Мария Чен подошла к Хэроду и обхватила его руками сзади. Ее маленькие, идеальной формы груди прижались к его спине.

– Тони, – промолвила она, – ты лгун. Хэрод раздраженно обернулся. Она прижалась к нему еще крепче и нежно провела рукой по его гениталиям.

– Ты ведь не хочешь, чтобы я была с кем-нибудь другим. Совсем этого не хочешь.

– Чушь! – огрызнулся Хэрод. – Законченная чушь.

– Нет, – прошептала Мария Чен и скользнула губами по его шее. – Это любовь. Ты любишь меня, так же как я люблю тебя.

– Меня никто не любит. – Хэрод собирался сказать это со смехом, но из него вырвался сдавленный шепот.

– Я люблю тебя, – промолвила Мария Чен, – а ты любишь меня, Тони.

Он оттолкнул ее и закричал:

– Как ты можешь говорить это?

– Могу, потому что это правда.

– Ну зачем мы любим Друг друга?

– Потому что так нам суждено, – и Мария Чен снова потянула его к мягкой широкой постели.

Позднее Хэрод лежал, обняв Марию и положив ладонь на ее грудь, слушал плеск воды и другие непонятные корабельные звуки и чувствовал, что впервые за всю свою сознательную жизнь ничего не боится.

***

Бывший президент Соединенных Штатов отбыл в субботу после полуденного пиршества на открытом воздухе, и к семи вечера остались лишь приспешники средней руки, прожорливые и тощие Кассии и Яго в обтягивающих блестящих костюмах и джинсах от Ральфа Лорена. Хэрод решил, что самое время возвращаться на материк.

– Охота начинается завтра, – заметил Саттер. – Неужто ты хочешь пропустить это развлечение?

– Я не хочу пропустить приезд Вилли. Барент по-прежнему уверен, что он приедет?

– До захода солнца, – кивнул Саттер. – Такова была последняя договоренность. Джозеф слишком скромничал относительно того, как он связывается с мистером Борденом. Чересчур скромничал. По-моему, брата Кристиана это начало раздражать.

– Это проблемы Кеплера. – Хэрод вышел на палубу катера.

– Ты уверен, что надо привезти этих дополнительных суррогатов? – осведомился преподобный Саттер. – У нас их предостаточно в общем загоне. Все молодые, сильные, здоровые. Большинство – из моего центра реабилитации для беженцев. Там даже женщин хватает для тебя, Энтони.

– Я хочу иметь парочку своих собственных, – ответил Хэрод. – Вернусь сегодня поздно вечером. Самое позднее – завтра. Рано утром.

– Ладно, – глаза Саттера странно блеснули. – Я бы не хотел, чтобы ты что-нибудь пропустил. Возможно, этот год будет особенным.

Хэрод кивнул, мотор катера заработал, и суденышко, мягко отплыв от причала, начало набирать скорость, как только оказалось за пределами волнорезов. Яхта Барента оставалась единственным крупным судном, если не считать пикетировавших остров катеров и удалявшегося миноносца. Как обычно, им навстречу выехала лодка с вооруженной охраной, которая, визуально опознав Хэрода, последовала за ними к яхте. Мария Чен с сумкой в руках уже ждала на трапе.

Ночная поездка на берег оказалась гораздо спокойнее, чем предшествующее плаванье. Хэрод заранее заказал машину, и за верфью Барента его ждал небольшой “Мерседес” – любезность со стороны Фонда Западного Наследия.

Хэрод свернул на шоссе 17 к Южному Нью-Порту, а последние тридцать миль до Саванны проделал по 1-95.

– Почему в Саванне? – поинтересовалась Мария Чен.

– Они не сказали. Парень по телефону просто объяснил мне, где остановиться – у канала на окраине города.

– И ты думаешь, это был тот самый человек, который тебя похитил?

– Да, – кивнул Хэрод. – Я уверен в этом. Тот же самый акцент.

– Ты продолжаешь считать, что это дело рук Вилли? – спросила Мария Чен.

Хэрод с минуту ехал молча. Затем тихо сказал:

– Да. И я могу найти этому только одно объяснение. Барент и остальные уже имеют возможность поставлять в загон обработанных людей, если им это требуется. А Вилли нужен помощник.

– И ты готов участвовать в этом? Ты по-прежнему лоялен к Вилли Бордену?

– К черту лояльность! – огрызнулся Хэрод. – Барент отправил Хейнса ко мне в дом.., избил тебя.., просто чтобы покрепче натянуть мой поводок. Со мной еще никто так не поступал. Если у Вилли есть дальний прицел, какая разница? Пусть делает что хочет.

– А это не может оказаться опасным?

– Ты имеешь в виду суррогатов? – спросил Хэрод. – Не вижу, каким образом. Мы удостоверимся, что они безоружны, а когда они окажутся на острове, с ними вообще не будет никаких проблем. Даже победитель этих пятидневных олимпийских игр заканчивает свою жизнь под корнями мангровых деревьев на старом рабском кладбище где-то на острове.

– Так что же Вилли пытается сделать? – спросила Мария.

– Проучить меня. – Хэрод выехал на дорожную развязку. – Единственное, что мы можем, это смотреть и пытаться выжить. Да, кстати, ты захватила браунинг?

Мария Чен достала из сумочки револьвер и передала его Хэроду. Ведя машину одной рукой, Хэрод снял предохранитель, проверил оружие и снова защелкнул рычаг о бедро. Затем он засунул револьвер под ремень, прикрыв его свободной гавайской рубашкой.

– Ненавижу оружие, – бесцветным голосом произнесла Мария Чен.

– Я тоже, – сказал Хэрод. – Но есть люди, которых я ненавижу еще больше, и один из них – этот негодяй в лыжной маске и с польским акцентом. Если он окажется тем самым суррогатом, которого Вилли хочет отправить на остров, мне придется очень постараться, чтобы не вышибить ему мозги по дороге.

– Вилли это не понравится, – заметила Мария Чен.

Хэрод кивнул и свернул на шоссе, идущее вдоль заросшего берега канала Саванна-Огичи к заброшенной пристани. Машина уже ждала их. Хэрод остановился, не доезжая до нее шестидесяти футов, как было условлено, и помигал фарами. Из машины вышли мужчина и женщина и медленно направились к ним.

– Мне надоело думать, что понравится Вилли, Баренту или еще кому-нибудь, – сжав зубы, прорычал Хэрод. Он вышел из машины и вытащил револьвер. Мария Чен открыла сумку и достала из нее цепи и наручники. Когда мужчина и женщина были от них футах в двадцати, Хэрод наклонился к Марии Чен и осклабился.

– Пусть теперь они думают, что понравится Тони Хэроду, – промолвил он, поднял револьвер и прицелился точно в голову мужчины с короткой бородкой и длинными седыми волосами. Тот остановился, посмотрел на дуло револьвера и указательным пальцем поправил очки.