Ее дыхание прервалось, когда она отпрянула назад, глаза заблестели.

— Боже, прости. Ты только что рассказал о самой глубокой ране, а я... все, о чем могу думать, — это история о твоих родителях и тот удивительный день, который ты подарил. И о поцелуе в ту первую ночь. Как я могу быть такой бесчувственной? Что со мной не так?

Невероятная неподвижность овладела им.

— То, что это делает тебя, Лучерито, — именно то, что мне нужно сегодня.

Быстро взмахнув руками, он заключил ее в объятия. Ее визг оборвался, когда он снова приник к ее дерзкому ротику. В этот раз ей потребовалось некоторое время, чтобы открыться ему, но, наконец, ее дыхание перехватило, а мышцы расслабились.