11

Калли

Я лежу на жестком матрасе Рин, темнота повязки закрывает мое зрение. Под моим обнаженным задом его дорогие простыни кажутся гладкими и атласными, а воздух над моей промежностью слегка прохладный.

Я мокрая.

Мои половые губки уже опухли, с них сочится смазка, хотя он еще даже не присоединился ко мне на кровати. Я слышу, как он ходит по комнате. Тихие звуки, которые он издает, проверяя ремни на моих запястьях и лодыжках, похожи на пытку, когда все, чего я хочу, — это его горячего дыхания на моей коже, а затем изысканного влажного посасывания его рта на мне.

Его грубоватый голос ласкает меня, как физическое прикосновение.

— Ты выглядишь так идеально, раскинувшись для меня вот так, — я вздрагиваю от его слов, и он смеется. — Скоро, великолепная.

Я извиваюсь и приподнимаю бедра в безмолвной мольбе о том, чтобы он взял то, чего он хочет — то, чего хочу я.

Матрас прогибается под весом Рина.

Он оставляет меня в агонии еще на мгновение. Я представляю, как он скользит взглядом по моему телу, отмечая изгиб моей талии, щедрый разворот бедер. Обычно мой мягкий живот и обнаженная грудь заставляли меня немного смущаться, но не сегодня. Сегодня я чувствую его голод по мне. Мужчина, который был рядом, когда я нуждалась в спасении, который следовал за мной, потому что он так же отчаянно нуждался во мне, как и я в нем.

Он выбрал меня.

Он хочет в своей постели именно меня, несмотря на то, чем все закончилось в прошлый раз. