Глава 39

САВАННА

— Саванна! Саванна, вставай. Мы должны уходить!

Вскочив на кровати, замечаю дым. Чувствую запах. Густые клубы просачиваются сквозь щель под дверью. Если бы меня не разбудили несколько секунд назад, я бы проснулась сама от дыма.

Слетев с кровати, замечаю, что Леви надевает футболку. Другую бросает мне, открывая окно спальни. Рыжий держит дрожащую, скулящую Зигги.

Дом горит.

— Прикрой этим нос и рот, — быстро приказывает Леви. — Нам нужно на балкон. Можем спуститься оттуда.

— Бринн? Шэрон?

Я прикрываю лицо футболкой, а Леви открывает шкаф и надевает ботинки.

— По лестнице уже не спуститься, — сообщает Рыжий. — Мы должны выбираться отсюда. Возможно, они уже на улице.

Леви молча бросает мне ботинки, я надеваю их и туго завязываю. Они слишком велики, но, по крайней мере, мои ноги защищены.

— Готовы?

Рыжий не ждет ответа, просто открывает дверь спальни чем-то вроде полотенца, затем прикрывает им рот, когда внутрь врывается прогорклый темный дым, а яростный треск огня становится громче.

— Пошли, — кричит он и исчезает за дверью в направлении главной спальни.

Леви подталкивает меня, и я следую за ним, на секунду осматривая коридор и лестницу. Жар сильный. Вокруг одно лишь пламя и темный дым. Бушующий красный свет. На первом этаже, должно быть, разверзся ад. Я замираю и дышу через ткань футболки. Чувствую кожей горячий воздух. Можно увидеть, как он движется.

— Иди, Сав! Иди!

Я в тяжелых ботинках неуклюже спешу за Рыжим, но уже ощущаю, как жар проходит через подошвы. Когда мы с Леви попадаем в главную спальню, он закрывает за нами дверь. Рыжий уже открывает раздвижные двери на балкон и ведет нас через них.

— Насколько могу судить, пожар начался на первом этаже с другой стороны дома, — говорит Рыжий.

Мой желудок сжимается, и меня начинает трясти. На первом этаже в другой стороне дома находится комната отдыха. Мне хочется плакать. Не понимаю, почему Леви и Рыжий такие спокойные. Я в ужасе. Едва могу ясно мыслить. Едва могу заставить себя нормально двигаться.

— На террасе чисто, — сообщает Леви, выглядывая из-за перил. — Спустимся отсюда на террасу, а затем воспользуемся лестницей во двор.

Леви предлагает Рыжему забрать Зиггс.

— Рыжий, ты первый. Здесь не так высоко. Спустишься сам, потом поможешь Сав, после этого я передам вам собаку и последую за вами.

Леви забирает собаку, и Рыжий перебирается через перила, спускается так низко, как только может, затем исчезает, приземляясь на террасу с глухим стуком менее чем через секунду.

— Теперь ты, Сав.

Я киваю и повторяю движения Рыжего. Опускаюсь вниз, пока не чувствую на икрах руки Рыжего.

— Отпускай, я тебя поймаю, — говорит он, поэтому я отпускаю хватку, и он ставит меня на ноги. Взглянув вверх, зовет Леви. — Сможешь перелезть с ней через перила?

Леви уже движется. Одной рукой удерживает Зигги на плече, когда перелезает через перила. Слишком далеко, чтобы просто бросить ее, поэтому он опускается как можно ниже.

— Готов? — обращается он к Рыжему.

— Я ее поймаю. Отпускай.

Леви нагибается и бросает Зигги прямо в протянутые руки Рыжего. Она извивается и взвизгивает, но к тому времени, как Рыжий ставит ее на землю, Леви оказывается уже с нами, и мы все спешим по террасе к лестнице, а затем на пляж.

Пробегая мимо кухни, я смотрю сквозь раздвижные стеклянные двери. Внутри только пламя и дым, а исходящий оттуда жар почти невыносим даже снаружи. Зигги лает и бежит к стене дома. Я бегу следом, кричу, чтобы она вернулась, но затем начинаю рыдать, когда вижу Бринн. О, слава богу, она жива. Она выбралась и в безопасности.

— Папа! — кричит Бринн. — Папа!

Леви заключает ее в объятия, затем лихорадочно проверяет на наличие травм.

— Ты в порядке? Не обожглась? Нигде не ранена?

Он проводит дрожащими руками по ее телу, приглаживая ее волосы и обхватывая ладонями ее лицо. Она в той же пижаме, в которой заснула. На ее ярко-красных щеках черные пятна вперемешку со слезами.

— Нет, папа, но мисс Шэрон, — выдавливает Бринн, слова звучат в перерывах между задыхающимися всхлипами.

