Она приподнялась и направила его член ко входу, и застонала, когда толстая головка коснулась её. Все тело было на грани, ожидая очередного освобождения, очередной волны удовольствия. Она медленно опустилась на него, принимая дюйм за дюймом. Алек был таким большим, что ей потребовалось несколько попыток, пока он полностью не уместился внутри неё. Девушка закусила губу, когда её киска обхватила член и слегка поёрзала бёдрами.

— Чёрт... Лив... Я не могу сдержаться...

Его клыки уже вылезли, волк жаждал укусить её.

Она потёрлась грудью об его грудь и прошептала ему на ухо:

— Не надо. — Она сжала свои внутренние мышцы вокруг него, и мужчина зарычал, разрывая рубашку, которую она носила.

Алек крепко сжал девичьи бедра и начал поднимать её, а затем опускать на свой член, подаваясь своими бёдрами в неё. Он установил быстрый, жёсткий ритм. Уже пульсируя от первого оргазма, внутренние стеночки Лив яростно цеплялись за него, когда его огромный обхват грубо прижимался к ним. Казалось, что он становится всё горячее и больше, каждый раз, когда вколачивался в неё. Девушка была быстро поймана в другой подъём к кульминации. Удовольствие кипело в ней.

Алек наклонил голову и взял одну из её грудей в рот, сосал и кусал, прежде чем перейти к другой. Это вызвало дрожь в её лоне и толкнуло через край. Он прижал клыки к её правой груди, и она закричала, откинув голову назад. Боль и удовольствие посылали восхитительные ударные волны по всему её телу.

Он неподвижно сидел внутри неё, наслаждаясь массажем, который ему давало лоно, и Алек дрожал от силы оргазма. Он тёрся об грудь Лив, глотая сладкую кровь. Он залечил рану, дрожа внутри неё, ожидая, пока она успокоится.

Её дыхание стало замедляться, и она открыла глаза, чтобы посмотреть на него. Она улыбнулась и покачала бёдрами, наслаждаясь ощущением его стержня, всё ещё такого же твёрдого, как сталь, внутри неё.

— Я люблю тебя, мой дорогой.

Алек схватил её за бедра и внезапно оттолкнул от дивана, чтобы встать на колени. Он осторожно положил Лив обратно на журнальный столик, его член по-прежнему твёрдый был внутри неё. Он зацепил её ноги руками и вышел из неё до кончика, а затем врезался до упора. Она ахнула, и он делал это снова и снова. Каждый раз, вызывая у неё небольшой стон.

Алек входил в неё, заставляя её красивые груди подпрыгивать. Лив подняла руки над головой и сжала край стола.

Его дыхание стало прерывистым, а толчки — резкими. Давление нарастало. Он шире раздвинул её ноги и заполз на неё так, что он был на одном уровне с её телом. Она обвила его руками и ногами, и он крепко поцеловал свою пару, толкая язык в её рот и из него, имитируя то, что делал его стержень.

Лив ахнула, когда почувствовала, зарождающуюся дрожь. Алек быстро выпустил её рот и вонзил клыки в её плечо, глубоко кусая, привязывая к себе. Она выкрикнула его имя, когда её охватил экстаз. Оргазм ударил по нему, и он взорвался внутри неё. Он убрал свои клыки и откинул голову назад, вкушая сладкий вкус её крови на языке.

— Моя! — взревел его волк в знак согласия.

Они чувствовали оргазм друг друга и стали одним разумом. Чувство восторга и счастья дрейфуют между ними. Алек двигался в Лив, пока волны блаженства не иссякли, и, наконец, он не истощился.

Он выдохнулся в её плечо и лизнул укус, чтобы запечатать его. Он почувствовал, как её сердце медленно начинает успокаиваться. Алек хотел оторваться от неё, но она прижала его к своему телу.

— Не уходи, пока нет. Это прекрасно, — прошептала она.

Любовь и удовлетворённость витали через неё к нему. Он расслабился в тёплых утешительных объятиях её податливого тела и вздохнул.

— Я люблю тебя, ангел.

***

Лив чувствовала себя полностью истощённой. Связь была интенсивной. Она протянула руку и ощутила чувства Алека. Он был измотан, но чувствовал себя умиротворённо, а также что-то ещё... покорённым. Покорённым тем, что она решила соединиться с ним. Боже, ей повезло.

Она почувствовала, как его внутренний волк ворчит на неё. Это поразило Лив — она никогда не видела его волка! Она была связана и привязана к волку-перевёртышу, и она никогда не видела, чтобы он изменялся. Им придётся исправить это и быстро.

