17

Рин

Влагалище Калли содрогается, и соленая жидкость брызгает мне на подбородок. Наклоняя лицо вниз, я выпиваю ее и нежно посасываю складочки, чтобы вытянуть из Калли остатки оргазма. Он наступил слишком быстро, и его было недостаточно. Мне нужно больше.

Я даже не чувствовал особого голода, пока не разложил ее перед собой. По крайней мере, не такой, как обычно. Вместо этого, сегодня вечером моя потребность ощущается по-другому. Это потребность заявить права, обладать.

Когти обвиваются вокруг ее сочных бедер, я поднимаю голову и смотрю на ее красоту. Ее пышные груди вздымаются под тканью маленького платья. Ее волосы растрепаны и лежат вокруг головы золотой короной. Ее хорошенькие щечки раскраснелись.

Ничего так не хочется, как сорвать с нее всю надоедливую одежду. Обнажить, чтобы я мог поглотить ее полностью. Но я знаю, что ей будет неудобно идти из парка в мою квартиру без одежды. Поэтому я с усилием сдерживаюсь. Вместо этого я поднимаю ее, стягиваю платье через голову и аккуратно кладу его рядом на плед. Ее взгляд остается прикованным к тропинке, но она не протестует. Я не могу выразить словами, насколько мне приятно, что она мне так доверяет.

Я наклоняюсь, чтобы поцеловать ее, но мягкая рука на моей щеке заставляет меня посмотреть в ее серьезные голубые глаза.

— Дай мне посмотреть на тебя.

— Я не могу спрятаться от тебя, Калли. Моя магия на тебя так не действует.

— Но ты можешь надеть человеческую маску и помешать мне увидеть тебя настоящего.

Она становится все ближе мне, забираясь мне под кожу, пока я не смогу больше жить без нее. Сбрасывая маску, я снова укладываю ее. Я нависаю над ней, опираясь сильными руками по обе стороны от ее тела. Когда я смотрю на нее вот так, мой член напрягается еще больше, пульсируя в моих штанах, и я только начинаю знакомиться с этими ощущениями.

Калли поднимает на меня взгляд, проводит рукой по моей шее и груди, где рубашка расстегнута, обнажая красную кожу о́ни.

— Могу я увидеть тебя всего?

Как я могу отказать ей?

Откидываясь назад, я снимаю одежду, чтобы показать ей дикую, неприрученную версию себя. Конечно, она видела меня раньше, но на этот раз ее глаза жадно блуждают по мне. Они опускаются к темным густым волосам, спускающимся ниже моего пупка, к моему члену, нетерпеливо торчащему навстречу ей. Она облизывает губы. Я вспоминаю о том, что она сделала со мной в ванне, и о том, как я пообещал себе, что не позволю этому случиться снова.

К сожалению, вид ее желания ко мне почти разрушает остатки моей силы воли. Обычно я бы раздвинул ее бедра и нырнул обратно, чтобы насладиться ее сочной маленькой пизденкой. Но сегодня вечером меня тянет к другим удовольствиям.

Большие груди Калли торчат в обе стороны. Ее темные соски заострены и взывают ко мне. Взяв их в руки, я прижимаю их друг к другу, чтобы поласкать языком сначала один, потом другой. Они мягкие и пухлые в моих руках, и мне приходится концентрироваться на том, чтобы сдерживать когти, чтобы не проколоть ее идеальную кожу. Пока я посвящаю себя поклонению каждому дюйму ее великолепных изгибов, Калли извивается подо мной. Сейчас она пахнет такой же сочно и жаждуще, как и до того, как кончила для меня. Вместо того, чтобы наполнить мой рот слюной, это знание делает мой член невероятно твердым.

Я зажат между ее бедер, и когда я наклоняюсь, чтобы поцеловать ее в губы, моя эрекция касается ее бедра, и она стонет. Я ловлю этот звук, пробуя его на вкус, когда ее язык касается моего. Сами того не желая, мои бедра дергаются, и я прижимаюсь к ней, меняя угол наклона, пока не проскальзываю членом по ее складкам, и они такие мягкие, что я не могу представить, что может быть приятнее.

Калли ахает. Она крепко прижимается ко мне, ее тупые ногти впиваются мне в спину.

— О, пожалуйста. Боже, Рин, я просто хочу почувствовать тебя внутри себя.

Я балансирую на грани самоконтроля.

По тропинке приближается женщина средних лет, выгуливающая собаку, и мне почти не удается увести ее из нашего уединенного маленького грота. Мне удается это до того, как Калли замечает, и мы снова остаемся наедине.

