опускает подбородок в воду, его взгляд чередуется между кокетливыми и напряженными.

— Да будет тебе известно, я умудрялась заниматься йогой на движущейся яхте. Вряд ли ктонибудь бы еще так смог.

Он выплевывает немного воды и снова улыбается красивыми белыми зубами, в уголках его глаз появляются морщинки.

— Я видел. Ты часто падала.

— Лодка постоянно двигалась!

— Всегда найдешь отмазку, — говорит он.

Я хочу предложить ему заняться йогой на суше, просто чтобы посмотреть, сможет ли он сделать стоячий шпагат, не упав, но тут чтото задевает мою ногу.

— А-а-а-а-а! — я кричу и быстро бросаюсь на Тая, обвивая руками его шею, а ногами — талию.

— Что такое? — спрашивает он, когда я крепко держусь за него, пытаясь поднять как можно выше свое тело над водой. Я цепляюсь за него, как медведь, карабкающийся по дереву.

— Мою ногу что-то задело!

— Ты уверена, что это не твоя вторая нога?

Не уверена.

— Нет! Там что-то было!

— Таинственная водяная тварь?

— Заткнись, — рычу я ему на ухо, крепче прижимая к себе.

Должна сказать, что теперь чувствую себя лучше.

— Наверное, это рыба, — говорит он. — Это может быть наш обед.

— Ты даже не взял с собой удочку.

— Я умею ловить рыбу копьем.

Я отстраняюсь, чтобы посмотреть на него, наши лица всего в нескольких дюймах друг от друга. Он смотрит на меня сквозь черные влажные длинные ресницы. Счастливчик. Я не могу добиться таких ресниц даже с миллионом слоев туши.

— Ловить рыбу копьем? — спрашиваю я уже тише, потому что наши губы очень близко.

— Угу, — бормочет он, его пристальный взгляд задерживается на моих губах. — Я могу пронзить копьем очень многое.

О боже. Внезапно я с болью осознаю, что если позволю себе чуть-чуть опуститься на его талию, то кончик его члена коснется меня в нужном месте. Если у него стоит. И по тому, как он смотрит на меня, я почти уверена, что это так.

Держу пари…

Даже не понимая, что происходит, я спускаюсь вниз, мое тело действует инстинктивно.

И целую его.

Ничего не могу с собой поделать.

Все недели я хотела этого, хотела почувствовать, как его губы прижимаются к моим, конечно, рано или поздно я бы потеряла контроль.

Сначала он застывает в нерешительности, потом я чувствую, как расслабляются мышцы его спины, и он целует меня в ответ.

И…черт.

Я имею в виду… Вау…

Он хорошо целуется.

Губы мягкие, язык сначала медлит и дразнит, потом становится все более голодным, жадным, создается впечатление, что меня вот-вот сожрут, боже, я хочу, чтобы меня сожрали, и…

Мы оба скользим ниже в воду, все еще целуемся, Тай не в силах удержать нас обоих на плаву. Потом мы отрываемся друг от друга, чтобы глотнуть воздуха.

Я пристально смотрю на него.

Он пристально смотрит на меня.

Козел смотрит на нас обоих.

— О боже мой! — кричу я на козла, появившегося в листве позади Тая.

Тай резко оборачивается.

— Ого… Привет, козел.

Коза открывает пасть и издает ужасное блеяние, больше похожее на человеческий крик.

— Срань господня, — говорю я, мое сердце бешено колотится по многим причинам. — Что с ним?

Козел снова блеет, потом поворачивается и бежит обратно к деревьям. Тай смотрит ему вслед, повернувшись ко мне спиной, и в этот момент я понимаю, что он пытается установить дистанцию между нами, между тем, что только что произошло.

Я поцеловала его. Он поцеловал меня в ответ.

Может быть, ему нужно время, чтобы все обдумать.

— Тай?

Он медленно поворачивается. Смотрит на меня. Выражение его глаз изменилось. Он какой-то отдаленный.

— Это всего лишь козел, — полушутя отвечаю я.

Он не улыбается.

Блять. Неужели я все испортила?

— Прости, — тихо говорю я, чувствуя, как в животе все сжимается.

— Почему ты извиняешься? — спрашивает он. Не подплывает ближе, его голос звучит ровно.

— За то, что поцеловала.

— Ты должна перестать извиняться за такие вещи.

— Тогда я прошу прощения…за то, что это заставило тебя так отстраниться…

Он хмурится и отводит взгляд.

— Я не отстранился.

— Если ты все еще злишься из-за лодки, я понимаю. Я ненавижу себя за то, что сделала, и мне очень, очень жаль. Это был несчастный случай, я…

— Прекрати, — резко говорит он, его лоб сочувственно морщится, лицо смягчается. — Я не сержусь на тебя, Дейзи. Я был вне себя. Я был…напуган. И мне жаль, что я выместил это на тебе, не нужно было этого делать, я знаю, что ты не нарочно. Знаю, что это был несчастный случай, — он замолкает, нервно закусывая губу. — Надо было сказать тебе это раньше, и я придурок, что не сказал раньше.

Иногда мое упрямство берет верх. Иногда я так погружаюсь в свои мысли… и как будто не вижу общей картины.

В груди становится легче, а за спиной словно выросли крылья. Я

не могу не улыбнуться. Да, было бы лучше, если бы он сказал это раньше, но все же.

— Я все прекрасно понимаю, — говорю я ему.

— Нет, — мягко отвечает он. — Я никогда не ненавидел тебя, Дейзи, я ненавижу себя. Потому что знаю, что это моя вина.

— Твоя? Это я запустила автопилот.

Он качает головой, и в его глазах отражается вода.

— В тот вечер мне следовало быть более подготовленным. Я не должен был даже ложиться спать, должен был остаться с Ричардом.

