ГЛАВА 31

Грейсон - 19 лет (через полгода)

— С днем рождения. — Райли хихикает мне в губы, ее пальцы касаются моей грубой щетины. — Ты не побрился. Мне это нравится.

Она садится, все еще оседлав меня. 

— Я пыталась придумать, что подарить тебе на день рождения. — Райли дуется. — Кроме этой книги в мягкой обложке и новых часов, я не могла придумать ничего, что бы тебе понравилось. Ты не придирчив и редко чем-то интересуешься.

Мои большие пальцы рисуют круги на ее обнаженных бедрах. 

— Мне больше ничего не нужно.

Твоей улыбки достаточно…

Райли сияет, ее щеки покраснели, а глаза блестят. Счастье ей идет. Я знал, что переезд и поступление в Гарвард — подальше от ее контролирующих родителей — принесет ей и ее психическому здоровью много пользы. Райли не все мне рассказала, она хранит молчание о своих отношениях с родителями, но я знаю, что она с ними не ладит.

Я помню потерянную и скорбящую девушку на скамейке, ту, в глазах которой была тоска. Райли больше не она. Она довольна. Она улыбается… и это не та фальшивая улыбка, которую она всем дарит. Нет, она улыбается по-настоящему. Моя девушка больше не прячется за холодной маской или красивым фасадом, который она показывает миру.

Счастье и свобода теперь на ее губах кажутся сладким вином.

Но, черт возьми, я скучаю по ней.

Быть вдали от Райли холодно и одиноко — это настоящая пытка.

Мне хотелось бы, чтобы ничто больше не удерживало меня пойти к ней, остаться с ней. Но она там, а я здесь… и время идет.

— Ты мой подарок, — хриплю я. И этого достаточно.

Ее красивая улыбка становится шире, и меня переполняет острая потребность защитить ее. Эта улыбка. И ее. Боже, я бы сделал все для этой девушки.

Райли наклоняется вперед, прижимаясь губами к уголку моего рта. 

— Я хочу тебя снова, — хрипло шепчет она. — Я скучаю по тебе, Грейсон. Это были два очень долгих месяца.

Я поехал к ней в гости в октябре, а Райли должна была приехать сюда на зимние каникулы и на Рождество. Но она была занята своим эссе и новой подработкой в библиотеке.

Пока я был занят более важными делами. Время нам просто не подошло.

Итак, вот мы и здесь. На мой день рождения. Первое января. Встречаем Новый год вместе.

Раньше я думал, что я особенный, потому что родился в Новый год. Возможно, это что-то значило — возможно, мое рождение имеет уникальный смысл. Новое начало или что-то в этом роде. В детстве ты находишь все малейшие причины, чтобы почувствовать, что ты важен для этого мира.

Но мне было всего пять лет, когда я понял, что это неправда. В моем дне рождения не было ничего особенного. Раньше я смотрел фейерверк через окно нашего трейлера, мечтая разрезать торт, как любой другой ребенок, в свой день рождения.

Мне никогда не дарили торт на день рождения, пока мне не исполнилось шестнадцать лет. Я знал, что дядя Бен и тетя Навеа изо всех сил старались сделать этот день значимым для меня, днем, который я запомню, но он был другим. Я больше не был потерянным пятилетним ребенком, мечтающим о торте. Я уже давно прошел этот этап своей жизни. Я потерял детство в ожидании чего-то особенного…

Поцелуи Райли выводят меня из моих циничных мыслей. Она облизывает уголок моих губ и хихикает, когда я стону в ответ. Мои руки движутся, чтобы обхватить ее задницу, грубо сжимая идеальные шарики. 

— Снова? — хрипло спрашиваю я.

— Опять, — выдыхает она в наш поцелуй.

Я всегда стремлюсь угодить. Черт, эта девушка может просто убить меня.

***

Райли дуется. 

— Я ненавижу уходить. Мне бы хотелось, чтобы мы проводили больше времени вместе.

Мы провели два дня в постели. Два блаженных, прекрасных дня, и я тоже не хочу, чтобы они заканчивались. Наша разлука — каждый раз, когда меня заставляют отпустить, убивает часть меня.

Райли смотрит на меня сквозь затуманенные ресницы, ее глаза остекленели. 

— Ты обещаешь, что придешь ко мне до конца месяца? Ты обещал мне выходные.

Я заправляю выбившуюся прядь ее волос за ухо. 

— Ничто не помешает мне прийти к тебе, Златовласка.

Она всхлипывает, а затем на ее губах появляется легкая улыбка. 

— Хорошо, я верю тебе.

Мое сердце колотится от ее слов.

Ее доверие ко мне поразительно, это настоящее благословение. Златовласка всегда верила в меня. Не знаю, чем я заслужил такой деликатный подарок, но иногда меня это пугает.

Потому что разбить сердце Райли неизбежно.

Я должен… если хочу защитить ее.

Я подношу наши переплетенные пальцы ко рту, целуя тыльную сторону ее руки. Я позволил своим губам задержаться там гораздо дольше, чем нужно.

 — Ты уверена, что не хочешь, чтобы я отвез тебя обратно?

— Нет, все нормально. Четыре часа туда и четыре часа назад. — Она качает головой. — Это слишком много.

— Я бы все равно это сделал. — Для тебя.

— Я знаю. — Глаза Райли сияют нежностью. — Но я не хочу, чтобы у тебя были проблемы, и в любом случае я большая девочка. И независимая. Я могу отвезти себя обратно.

— Хорошо, позвони мне, как только доберешься.

Она кивает, беря с полки ключи. 

— Да, обещаю. Ты все равно взорвешь мой телефон, если я тебе не позвоню. —Райли ухмыляется, в ее взгляде играет озорство.

— Держу пари, что так и сделаю. Нужно убедиться, что моя девушка благополучно вернётся домой.

Она закусывает губу. 

— Я когда-нибудь говорила тебе, как мне нравится слышать это из твоих губ? Ты называешь меня своей девушкой. 

Моя рука обвивает ее талию, притягивая к себе.

— Потому что так и есть. Моя девушка. 

— Мне нужно уйти сейчас, если я хочу успеть до наступления темноты, — шепчет она. — Не искушай меня снова, Грейсон. Я уже опаздываю.

Она опаздывает, потому что мы в последний раз трахались у двери, когда она уже собиралась уходить. 

— Иди, — я губами впиваюсь в ее губы, нежно целуя ее. В последний раз.

Райли улыбается, а затем уходит.

Дверь за ней со щелчком закрывается, и внезапно меня наполняет холодная пустота. Запустив пальцы в волосы, я разочарованно зарычал. Как я могу быть одиноким, когда две секунды назад она была в моих объятиях? Ее ванильный аромат до сих пор во мне. Моя кожа до сих пор покалывает от ее прикосновений. Черт, я до сих пор чувствую ее запах на своих пальцах.

Я подхожу к холодильнику и достаю бутылку холодной воды. Я осушаю ее тремя большими глотками, выбрасываю пустую бутылку в мусор и направляюсь в гостиную.

Я слышу свист.

Мое сердце заикается.

Я узнаю этот свисток.

Моя голова поворачивается влево, мой взгляд скользит по открытому балкону. Стеклянные двери были закрыты. Я помню, как закрывал их…

Как они открылись?

Адреналин струится по моим холодным венам, а кровь ревет между ушами.

Мой отец огибает угол и появляется на балконе, как чертов призрак. Тень, которую я должен был заметить, должен был увидеть...

Но я этого не сделал, потому что был слишком занят Райли.

Он входит в мою гостиную, все еще насвистывая. В его глазах темный взгляд, а ухмылка тревожит. Зловещий.

— Я должен сказать, — тянет он, все еще ухмыляясь. — Это было довольно интересное шоу. У твоей маленькой подружки такой сладкий, очаровательный стон. Еще у нее классная грудь.

Мой желудок бунтует, чувствуя одновременно тошноту и ярость.

Он… наблюдал за нами? Блядь.

Я иду вперед, ярость разливается по моим венам. 

— Ты ворвался в мой дом. — Я угрожающе рычу. — Что с тобой, черт возьми, не так?

Он поднимает руки вверх, изображая капитуляцию. 

— Я приехал в гости к сыну. Не знал, что у тебя есть девушка. Я давал вам двоим немного уединения, пока вы наслаждались шоу.

— Что ты здесь делаешь? — Мои кулаки сжимаются, пытаясь обуздать гнев. Я не могу его разозлить… Я должен оставаться с ним на хорошей стороне, хотя все, чего я хочу, это свернуть ему чертову шею. Но я не могу.

Я не могу, потому что мне нужно продолжать в том же духе.

Отстраненный отец, который помирился с сыном.

Он рассказал мне свои темные секреты, и я подыграл ему. Но Харрисон Эйвери все еще скрывает гораздо больше, чем то, что он мне рассказал. И мне нужно выяснить, что скрывается за завесой его лжи.

В конце концов, я — приманка. Имплантат.

Я единственный человек, способный положить конец жестокости моего отца.

Но, пытаясь выманить Харрисона Эйвери из его жалкого логова...

Я подверг Райли опасности.

От осознания этого у меня свело живот.

Златовласка - моя слабость, и отец это знает. Он жестокий, бесчувственный ублюдок. Когда придет время, он использует ее против меня, если понадобится.

— Мне нужно, чтобы ты кое-что доставил для меня, — говорит он спокойно, как будто мы обсуждаем погоду. Он подходит к моему дивану и садится, вытянув перед собой ноги. Его тело бледное, кожа почти прозрачная. Он сильно похудел с тех пор, как я видел его в последний раз, три месяца назад. — Ты единственный, кому я доверяю этот груз.

Мои глаза вспыхивают от удивления. Неужели это так? Неужели это то, чего я так долго ждал? Я работал над тем, чтобы завоевать его доверие, пытался найти способ, чтобы он включил меня в свой грязный бизнес.

У меня везде должны быть глаза, но пока я смотрю со стороны, я никогда не смогу найти то, что ищу. Мне нужно быть внутри.

И мне наконец-то предоставляется такая возможность.

Тик-так...

Я думал, что у меня будет больше времени с Райли.

Тик-так...

Я не могу сдержать свои обещания.

Тик-так...

Любить ее было моей преданностью. Разбив ее, я разрушил ее.

Тик-так...

У меня закончилось время.