Мои бедра дергаются. Мой член снова скользит в раю, толкаясь в узкое отверстие ее тела.

— Пожалуйста, Рин. Наполни меня. Возьми меня.

Возьми меня? Сопротивляться слишком сложно. Я хочу ее. Всю ее. До этой секунды я не знал, что это именно то, что мне нужно. Обладать ею. Обладать той ее частью, к которой я не прикасался. Быть поглощенным ею.

На мгновение у меня возникает леденящее душу сомнение. Некоторое время я размышляю, как мне удержаться от того, чтобы причинить ей боль, если я полностью потеряю контроль. Затем Калли двигает бедрами, головка толкается в ее горячий влажный канал , и я теряюсь. Я погружаюсь в нее, толкаясь сильно, не сдерживаясь. Она тугая. Ее влагалище сжимается вокруг меня так, как я никогда раньше не испытывал. Ничто не подготовило меня к ощущению от проникновения в нее. Ничто не подготовило меня к тому, как прекрасно чувствовать себя внутри нее, смотреть на нее сверху вниз, лежащую подо мной.

Она немного расслабляется, и я полностью погружаюсь в нее. Дрожь удовольствия проходит по моему позвоночнику. Калли стонет долго и громко. Как будто мой член — это все, чего она когда-либо хотела. Как я обходился без этого веками? Ответ, конечно, прост. Ни с кем другим мне не было бы так хорошо.

— Двигайся! — мягкая просьба Калли вырывает меня из моих кружащихся мыслей. — Теперь ты можешь двигаться, Рин. Я готова.

Двигаться? Я мог бы оставаться так целую вечность. За исключением того, что своими словами и небольшими движениями она поднимает удовольствие на новый уровень, и я не могу ничего сделать, кроме как повиноваться ей. Сначала я двигаю бедрами медленно, но с каждым разом все быстрее, когда она стонет от наслаждения и крепче прижимается ко мне.

Все, о чем я могу думать, погружаясь в нее снова и снова, это то, что это конец. Я не смогу отпустить ее. Неважно, чего это потребует и чего это будет стоить, я получу этого человека. Она моя.

Она моя, а я ее, согласно древнему договору, слишком совершенному для слов. Наши тела сливаются воедино. Наше дыхание смешивается. Мы движемся в гармонии и становимся ближе друг к другу к моменту, который, я знаю, приближается. Блаженство, которое я теперь могу предвкушать.

У меня поджимаются яйца. Но я не готов к тому, чтобы это закончилось.

Я сдерживаюсь столько, сколько могу. Ноющая сладость, которая нарастает в моем сердце и позвоночнике, превосходит все. Мягкое тело Калли подо мной раскрывается и готово для меня. Она приветствует меня в своих узких скользких ножнах, которые идеально мне подходят. Ее ноги обвиваются вокруг моих бедер, а тупые ногти впиваются в мои плечи, когда она выкрикивает мое имя.

Затем она трепещет вокруг меня, и я больше не могу сдерживаться.

С криком я вливаюсь в нее. Я вонзаюсь внутрь, погружаясь все глубже, пронзая ее. На одну горькую секунду мне кажется, что я причинил ей боль. Но мои когти зарыты в плодородную землю, а не в ее кожу, и мое твердое тело поглощено ее гостеприимным телом. Мы сливаемся в стремительной волне удовольствия, которая перетекает от нее ко мне. Это самое совершенное ощущение, которое я мог себе представить. Ощущение, в котором нет голода или нужды, но мое тело отдается ей, а ее — мне.

Я опускаю голову ей на плечо и глубоко вонзаю клыки в ее плоть. Моя. Она моя! Я никогда ее не отпущу.

Калли задыхается и сжимается так сильно, что у меня перед глазами все расплывается. Затем она снова кончает, извиваясь и постанывая подо мной, ее тело содрогается от силы освобождения.

Когда ощущения стихают, я с сожалением выскальзываю из нее и заключаю в объятия. Отныне у моего драгоценного человека будет все, что ей нужно. Она никогда ни в чем не будет нуждаться. Я куплю ей каждое сокровище. Я позабочусь обо всех ее потребностях. Все, что ей нужно сделать, это быть свободной, любить меня и полностью отдавать себя мне.

Хотя я хочу лежать здесь и обнимать ее остаток ночи, я осторожно сажу ее и снова одеваю. Затем я поднимаю ее на ноги и уношу в полубессознательном состоянии из парка, чтобы уложить в свою постель, где ей самое место.