Она берет меня за руку, когда я помогаю ей забраться в машину, прежде чем спешу к водительскому месту и сажусь сам.

— Твои тоже холодные. Боже мой, где твое пальто?

Я пристально смотрю ей в глаза, желая, чтобы она подчинилась моему принуждению.

— Молчи, женщина.

Люди уже давно слишком остро реагируют, обнаруживая, что среди них живут монстры, и я не намерен объяснять, почему температура моего тела остается низкой вне зависимости от времени года. Меня также пугает то, что она положила голову мне на грудь несколько минут назад, ведь мое сердце не билось с тех пор, как я был молодым парнем, еще не застывшим в бессмертии.

Она такая хрупкая и крошечная, и именно это привело к тому, что Дойл попытался сварить ее заживо, включив все печи в замке, только чтобы она не замерзла. Полагаю, я должен поблагодарить его за потрясающий вид прилипшей к груди пижамы.

Она хмурится и пристегивает ремень безопасности.

— Молчи, женщина? Боже, ты можешь быть еще более властным? Я серьезно, чувак. Успокой флюиды пещерного человека.

Я недоверчиво смотрю на нее. Способность контролировать разум никогда раньше меня не подводила. Даже в ужасной швейной мастерской женщины быстро выполняли мои приказы. А эта продолжает болтать, как будто я ничего не говорил.

Запах, который затуманивал мой мозг весь день, усиливается вместе с ее темпераментом, заставляя член пульсировать в ответ. В прошлом, ни одна женщина не осмелилась бы говорить со мной таким образом. В кротких и покладистых женщинах нет ни очарования, ни огня.

С этой миниатюрной чертовкой все иначе. На лице застыла маска ярости, когда она продолжает обсуждать мое «отношение». Я сижу, ожидая, когда она закончит свою тираду, но запах ее кожи слишком чертовски хорош, как в первые дни осени, когда на полях созревает виноград. Я хочу поглотить ее, как сладкое вино из моего виноградника. Инстинкт поднимает свою уродливую голову, и потребность укусить, покормиться бьет по моей решимости. Почему я хочу ее?

— Сейчас не каменный век, сэр, и мне все равно, кто вы и насколько хороши собой. Вы не имеете права говорить со мной в таком тоне, — она резко вскидывает руки, а затем машет одной из них на меня. — И почему ты не замерз?

— Прекрати. Говорить.

Я резко подаюсь вперед, прижимаясь к ее губам, и мгновенно теряюсь в ее вкусе.