Барретт завершил обход и вновь оказался у главного входа. Латимер все еще стоял там на страже. К нему присоединился заспанный Квесада, лицо которого было покрыто шрамами и синяками после столкновения с Вальдосто. Альтман, бледный и потрясенный стоял снаружи.

- Что здесь происходит? - спросил Квесада.

- Точно ничего не могу сказать, - ответил Барретт. - Дону и Неду взбрело в голову, что они видели, как Лью Ханн крутится возле темпорального оборудования. Я обошел все здание, но здесь его, скорее всего, нет, так что они, наверное, ошиблись. Я попросил бы, чтобы ты их обоих отвел в медпункт и сделал им уколы чего-нибудь успокаивающего, и тогда мы все попробуем пойти спать.

- Я повторяю тебе, - умоляюще произнес Латимер. - Я клянусь, что видел...

- Молчи! - Перебил его Альтман. - Слушайте! Слушайте! Что это за шум?

Барретт прислушался. Звук был чистый и громкий - шипение ионизации. Такой звук раздавался при включении поля Хауксбилля. Барретта прошибло холодным потом.

- Поле включено, - шепнул он. - Видимо, сейчас мы получим какое-то снаряжение.

- В такой час? - спросил Латимер.

- Откуда нам знать, который час там, наверху? Все оставайтесь здесь. Я пойду проверю Молот.

- Может, мне пойти с тобой? - осторожно предложил Квесада.

- Оставайся здесь! - громыхнул Барретт. Остановился, смутившись от собственной вспышки гнева. Нервы. Все нервы. Затем произнес более спокойным тоном: - Чтобы проверить, нужен только один из нас. Вы подождите. Я сейчас вернусь.

Не желая прислушиваться к дальнейшим разногласиям, Барретт повернулся и, хромая, пошел по коридору к помещению, где стоял Молот. Отворил дверь плечом и заглянул внутрь. Свет включать было не надо: интенсивное красное свечение поля Хауксбилля освещало все помещение.

Он остановился на пороге. Едва дыша, он не сводил глаз с Молота, следя за игрой световых бликов на его валах, силовых стержнях и разрядниках. Свечение поля постепенно меняло оттенок, переходя от бледно-розового к густо-карминовому, а затем стало распространяться все дальше и дальше, пока не охватило всю Наковальню. Прошло мгновение, показавшееся Барретту бесконечным. Затем прозвучал чудовищный хлопок, и из ниоткуда выпал Лью Ханн, да так и остался лежать на широкой платформе Наковальни, оправляясь после темпорального шока.

13

Барретта арестовали в один из погожих октябрьских дней 2006 года, когда листья пожелтели и стали хрупкими, воздух был чист и прозрачен, безоблачное небо, казалось, отражало всю красоту осени. В тот день он находился в Бостоне, так же как и десять лет назад, когда арестовали Джанет в его Нью-Йоркской квартире. Он шел по одной из центральных улиц на деловое свидание, когда двое молодых людей с встревоженными взглядами, в серых повседневных костюмах поравнялись с ним, метра три шли рядом, затем тесно зажали его между собой.

- Джеймс Эдвард Барретт? - спросил тот, что был слева.

- Верно. - Притворяться было не к чему.

- Извольте пройти с нами, - сказал тот же человек.

- И, пожалуйста, не сопротивляйтесь, - дополнил его напарник. - Так будет лучше для всех нас. Особенно для вас.

- Со мной у вас не будет никаких хлопот.

Их автомобиль стоял за углом. Не отпуская ни на миг, его провели к машине и усадили в нее. Когда закрыли двери, то не просто защелкнули замок, но еще включили дистанционную блокировку.

- Можно позвонить по телефону? - спросил Барретт.

- Извините, нельзя.

Агент, что сидел слева от него, достал демагнетизатор и быстро сделал неэффективным любое записывающее на магнитную ленту устройство, которое могло оказаться у Барретта. Агент, что сидел справа, проверил наличие у него аппаратуры связи, нашел телефон, вмонтированный за ухом, и ловко его снял. Они замкнули вокруг Барретта микроволновое сдерживающее поле, которое оставляло ему достаточную свободу движений, чтобы зевнуть или почесаться, но недостаточную, чтобы дотянуться до любого из сидевших рядом с ним. После этого машина отъехала от тротуара.

- Вот так, - вздохнув, произнес Барретт. - Я так долго ожидал этого, что мне начало казаться, что это никогда не случится.

- Рано или поздно, но случается всегда, - сказал агент, сидевший слева.

- Со всеми из вас, - добавил сидевший справа. - Только каждому свое время.

Время. Да. В восемьдесят пятом - восемьдесят седьмом годах, в первые годы движения сопротивления, юный Джим Барретт жил в постоянном ожидании ареста. Ареста или даже хуже - лазерный луч мог мелькнуть из ниоткуда и пронзить его череп. В те годы он видел, что новое правительство вездесуще и агрессивно, и понимал, что постоянно подвергает себя опасности. Но арестов было не так уж много, и со временем Барретт впал в противоположную крайность, надеясь в душе, что тайная полиция его не тронет. Он даже убедил себя в том, что они решили не досаждать ему, что его щадят преднамеренно, сохраняют как символ терпимости режима к инакомыслящим. Когда канцлера Арнольда сменил канцлер Дантелл, Барретт утратил часть своей наивной уверенности в сопутствующей ему удаче. Но и тогда еще он не сразу понял, что его могут арестовать, пока не забрали Джанет. Никто не верит в то, что в него может ударить молния, пока она не попадет в кого-нибудь рядом. А вот после этого человек ждет, что снова разверзнутся небеса, всякий раз, когда на горизонте появится туча.

Аресты сыпались один за другим на протяжении всей середины девяностых годов, но его так ни разу и не вызвали на допрос в полицию. Со временем он стал снова понемногу верить, что обладает иммунитетом. Проживя под угрозой ареста больше двадцати лет, Барретт просто отодвинул такую возможность в самый дальний угол своего сознания и забыл о ней. И вот теперь наконец-то пришли и за ним.

Он попытался определить свою реакцию в глубине души, и был поражен, что единственное, что он испытывает, - это облегчение. Долгие годы неопределенности закончились, оборвалось та лямка, которую он тянул, и теперь он сможет отдохнуть.

Ему было тридцать восемь лет. Он был Верховным Руководителем Восточного подразделения Фронта Национального Освобождения. С юношеских лет он трудился над тем, чтобы приблизить свержение правительства, и труд этот состоял из миллионов крохотных шагов, с помощью которых, тем не менее, удалось пройти весь необходимый путь. Из всех присутствовавших на его первом подпольном собрании тогда, в 1984 году, остался только он один. Джек Бернстейн, его первый наставник в революционных делах, давно и всецело переметнулся на сторону противника. Хауксбилль умер несколько лет назад в возрасте сорока трех лет от ожирения и воспаления щитовидки. Его труд по созданию машины времени, как говорили, увенчался успехом. Он-таки соорудил работающую машину времени и передал ее правительству.