Глава 18

Последнее, что я помню, это как я смеюсь на заднем сидении байка, обнимая Эйса, пока мы рассекаем через долину и мимо гор, которые окружают «Цирцею». А потом помню, что падаю. Я не знаю и не помню, что поспособствовало моему падению, но помню выражение лица Эйса, пока я летела по воздуху с байка. Я видела, как округлились его глаза, а с его губ сорвался ужасный крик. Я помню металлический смех, и как он поглотил меня до того, как все погрузилось во тьму. Хуже, чем в моих кошмарах.

Я видела её, возвышающейся надо мной. Она наклонила голову и уставилась на меня. На этот раз всё не было кошмаром. Всё казалось слишком реальным, и я не ощущала холодную дрожь.

— Что Вам нужно? — спросила я.

Она не ответила, просто продолжала смотреть на меня со злобной улыбкой на лице.

— Что Вам нужно от меня? — закричала я.

— Узнаешь, — прошептала она таким же стальным голосом, как и её смех.

Её тело рябило, словно мираж. Моё лицо обдало волной жара, которая медленно выводила меня из темноты к свету.

— Алекс, ты слышишь меня? — Его голос казался таким далёким. Рядом со мной раздался слабый щелчок. — Алекс?

Я моргнула. Я всё-таки жива. Голос Эйса слышался всё ближе и ближе, а щелчки становились всё громче и громче. Я открыла глаза и увидела, что Эйс склонился надо мной, издавая щелчки своим ртом. Он пробежался ладонями по моему телу, позволяя теплу разлиться по моей коже и продолжая щёлкать языком.

Я застонала, пытаясь поднять голову, но Эйс обхватил её руками и помог мне медленно подняться. Оглянувшись, я увидела, что мы сидим на небольшой скале, с которой открывался вид на горный хребет. Солнце лишь начало выглядывать из-за горных пиков, отчего коричневая пустынная пыль сияла лёгким оранжевым светом.

— Как долго я была в отключке?

— Достаточно долго, чтобы напугать меня до чёртиков. — Он улыбнулся и притянул меня ближе, прислоняя меня спиной к своему животу и положив свой подбородок на мою голову.

— Прости, — прошептала я.

Он поцеловал мою макушку.

— Ты не виновата. Мне не стоило так гонять и следовало быть осторожным на поворотах. Ты могла серьёзно пострадать, и в этом был бы виноват я.

Я подняла на него взгляд, любуясь чертами его лица.

— Почему ты всегда стремишься спасти меня?

Он изогнул бровь и посмотрел на меня.

— А почему я не могу спасти тебя?

Я села к нему лицом.

— Я в курсе, что людям и инопланетянам нельзя встречаться. — Я сфокусировалось на нем. — Зачем спасать меня и делать это снова и снова, когда ты знаешь, какие проблемы могут у тебя быть из-за этого? — Я покрутила ладонью в воздухе над головой.

Он вздохнул.

— Потому что всё это чушь.

Я приподняла бровь.

— Объяснишь?

Он притянул меня ближе, провёл кончиками пальцев по моему подбородку, посылая лёгкую электрическую волну по моему лицу.

— Я провёл десятилетия на этой планете. Я видел, как люди встречаются друг с другом, как инопланетяне находят свои родственные души. Но я оставался один. У меня не было ничего общего с моими же сородичами или с человеческими девушками.

Он провёл ладонью по моим волосам и устремил взгляд в пустыню.

— Я так боялся, что просто заговорив с земной девушкой спровоцирую войну. Я не смог бы с этим жить. Иногда меня обвиняли в смерти людей просто потому, что я оказывался рядом и из-за того, что я инопланетянин. Вот так ко мне и прилип этот ярлык особо опасного, потому что я воин, мне никогда не было дела до спасения кого-либо. Но всё изменилось, когда я увидел, как Мэгпай напала на тебя.

