Мои брови нахмурились в замешательстве, когда я подошла к нему, когда что-то еще привлекло мое внимание. Смятая бумага на полу, как будто ее небрежно бросили на землю.

Мое сердце упало где-то внизу живота, когда я заметила, что это было на самом деле, и мои ладони начали потеть. Мои медицинские документы. Как он их нашел? О Боже.

Я сделала шаткий шаг на балкон, заламывая руки перед собой.

— Киллиан…

— Почему? — спросил он обманчиво мягким голосом. Слишком спокойно.

Я тяжело сглотнула. 

— Что почему?

Он развернулся так быстро, что я споткнулась, и мои глаза расширились. Его лицо — озлобленное и несчастное выражение его лица — мне было больно видеть это измученное выражение на его красивом лице и сознавать, что я как-то приложила к этому руку.

Его глаза потемнели от ярости, и я судорожно выдохнула. 

— Почему ты мне не сказала? Я думал, что между нами больше не будет лжи и секретов, — резко обвинил Киллиан. Я была ошеломлена его холодным и отстраненным тоном.

— Я совершенно здорова, — начала было я объяснять, но он выругался себе под нос и пошел вперед, пока не оказался достаточно близко, чтобы я могла протянуть руку и коснуться его, но я не осмелилась.

Его тело было напряжено, и я не думала, что мои прикосновения будут приветствоваться прямо сейчас. Так что вместо этого я обхватила себя руками.

Мне вдруг стало так… холодно и одиноко.

— Хватит врать, черт возьми! — прорычал Киллиан. — Все, что ты делаешь, это лжешь мне в лицо, Джулианна. Мы начали этот брак с обмана, и ты поклялась, что больше никогда этого не повторишь.

— Я собиралась тебе сказать, — пробормотала я.

Он издевательски рассмеялся над моим ответом, и непролитые слезы затуманили мое зрение. Киллиан расхаживал взад и вперед передо мной, проводя пальцами по волосам, прежде чем потянуть их. 

— Как я могу тебе доверять? Проклятье! — Он сделал паузу, и его взгляд сердито метнулся ко мне. — Когда ты узнала?

Я вздрогнула от его вспышки и сдержала всхлип. 

— На ранней стадии. Когда я была на четырнадцатой неделе беременности, — тихо призналась я. — Доктор Дженнингс рассказала мне о некоторых осложнениях, которые могут возникнуть при этой беременности. Гестационная гипертензия часто встречается у женщин с многоплодной беременностью, но из-за судорог в анамнезе и высокого кровяного давления у меня был риск развития эклампсии. Что также может привести к отслойке плаценты.

Киллиан кивнул. 

— Я позвонил доктору Дженнингсу, — холодно сказал он. — Она объяснила все риски и осложнения, связанные с беременностью тройней. Твоя отслойка плаценты может привести к послеродовому кровотечению.

— Но это только худший из возможных исходов, — поспешила я сказать, словно защищаясь. — Я совершенно здорова, и мое тело достаточно сильное, чтобы выносить наших детей. Риски есть, но…

— А ты не думала, что мне нужно это знать? Что я должен знать о здоровье моей жены или о возможных осложнениях?

Моя грудь сжалась, когда я судорожно вдохнула. Мне было больно дышать. Мне было больно, что Киллиану было больно. И холодность моего мужа; его ярость уничтожила меня.

Я медленно приблизилась к нему. 

— Что бы ты сделал, если бы знал? Скажи мне, Киллиан. Если бы ты знал, что эта беременность опасна для меня… Что. Бы. Ты. Сделал?

Уголки его глаз дернулись, мышцы шеи напряглись, как будто он изо всех сил пытался сдержать свою ярость. Его темные глаза вспыхнули. Выражение его лица сменилось недоверием, а затем пониманием, когда он понял, что я пытаюсь ему сказать.

— Я знаю ответ на этот вопрос, — прошептала я. — Ты бы попросил меня прервать эту беременность.

Это заставило его замереть, а затем его грудь содрогнулась от резкого выдоха.

Произнеся эти слова вслух, я почувствовала тошноту. Мой желудок скрутило от тошноты, и я почувствовала привкус кислой желчи на языке. Когда я попыталась сглотнуть, то обнаружила, что у меня начался рвотный рефлекс.

— А я не могу. Я не буду этого делать, — выдавила я. — Но если бы ты спросил меня, я бы не смогла тебе отказать. Если бы ты знал о рисках, ты бы обращался со мной так, будто я нахожусь на смертном одре и не могу видеть, как тебе больно. Я бы не выжила, наблюдая, как ты смотришь на меня этими измученными глазами, пока я жила вместе с нашими малышами. Это убило бы меня.