Я оглядываю двор. Мама. Мамы здесь нет.

— Она там с ним. Папа, у него пистолет.

— С кем? У кого пистолет? — спрашивает Леви, но я уже знаю.

— У того мужчины. Мужчины из прошлого. Которого ищет полиция.

Мы с Леви поворачиваемся к дому. Терри. Мама там с Терри, и у него пистолет.

— Она набросилась на него. Велела мне бежать. Но за мной не пошла. Он сказал... он сказал, что... убьет ее.

Я бросаюсь бежать. Не думаю ни о чем.

Слышу, как Леви кричит мне вдогонку, приказывает остановиться, кричит «нет», но я не слушаю. Продолжаю бежать, сосредоточившись на горящем доме, пока мускулистые руки не обхватывают меня за талию, выбивая из меня воздух, и не разворачивают.

— Рыжий, нет! Она там. Я должна до нее добраться. Я должна…

— Нет, малышка! Ты погибнешь! Там слишком опасно!

— Нет! Пожалуйста, пожалуйста. Я должна до нее добраться. Пожалуйста, позволь мне добраться до нее.

Рыжий борется со мной, извивающейся в его объятиях. Я пинаю его по ногам тяжелыми ботинками. Царапаю его предплечья. Бью по плечам и торсу. Всюду, куда могу достать. Он не шевелится. Не отпускает.

Тогда я меняю тактику. Полностью расслабляюсь. Притворяюсь успокоившейся. Сдавшейся. Остаюсь так достаточно долго, чтобы он ослабил хватку, как сам меня учил, затем резко падаю на землю и выскальзываю из его рук. Использую весь свой вес, чтобы перекинуть его через себя, увернувшись, когда он падает назад.

Не дожидаясь, пока он окажется на земле, я снова бегу.

Краем глаза замечаю мигающие огни и сквозь рев пожара слышу слабый звук сирен. Я в нескольких ярдах от цели, и жар почти невыносим. Я потею. Глаза, нос и горло горят, но я не останавливаюсь. Мне так жарко, что я представляю, будто моя кожа пузырится. Волосы тлеют. Слезы, катящиеся по щекам, испаряются, не достигая подбородка.

Мне на все плевать. Я должна добраться до нее.

Пламя из окон лижет стены дома. Судя по всему, теперь горит и верхний этаж. Дом может рухнуть. Что-то может взорваться. Мне все равно. Я ни о чем не думаю. Я должна вытащить ее. Мне надо до нее добраться.

Я в нескольких шагах от переднего крыльца, когда меня с силой вдавливают в землю. Я обдираю колени о траву. Камни или палки вонзаются мне в кожу. При ударе я прикусываю язык, и рот наполняет вкус кровь.

— Нет! — кричу я, брыкаясь под чьим-то телом. — Нет! Она там! Я должна до нее добраться!

Знакомые руки и ноги обвивают мое тело, крепче сжимая. Я тяжело дышу и рыдаю.

— Леви, пожалуйста, нет! Отпусти меня!

— Не могу! — Его крик дрожит, он сильнее подминает меня под себя. — Я не могу тебя отпустить.

— Леви, пожалуйста. Пожалуйста, — кричу я хрипло сквозь слезы, задыхаясь от них, обжигая дымом горло.

— Прости, — говорит он. — Прости. Я не могу. Я не могу, Саванна. Прости.

Мимо нас спешат люди. Звучат крики. Воют сирены. Я прекращаю бороться с Леви. Рыдаю в землю, поворачивая голову, чтобы посмотреть на дом. На улице стоят пожарные машины. Пламя взлетает высоко в небо. В задней части дома раздается треск. Кто-то кричит, чтобы все ушли со двора, и позволяю Леви поднять меня на ноги и перетащить через улицу.

Ни Бринн, ни Рыжего не видно. И Зигги тоже. Смутно отмечаю камеры, но не могу оторвать глаз от горящего дома. Дома, спроектированного и построенного Леви. Дома Бриннли. Он объят пламенем, взмывающим до небес, и густым дымом. Я дрожу в объятиях Леви. Смотрю на дверь. Жду, что пожарный выйдет с моей мамой. Молю об этом. Молю, молю и молю.

Раздается еще один треск. На этот раз громче. Больше криков. Толпа, собравшаяся на улице, охает. Затем во вспышке огня и искр, которые я чувствую на своем лице даже на расстоянии, крыша переднего крыльца с грохотом рушится.

— Нет, — шепчу я. — Нет, пожалуйста, нет.

Когда громкий взрыв рикошетит от соседних домов и часть дома рушится, у меня подгибаются колени и ударяются о землю.