Терпение на исходе, а священник продолжает болтать о небесах, Боге и обо всем остальном, что люд ...

Терпение на исходе, а священник продолжает болтать о небесах, Боге и обо всем остальном, что люди хотят услышать, чтобы справиться со смертью.

Это почти комично, что они испытывают потребность в успокоении перед неизвестностью. Как быстро люди верят книге, священнику или любому другому добродетельному существу о том, что происходит в загробной жизни, когда нет никаких реальных доказательств.

С другой стороны, вера и страх — мощные манипуляторы.

Некоторым людям нужно что-то, чтобы поверить в это. В то время как другим нужно от чего-то убегать.

Смотрю на часы, пока все склоняют головы в молитве. Краем глаза вижу, как Каин встает со стула и выбегает из комнаты.

Замечаю пустое место рядом со мной.

Как жаль, что они пропустят надгробную речь.

— Я стучала, но она еще не вышла, — говорит женщина, стоящая за дверью уборной, когда я подхожу. — Вы уверены, что она там?

Определенно.

Протягиваю ей стодолларовую купюру: — Спасибо. А теперь проваливайте.

Прислонившись к стене, достаю из кармана сигареты и закуриваю.

У нее остается около двух минут, прежде чем я ворвусь и прерву их маленькое воссоединение.

Челюсть сжимается, когда высасываю раковую палочку до фильтра и прикуриваю другую.

Я на взводе. С того момента, как она переступила порог моего дома.

Чертовски ненавижу это.

Прислушиваюсь, когда дверь открывается. И секунду спустя выходит ягненочек Каина.

— Готова уходить?

Она подпрыгивает при звуке моего голоса: — Господи Иисусе. Ты меня напугал.

Тушу сигарету о стену.

— Ты была там какое-то время.

Следующие слова из ее уст определят, что будет между нами дальше.

— Я... э-э-э... мне нужно была минутка, — она тяжело сглатывает. — Нужно было проветрить голову.

Что-то изменилось в ее взгляде. Мне это не нравится.

— Дверь в уборную была заперта.

— Да? — она пожимает плечами. — Наверное, я закрыла ее по ошибке.

Еле сдерживаюсь, чтобы не выбить из нее все дерьмо. Она ужасная лгунья.

Меня это не должно удивлять, ведь большинство людей такие, но разочарование все равно зарождается в груди.

Думал, Иден другая... но это не так.

И я не стану тратить свое время и энергию на того, кому не могу доверять. Только не снова.

Провожу большим пальцем по ее нижней губе: — У тебя помада размазалась.

— Я плакала.

Ее пульс учащается, пока спускаюсь к ее горлу и останавливаюсь, когда добираюсь до первых двух расстегнутых пуговиц платья.

— Что здесь произошло?

Она резко вдыхает: — Не знаю, о чем ты.

Касаюсь кружева ее лифчика.

— До этого они были застегнуты.

— О. Мне нужен был воздух, — ее взгляд на мгновение устремляется на уборную, прежде чем встретиться с моим. — Кстати, я думала, мы уже уходим.

— Конечно. Мне просто нужно задать тебе еще один вопрос.

— Хорошо.

— Твой отчим использовал презерватив, когда трахал тебя в уборной, или успел вытащить?

— Что...

Протискиваюсь мимо нее.

— Сиденья в моей машине кожаные, так что держи ноги сомкнутыми. Не хочу беспорядка.