Ты… Я позволил себе отвлечься на тебя, Дейзи. Я лег спать, потому

что хотел хотя бы поспать с тобой. Рядом. Только один разочек. Из-за тебя трудно думать о чем-то другом. Но это моя работа. Мне нужно думать обо всем остальном. Я капитан, и мой долг — присматривать за лодкой, присматривать и следить, чтобы се были в безопасности. И в ту ночь я не сделал этого.

Ой. Черт возьми.

— Ты убедился, что все в безопасности, Тай. Мы здесь, мы все живы. Я знаю, что ты не спас лодку, но она все еще на рифе, ее можно вытащить.

— Нет, — сердито отвечает он. — Все пропало.

Я не уверена, говорит ли он о лодке или о своей сестре.

Подплываю к нему и обнимаю за талию.

— Пожалуйста, Дейзи, — бормочет он, закрывая глаза. — Я не могу…

Я игнорирую боль от отказа.

— Ты сделал свою работу, Тай. Ты спас нас. Ты вытащил нас с яхты. Теперь мы здесь, и мы живы. Позволь себе почувствовать это.

Позволь себе тоже быть живым.

Я внимательно наблюдаю за ним, за тем, как он тяжело дышит через нос. Наверное, делаю только хуже. Наверное, мне следует отпустить его.

— Я был женат, — говорит он. Слова звучат тяжело, словно я погружаюсь в воду.

Потрясенная, я отпускаю его.

— Что?

Он бросает на меня быстрый взгляд.

— Я был женат. Три года. Ее звали Холли. Зовут. Все нормально, она снова замужем, родила детей. И это прекрасно, она всегда этого хотела. А я нет.

Я настолько ошеломлена, что даже не знаю, как записать эту информацию в свой мозг. Он был женат? Что еще он скрывает от меня?

— Почему ты мне не сказал? — спрашиваю я.

Он пожимает плечами, высовываясь из воды.

— Это было неважно.

— Это довольно важно.

— Почему?

— Потому что…может быть, это объяснение, почему ты такой ворчливый, — во всяком случае, одно из объяснений.

— Разве человек не может просто быть ворчуном? Ему нужна причина? — говорит он нерешительно.

— Как давно это было? Я имею в виду, когда вы развелись?

— Четыре года назад или около того? На дружелюбной ноте.

— Дружелюбный развод? В это трудно поверить. Что случилось?

Он вздыхает.

— Ничего не случилось. Однажды она решила, что больше не любит меня. Она никогда не изменяла. Просто решила, что не хочет дальше бороться за нас. Она не стала бы советоваться с подругами, не стала бы слушать мое мнение. Или тех, кто говорил ей, что я люблю ее. Ей просто…вдруг стало все равно.

— Боже, — шепчу я.

— Я смирился, — говорит он. — Но это заняло некоторое время.

Не только для того, чтобы забыть ее, но и для того, чтобы забыть об ущербе, который она причинила. Очень трудно кому-то доверять, понимаешь?

Да. Я понимаю.

— Мне жаль, — говорю я ему.

— Мне тоже. Но это, во всяком случае, к лучшему. Хочешь знать, что самое смешное? До этого меня уже бросали. Я подумал, что Холли была другой. Особенной. Она работала на пристани вместе со мной, она была как пацанка, не такая девушка, как…

— Как другие? — криво усмехаюсь я.

— Ну да.

— Типа, как я?

Он озадаченно смотрит на меня.

— Она совсем не похожа на тебя, Дейзи.

Затем он ныряет под воду, проплывает мимо меня, направляясь к берегу.

Я решаю на этот раз перестать быть извращенкой и не смотреть, как он одевается. Кроме того, я никак не могу прийти в себя от того, что он только что сказал. Я не понимаю, что все это значит. Но точно знаю, что он думает, будто я отвлекаю его, и, очевидно, не в хорошем смысле. Это не то развлечение, которое ему нужно.

«Ты не то, что ему нужно», — говорю я себе. Хотя, может, это просто потому, что мы на острове. Может быть, когда мы окажемся на Фиджи…

«И что потом? Даже если он на Фиджи даст слабину, то потом вернется в Новую Зеландию, к своей жизни. Ты уйдешь… Хрен знает куда».

Кроме того, он не просто так бросил на меня эту бомбу. Это был его способ сказать «не сейчас, и никогда». Как будто прежней причины было недостаточно.

Я ничего не могу поделать, но чувствую себя совершенно опустошенной и разочарованной. Еще и поцеловала его. О чем, черт возьми, я думала?

Вылезаю и одеваюсь, пока Тай наполняет водой бутылки из ручья, добавляя туда какие-то очищающие таблетки.

— Может, нам вернуться и рассказать остальным? — спрашиваю я его.

— Я думаю, надо пойти вдоль этого ручья, посмотреть, куда он ведет. Если на этом острове что-то есть, люди пользуются источником воды, — он пристально смотрит на меня. — Ты готова?

— Готова ко всему, — говорю я ему, хотя на самом деле мне просто хочется вернуться в лагерь и побыть одной, попытаться осмыслить все, что произошло.

Хотя, если я еще больше сосредоточусь на его отказе, мне станет только хуже.

Он кивает, и я следую за ним вниз по течению, радуясь, что хотя бы смыла запах пота. Минут двадцать мы идем через лес.

Внезапно оказываемся на пляже.

Это другая сторона рая.

— Черт возьми, — с благоговением произносит Тай.

Я вынуждена согласиться.

Лагуна с этой стороны гораздо больше и усеяна островками вокруг. Некоторые из них выглядят как крошечные песчаные выступы, вода мелкая, до них можно пойти пешком, другие больше и дальше.