Ветер усилился, и по темному небу прокатился гром. Затем начался моросящий дождь, и я вздрогнула от холода, просачивающегося сквозь мою ночную рубашку.

Мужа не смутила перемена погоды. Его кулаки все еще были сжаты по бокам, его тело все еще было напряженным и неприветливым.

— Это был не твой выбор, заслуживал я знать об этом или нет. — Киллиан покачал головой с холодным, лишенным юмора смехом. — Я твой муж, и этот брак должен быть основан на доверии, но ты продолжаешь лгать мне о таких важных вещах в нашей жизни?

Я посмотрела себе под ноги, мне было стыдно, потому что он был прав. 

— Скажи мне правду, Киллиан. Хотел бы ты, чтобы я прервала эту беременность, если бы знал о рисках?

— Да, — невозмутимо ответил он.

Я вздрогнула от его быстрого ответа, потому что он даже не задумался. 

— А вот и твой ответ, почему я тебе не сказала.

Тройняшки были моими чудо-детками, и я не могла их потерять, не в таком виде. Не тогда, когда я знала, что достаточно сильна, чтобы родить их. Тем более, когда моя последняя беременность закончилась выкидышем.

— Ты сводящая с ума женщина! — Киллиан рявкнул. Его рука резко дернулась, и он схватил меня за бицепс, тряся меня. Мой взгляд остановился на его, и он смотрел на меня сверху вниз. — Слушай меня внимательно, потому что я скажу это только один раз. Да, я бы предпочел, чтобы ты прервала беременность, потому что я не хочу рисковать потерять тебя. Но если бы ты хотела иметь наших детей, я бы никогда не заставил тебя сделать аборт.

Я начала говорить, но он перебил меня. 

— Где же доверие в этом браке, Джулиана? Разве ты не доверяешь мне?

— Я доверяю тебе, — прошептала я.

Он отпустил мою руку, но вместо этого схватил меня за шею. 

— Лгунья, — прошипел он.

Я вскрикнула. 

 — Мне очень жаль. — Я прижалась к нему ближе, ища его тепло, и он не оттолкнул меня. Я провела рукой по его груди, и он вздрогнул от моего прикосновения. — Я была напугана.

Он зажмурил глаза, услышав мой выбор слов. 

— И это именно та причина, по которой ты должна была сказать мне. Тебе не придется нести это бремя в одиночку.

Еще один гром прокатился по небу, на этот раз ревущий с обещанием дождя.

— Клянусь, я собиралась рассказать тебе.

Его взгляд снова остановился на моем, и он нахмурился. 

— Когда?

— Скоро. На следующей неделе, на приеме у нашего врача.

Когда он не ответил на это, мое сердце упало. 

— Не ненавидь меня, — умоляла я Киллиана.

Стук. Стук. Стук.

Небо разверзлось, и полил сильный дождь, намочив нас обоих. Но никто из нас не шевельнулся.

Его глаза потемнели, грозовые и болезненные. Его пальцы сжались в моих волосах, прежде чем обмотать мой хвост вокруг его кулака, оттягивая мою голову назад. Я сдавленно всхлипнула, когда поняла, что снова причиняю нам боль. Дождь смыл мои слезы.

Киллиан опустил голову, и его губы нежно коснулись моих. 

— Я не могу снова тебя потерять.

— Не потеряешь, — пообещала я в поцелуй. Он украл у меня дыхание из легких, крепко целуя меня, прежде чем отстраниться.

— Доктор Перл внимательно наблюдала за мной, — объяснила я, затаив дыхание. — Я здорова. Малыши здоровы. Во время беременности у меня не было ни одного приступа. Мое кровяное давление несколько стабилизировалось, и я практически соблюдаю постельный режим.

— Хотел бы я, чтобы ты мне сказала, — прохрипел он хриплым и резким голосом.

Я всхлипнула. 

— Я тоже. Ты все еще злишься?

— Да.

— Ты ненавидишь меня сейчас?

Киллиан прижался своим лбом к моему. Теперь в его взгляде была нежность, и мое сердце наполнилось облегчением.

 — Я никогда не смогу ненавидеть тебя, принцесса. Как бы ты меня не злила.

Он подхватил меня на руки и отнес внутрь, подальше от грома и в безопасности от дождя. 

— Не лги мне снова, Джулианна. Больше никаких секретов. И на этот раз я серьезно. Ты должна доверять мне свои худшие новости, и я должен доверять тебе, когда ты говоришь мне, когда дела идут плохо.

— Больше никаких секретов, — выдохнула я.