После того, как они пришли в себя, Алек отнёс её в душ, где они мыли друг друга, следя за тем, чтобы отчистить каждый дюйм.

После того, как он тщательно высушил её и завернул в большое банное полотенце, мужчина отнёс её в кровать, осторожно положив на неё. Через несколько мгновений Алек присоединился к ней, обернув полотенце вокруг своей нижней половины. Его туловище было восхитительно обнажено, и Лив начала дразнить его пальцами, лёгкую россыпь волосков на его груди, отслеживая шрамы.

Он повернулся на бок, чтобы посмотреть на неё.

— Это было невероятно... — выдохнул он.

— Согласна. Мне понравился твой диван... и твой журнальный столик... и твой душ, — она закрыла глаза и выдохнула.

Алек нахмурился.

— Наш диван, наш журнальный столик, наш душ, теперь это наш дом. Если тебе не нравится... Я могу построить другой дом. Мы можем переехать куда угодно. Даже если это означает покинуть стаю.

Глаза Лив открылись, и она повернулась, чтобы посмотреть на Алека.

— Ты сам построил этот дом? — он кивнул. — Мне нравится, он прекрасен. Большая кухня, много земли для сада и много спален для детей — это то, чего я всегда хотела. — Она напряглась; упомянула детей, прежде чем смогла остановить себя. Он вообще хочет детей? Лучше всего выяснить сейчас... — Ты хочешь детей? — осторожно спросила она.

Алек виновато посмотрел на неё, его щеки покраснели.

— Что случилось? — спросила Лив.

Он прокашлялся.

— Я определённо хочу детей от тебя, ангел, целую кучу… и это хорошо, потому что ты уже беременна.

Она сглотнула.

— Правда?

Её пара кивнул, затаив дыхание, ожидая её ответа. Алек чувствовал неверие, страх, счастье и шок пронзившие Лив. Она говорила медленно и задумчиво.

— Я знаю, что перевёртыши обычно не используют противозачаточные средства, потому что не могут переносить болезни, но я думала, что ты можешь почувствовать запах, когда женщина плодовита.

Он выглядел смущённым. Она прищурилась.

— Алек?

— Мы можем, просто я э-э-э не мог, когда мы в первый раз занимались любовью, — она подняла брови. — Я так сильно хотел тебя, что даже не подумал проверить.

Он запустил руку под её полотенце и положил на небольшое вздутие живота.

— Каждый раз после я чувствовал запах, но...

— К тому времени я уже была беременна?

— Да.

Лив откинула голову назад на подушку и жевала внутреннюю часть рта, размышляя.

Алек неуверенно протянул ей руку, но её чувства были слишком смешаны.

— Ты... ты злишься ангел?

— Когда ты понял, что я беременна?

Он снова откашлялся, в последнее время часто это делая.

— Я этого не сделал, имею в виду что, в конце концов, понял бы, но на самом деле это понял мой приятель Дон, когда зашёл. В свою защиту могу сказать, что он наш самый лучший ищейка, никто не может чувствовать запахи лучше него.

Лив свела брови вместе.

— Значит, он сказал тебе, что я беременна до того, как мы соединились?

Чёрт возьми.

— Да.

— Ты не думал, что сначала надо было сказать мне об этом? — потребовала она, глядя на него, сверкающими глазами. Он связался с ней только из-за ребёнка?

— Я хотел соединиться с тобой, но я не хотел, чтобы ты чувствовала себя так, как будто это из-за ребёнка, это должен был быть твой выбор.

Он смотрел на неё щенячьим взглядом.

— О, Алек... — затем она ударила его по голове.

Он взвыл.

— За что, чёрт возьми?

— За то, что сомневаешься в том, что я люблю тебя, за глупость, за то, что не доверяешь мне принять правильное решение — делаешь за меня!

Она попыталась слезть с кровати, но его руки сжали Лив и оттащили назад. Она боролась и извивалась против него, его растущая толщина снова и снова накрывала её. Она почувствовала, как просыпается её собственное возбуждение. Коварное тело.

Наконец Алек подмял её под себя. Он откинул влажные пряди волос со лба и крепко поцеловал пару.

— Ты рада? Ребёнку?

— Конечно, дурень! А ты?

Он толкнул свою эрекцию на её холмик.

— Разве ты не чувствуешь, как я рад?

Она засмеялась:

— Мой дорогой, не нужно много времени, чтобы понравиться этой части тебя!

Он встал и стащил оба полотенца, прежде чем уместился обратно между её ног и толкнулся внутрь неё.

— Правда, думаю, мне лучше показать, как я рад, снова и снова...