— Тони, малыш, у тебя нет сигареты?

— Нет. — Хэрод открыл глаза и посмотрел на Джанет — потасканное лицо пятнадцатилетней девочки и потрясная грудь, по сравнению с которой любая другая выглядела бы жалким подобием. Она снялась в трех фильмах, но ее актерские способности так и остались милостиво нераскрытыми. Кинодива была замужем за шестидесятитрехлетним техасским миллионером, который купил ей чистопородного скакуна, роль оперной примадонны, над которой в течение нескольких месяцев потешался весь Хьюстон. Теперь же миллионер скупал для нее Голливуд. Режиссер «Торговца рабынями» Шу Уильяме неделю назад заявил Хэроду, что Делакурт не может изображать падение с чертовой скалы, предлагаемое по сценарию. Хэрод напомнил ему, из каких источников был получен бюджет в девять миллионов долларов, и предложил в пятый раз переписать сценарий, чтобы избавиться от тех сцен, в которых Джанет должна была делать нечто выходящее за пределы ее возможностей, — ничего же не стоит добавить ей еще пару гаремных сцен в купальнях.

— О'кей, у меня есть в сумочке. — Джанет принялась копаться в холщовой сумке, превышавшей по своим размерам ту, которую Хэрод обычно брал с собой в путешествия.

— У тебя разве нет на сегодня второго вызова? — спросил Хэрод. — Еще одной пробы сцены в сериале с Дергком?

— Ага. — Она затолкала в рот жевательную резинку и принялась жевать ее, не вынимая сигареты изо рта. — Шу сказал, что наша проба во вторник — это, наверно, лучшее, на что мы способны. — Она легла на живот, опершись на локти и положив на бедро Хэрода груди, как тяжелые дыни на прилавок фруктовой лавки.

Хэрод закрыл глаза.

— Тони, малыш, это правда, что оригинал пленки хранится у тебя?

— Какой пленки?

— Ну, ты знаешь. Той, где маленькая Шейла Беррингтон трудится над членом какого-то педераста.

— Ах, эта?..

— О Господи, за последние несколько месяцев я видела эту десятиминутную запись уже по меньшей мере в шестидесяти домах. Такое ощущение, что людям не надоедает смотреть на нее. Но ведь у нее же вообще нет сисек!

Хэрод промычал нечто невразумительное.

— Я видела ее на этом благотворительном вечере. Ну, знаешь, тот, который устраивался для больных детей, как это там называется... Она сидела за столом с Дрейфусом, Клинтом и Мерил. По-моему, она такая надутая, наверно, считает, что ее пуканье не пахнет, понимаешь, о чем я? Так ей и надо, что все стали над ней смеяться и что она выглядела глупо.

— Над ней действительно стали смеяться?

— Конечно. Дон такой смешной. Знаешь, он так смешно умеет говорить. Он подошел к Шейле и сказал нечто вроде: «Мы удостоены присутствия одной из прелестнейших русалок со времен Эстер Уильяме, которая трахалась в купальной шапочке», может, еще смешнее... Так у тебя есть?

— Что есть?

— Ну, оригинал этой записи?

— Какая разница, у кого оригинал, если копии разошлись по всему городу?

— Тони, малыш, мне просто интересно, вот и все. Я считаю, это хорошая месть за то, что Шейла дала тебе от ворот поворот с «Торговцем гусынями» и вообще.

— "Торговец гусынями"?

— Ну, Шу так называет этот фильм. Вроде как Крис Пламмер всегда называет «Звуки музыки» «Звуками мускуса», знаешь? Мы все так называем эту работу.

— Забавно, — пробормотал Хэрод. — А кто сказал, что Беррингтон вообще предлагали там роль?

— Ну, малыш, всем известно, что ей первой предложили. Я думаю, если бы наша мисс Лучезарная подписала бы контракт, фильм получился гораздо хуже, — Джанет Делакурт загасила сигарету. — А теперь она вообще ничего не может получить. Я слышала, что Диснеевская группа отказалась от большого мюзикла с ее участием, а Мари вышвырнула ее из этой специальной программы, которую они делали на Гавайях. Ее старая мормонская мамаша подергалась-подергалась и получила инфаркт или еще что-то. Плохо. — Джанет принялась перебирать пальцы на ногах Хэрода, ерзая грудями взад и вперед по его ногам.

Тони Хэрод подтянул ноги к животу и сел на край кровати.