Когда я услышала это имя, по моей спине пробежала ужасная дрожь. Но она исчезла, как только я почувствовала на своём лице нежное прикосновение Эйса. Он притянул меня к себе.

— Смерть не окружала тебя. Твоё время ещё не пришло, и я не собирался позволить ей отобрать у тебя жизнь. Поэтому я остановил её. — Он легонько коснулся моих губ и продолжил: — Тогда-то я и понял, что запрет встречаться инопланетянам и людям полная чушь. Никакой тёмной фигуры не нависло над нами, да и Земля не сошла с оси, поэтому я позволил себе влюбиться в тебя.

Меня бросило в дрожь от воспоминания о моих кошмарах, в которых тьма окружала меня со всех сторон, и я задумалась, что, возможно, Эйс ошибается, а кошмары — это лишь начало. Он прижал меня к себе, вероятно решив, что я дрожу от холода его тела. Его ладони прошлись по моей спине, наполняя меня теплом, а затем он поцеловал меня и проложил дорожку поцелуев по моей шее.

— Я не позволю, чтобы что-то плохое случилось с тобой, — прошептал он. Я закрыла глаза и мысленно помолилась, чтобы он оказался прав, и темнота не подступилась к нам.

Эйс возвращался в «Цирцею» со скоростью, соответствующей его возрасту, а не восемнадцатилетнему телу, в котором он застрял навечно. Он плавно входил в повороты, думаю, стрелка спидометра ни разу не превысила отметки в тридцать километров в час.

— Знаешь, ты можешь ехать и быстрее, — выкрикнула я.

— Я не допущу, чтобы ты снова ушиблась, — крикнул он в ответ.

Я закатила глаза и прижалась к нему ближе, наблюдая за восходом над горами. Рассвет был уже близко. И как бы сильно мне не хотелось остаться на скале в объятиях Эйса, но мы оба знали, что нам нужно вернуться.

Я не знала, когда мы снова увидимся. Он сказал, что планирует поговорить с руководством и попытаться уговорить их позволить нам видеться, так как мы планируем поддерживать контакт даже тогда, когда я покину «Цирцею». А ещё он надеялся, что ему дадут разрешение выходить за пределы «Цирцеи». Я не представляла, как сильно ему придётся умолять ради этого разрешения и получится ли у него задуманное.

Эйс замедлил ход байка, когда мы подлетали к окну моей спальни. Ни одна лампа не была включена в здании, похожем на холм, так что казалось, что все ещё спали. Он подъехал почти в плотную к зданию, и мы оказались под моим окном. Эйс развернулся ко мне, положив ладони мне на бока.

Я посмотрела на его руки и изогнула бровь.

— Что ты делаешь?

Он улыбнулся, поднял меня с байка и усадил на подоконник.

Я прикрыла рот рукой, чтобы заглушить смех.

— Ромео, как мне жаль, что ты Ромео!

Не убирая рук с моей талии, он наклонился ко мне, его улыбка становилась всё шире. Он потёрся своим носом об мой.

— Прощай, прощай, а разойтись нет мочи! — прошептал он в мои губы.

— Так и твердить бы век: «Спокойной ночи» (прим. переводчика — Герои цитируют отрывок из второй сцены трагедии «Ромео и Джульетта» Уильяма Шекспира), — прошептала я, позволяя своим губам слиться с его губами в одно целое.

Я могла бы сидеть на этом подоконнике и целовать Эйса до умопомрачения, но он отстранился.

— Ладно, мне и правда пора, пока никто не заметил, что я стащил байк без разрешения.

— Уже заметили, — писклявый звонкий голос Райли раздался из комнаты.

Я ахнула, перекинув ноги в комнату и оказавшись лицом к лицу с отцом, который стоял рядом с ухмыляющейся Райли. Пять вооружённых охранников стояли позади них. В руке у папы болтался браслет, что определённо было плохим знаком.