18

Калли

Я просыпаюсь в пустой постели в теплой, светлой комнате. Я сажусь, оглядываясь в поисках Рина, но нигде его не вижу. Однако я в его постели, укрытая роскошно мягкими темно-серыми простынями с большими пушистыми подушками, которые становятся опасно знакомыми. Думаю, за последнюю неделю я провела в его постели больше времени, чем в собственной квартире.

Я встаю, накидываю одну из рубашек Рина и выхожу в гостиную. Его нет. Я обыскиваю квартиру, комнату за комнатой, забредая в помещения, в которые почти не заглядывала. Кабинет Рин — это безукоризненно опрятная комната, обставленная в чистом минималистичном стиле, с белоснежной отделкой и нержавеющей сталью. В углу на отдельной деревянной подставке стоит еще одно невероятно красивое дерево бонсай. Я не могу удержаться, чтобы не подойти и не восхититься тем, как крошечный ствол с возрастом сморщился и искривился, но на кроне все еще образуется идеально зеленая листва. Это так похоже на Рина — питать нежность к бонсай. От меня не ускользнуло то, как он скрупулезно внимателен к каждой детали. То, как он всегда предугадывает мои малейшие потребности.

Озадаченная, я возвращаюсь на кухню.

Квартира пуста. Это не похоже на Рина. Я достаю телефон, но от него нет сообщений. Ничего, что говорило бы о том, куда он мог пойти. Я думаю, его вызвали по какому-то срочному делу на работу, и ему пришлось в спешке уйти.

Я готовлю себе чашку кофе и сажусь за мраморную стойку, свешивая ноги с барного стула и наслаждаясь покоем. Это большая роскошь — провести тихое утро в его великолепной квартире и использовать его дорогую профессиональную кофеварку для приготовления кофе вместо того, чтобы брать его навынос в Starbucks на углу и возвращаться в свою жаркую, душную квартиру.

Мне, наверное, лучше пойти домой. Мы не строили планов на сегодня, и Рин явно занят. У меня есть работа, с которой я должна сделать. Платье, над которым я работаю, не сошьется само. И как всегда, еженедельные хлопоты по дому зовут меня.

Я быстро принимаю душ и одеваюсь, затем беру туфли и сумочку. Поскольку не могу найти блокнот, чтобы оставить записку, я достаю телефон и отправляю Рину короткое сообщение, что ухожу. Я как раз направляюсь к двери, когда внезапно обнаруживаю, что он преграждает мне путь.

Я моргаю. Мне все еще потребуется время, чтобы привыкнуть к тому, что он может двигаться намного быстрее любого человека.

Рин одет в парадные брюки и рубашку без галстука. Рукава закатаны. В сочетании с дизайнерскими солнцезащитными очками, надетыми на макушку, и дизайнерскими лоферами он выглядит как всегда непринужденно красивым. За исключением того, что на этот раз он без маски. На этот раз он в своей форме о́ни, красная кожа видна там, где он оставил расстегнутыми три верхние пуговицы, а волосы растрепаны, как будто их невозможно приручить.

— Куда это ты направляешься?

Я смеюсь, а потом задаюсь вопросом, действительно ли он шутит. Его тон грубый, и его широкое тело полностью загораживает мне путь.

Я поднимаю телефон, указывая на сообщение, которое отправила ему.

— Домой. Я думала, ты занят.

— Я был занят. Готовлю для тебя сюрприз, — он берет меня за плечи и ведет обратно в квартиру. Я не протестую. Его яростная напористость всегда очаровательна, когда направлена на меня, и, если быть честной, мне любопытно узнать о его сюрпризе.

— Что это?

Он ухмыляется.

— Тебе понравится.

Я не могу удержаться от смеха. Он, наверное, прав.

— Ты мне расскажешь?

Рин протягивает мне свой телефон. Я беру его, глядя на какой-то документ. Он длинный и многословный, и я взволнована, но я сосредотачиваю внимание и заставляю себя перестать перескакивать со слова на слово, а вместо этого искать суть и на самом деле читать то, что там написано. Я медленно сажусь на обеденный стул, едва замечая, что делаю, сосредоточившись на том, что читаю.

…получит полные законные права на использование торговой марки Evarae и всех ее дочерних компаний. Покупатель сохранит ассортимент этого сезона и согласится производить запланированные продукты на следующий сезон. Все будущие проекты будут соответствовать внешнему виду компании и духу дизайна, как указано в приложении A...

— Рин, что это?

Он ухмыляется мне.

— Это документ, подтверждающая право собственности на Evarae.

— Что? — я таращусь на него, пульс стучит в висках. Он этого не сделал. Он не мог. — Но…

— Это твое, Калли. Все, что тебе нужно сделать, это подписать. Ты можешь встретиться с моим адвокатом, если хочешь. Если тебе нужно обсудить какие-либо детали покупки. Я уверен, что у тебя, вероятно, есть вопросы, о которых я не подумал, и если тебе нужно обсудить какие-либо условия, она готова сделать это за тебя. Будь уверена, я предложил очень хорошую цену, так что они не откажутся.

Боже мой. Он купил мне модный дом. Я даже не представляла, что это на самом деле возможно. Думаю, все возможно, если у тебя достаточно денег.

Что мне теперь делать?

Я не могу принять это. Не похоже, что он действительно был бы моим. Он был бы создан не моим именем или моей репутацией. Для меня было бы странно выпускать проекты, в которые я вложила сердце и душу, под чужим брендом. После того, как я всю жизнь мечтала создать свой собственный. Кроме того, Evarae не совсем подходит для людей среднего или большого размера. На самом деле, я слышала, что некоторые дизайнеры, работающие там, открыто критикуют недавнюю тенденцию показывать больше моделей больших размеров на обложках журналов и на подиумах.

Рин все еще наблюдает за мной, выражение его лица становится каким-то жестким.

— Скажи что-нибудь.

Что я могу сказать?

— Вау.

Он рычит. Его когти вытягиваются там, где его рука лежит на столе рядом со мной.

— Ты несчастлива.

Это не вопрос, но я могу сказать по его тону, что он не понимает.

— Я счастлива, — я накрываю его руку своей, даже в ней чувствую напряжение. — С твоей стороны невероятно любезно сделать это для меня. На самом деле, я немного ошеломлена.

— Но? — он не поворачивает ладонь, чтобы взять мою. Не делает никаких движений, чтобы прикоснуться ко мне.

— Но я не могу согласиться. Это не мой бренд. Это не компания, которую я бы построила. Я бы не чувствовала себя вправе использовать чей-то тяжелый труд, чтобы мои разработки легко продавались. Я хочу, чтобы они продавались сами по себе. Не потому, что ты купил для меня модный дом. Неужели ты не можешь этого понять?

— Нет! — Рин отдергивает руку и отходит к окну. — Почему ты не можешь просто принять мой подарок? Я хочу подарить это тебе.

— И это невероятно щедро, но я никогда не просила тебя об этом.

— Тебе не нужно было просить. Тебе никогда не нужно было просить. Моя работа — предвидеть все твои потребности. Я позабочусь о каждой!

Я смотрю на него. Это и самая милая вещь, которую кто-либо когда-либо говорил мне, и самая пугающая. Каждая потребность? Как он может? Как он может позаботиться о моей потребности в подругах и семье? Как он может позаботиться о моей потребности иногда побыть одной и упорно работать над проектом, который кажется невыполнимым, пока я не открою то, что поможет его реализовать?

Я качаю головой.

— Ты не можешь, Рин. С людьми — именно с людьми — так не работает.

— Значит, это потому что я не человек? Ты бы предпочла любовника-человека?

Я слегка раздраженно фыркаю.

— Нет! Я совсем не это хочу сказать. Я пытаюсь заставить тебя понять. Ты не можешь просто купить мне мою мечту.

— Я могу. Я купил. И разве не с этого началось наше соглашение в первую очередь? Разве это не то, что тебе от меня нужно? Ты дала мне все, что мне нужно. Почему ты не позволяешь мне сделать то же самое для тебя?

На долгое мгновение у меня отвисает рот. Хотя я не могу подобрать слов. Разве он не прав? Разве я не заключила с ним контракт, потому что его деньги были способом осуществить мою мечту? Это не одно и то же. Конечно, это не так. Но я понимаю, почему он может видеть это таким образом.

Я делаю глубокий вдох и встаю, направляясь туда, где он стоит у окна. Я кладу руку ему на плечо. Он не отмахивается от меня, и я приму это за хороший знак.

— Рин, прости, если тебе кажется, что я неблагодарна. Мне нравится, что ты пытаешься заботиться обо мне. Но я должна делать это сам. Это не одно и то же, если меня приведет к мечте не мой собственный тяжелый труд.

— Зачем вообще это делать? Зачем работать? Тебе это и не нужно. Я же говорил тебе. Я обо всем позабочусь. Ты можешь просто проводить все свое время со мной.

Я смеюсь. Пока не понимаю, что он серьезен.

О черт.

По надменному вздернутому подбородку и обиженному выражению глаз я могу сказать, что так оно и есть.

— Рин, я не могу проводить все свое время с тобой. Мне нужно от жизни нечто большее.

Его глаза вспыхивают гневом, а волосы танцуют вокруг головы в клубке искр, как будто они наполнены статическим электричеством.

— Тебе меня недостаточно?

Я вздыхаю.

— Это не так. Не переворачивай мои слова.

— Ты мне отказываешь. Отвергаешь меня, как будто я недостоин.

Мое терпение на исходе. Я делаю глубокий вдох и снова напоминаю себе, что он не человек. Он никогда раньше не пытался наладить человеческие отношения. Или вообще какие-либо отношения, не так ли?

— Мы оба злы. Я ненадолго уйду домой, чтобы остыть. Я хочу, чтобы ты подумал о том, что я сказала.

— Нет.

Я все еще пытаюсь подавить гневный ответ, когда его рука сжимается на моем предплечье.

— Ты никуда не уйдешь.

— Что? — я борюсь с его хваткой. Он ведет себя иррационально, но он не будет принуждать меня.

— Я сказал, ты никуда не пойдешь! — Рин поворачивается и прижимает меня к стене. Он хватает меня за обе руки и поднимает их над головой, так что я не могу пошевелиться. Я тяжело дышу, грудь вздымается от силы борьбы и страха. Его же дыхание даже не сбилось.

Затем до меня доходит, насколько он сильнее. Я полностью в его власти, и он, кажется, сорвался.