— Пойду приму душ. Ты еще не уйдешь? Джанет Делакурт выдула пузырь из своей резинки, перекатилась на спину и наградила Хэрода улыбкой.

— А ты очень хочешь, чтобы я осталась?

— Не особенно, — признался Хэрод.

— Ну и пошел к черту, — без какой-либо враждебности в голосе произнесла Джанет. — Пойду прошвырнусь по магазинам.

Через сорок минут Хэрод вышел из «Беверли-Хилтон» и протянул ключи парню в красном пиджаке и белых брюках.

— Которую сегодня, мистер Хэрод? — поинтересовался тот. — «Мерседес» или «феррари»?

— Серую фрицевскую тачку, Джонни, — ответил Хэрод.

— Будет сделано, сэр.

Хэрод прищурился и принялся рассматривать сквозь свои зеркальные очки пальмы и синее небо. На его взгляд, пейзажа скучнее, чем в Лос-Анджелесе, не было нигде в мире. Разве что в Чикаго, где он вырос.

К Хэроду подкатил «Мерседес», и Тони уже протянул руку с пятидолларовой банкнотой, когда увидел в машине улыбающееся лицо Джозефа Кеплера.

— Садись, Тони, — промолвил Кеплер. — Надо кое о чем поговорить.

Кеплер направился к каньону Холодная Вода. Хэрод не спускал с него глаз.

— Охрана в «Хилтоне» действительно становится дерьмовой, — заметил он. — Нынче в твоей машине может оказаться любой уличный бродяга.

Губы Кеплера дернулись в улыбке.

— Джонни меня знает, — пояснил он. — Я сказал ему, что это розыгрыш.

Хэрод невесело хохотнул.

— Мне надо поговорить с тобой, Тони.

— Ты уже это сказал.

— Ты такой сообразительный, да, Тони?

— Хватит молоть языком! — оборвал его Хэрод. — Если тебе есть что сказать, говори.

Кеплер на огромной скорости вел «Мерседес» по дороге, петлявшей вдоль каньона, одной правой рукой, положив кисть левой на середину руля.

— Твой дружок Вилли сделал еще один ход, — высокомерно бросил он сквозь зубы.

— Тормозни-ка, — заявил Хэрод, — побеседуем здесь, но если ты еще раз назовешь его моим дружком, мне придется вогнать тебе зубы в глотку. Понял, Джозеф, старина?

Кеплер искоса взглянул на Хэрода и усмехнулся краешками губ.

— Вилли сделал следующий ход, и теперь на него надо отвечать.

— Что он натворил на сей раз? Трахнул жену президента или еще что-нибудь?

— Нет, нечто более серьезное и драматичное.

— Мы что, так и будем играть в вопросы и ответы?

— В конце концов, неважно, что он сделал, в газетах ты об этом не прочтешь, но это представляет собою нечто такое, чего Барент не может оставить без внимания. Это означает, что твой... что этот Вилли намерен делать высокие ставки, и нам придется отвечать ему тем же.

— Переходим к тактике выжженной земли? — поинтересовался Хэрод. — Будем убивать каждого американского немца старше пятидесяти пяти лет от роду?

— Нет, мистер Барент намерен вступить в переговоры.

— А как вы собираетесь это сделать, если вы даже не можете найти старого негодяя? — Хэрод глядел на проносящиеся мимо склоны, подернутые дымкой тумана. — Или вы по-прежнему считаете, что я поддерживаю с ним связь?

— Нет, — Кеплер покачал головой, — зато я поддерживаю.

Хэрод вздрогнул от неожиданности и выпрямился.

— С Вилли? — воскликнул он.

— А мы о ком говорим?

— " Где... как ты отыскал его?

— Я его не искал. Я написал ему. Он ответил. Мы поддерживаем весьма приятную деловую переписку.

— А куда же ты отправил свое письмо?

— Я послал заказное письмо в его домик в лесах Баварии.

— В Вальдхайм? Старое поместье возле чешской границы? Но там же нет ни души! Люди Барента следят за ним с декабря, когда я еще был там.

— Верно, — откликнулся Кеплер, — но сторожа продолжают присматривать за домом. Немцы, отец и сын по фамилии Мейер. Мое письмо не вернулось, а через несколько недель я получил ответ от Вилли. Проштамповано во Франции. Второе письмо было из Нью-Йорка.

— И что он пишет? — спросил Хэрод. Почему-то эти сведения его так взбесили, что сердце подпрыгнуло и заколотилось в горле.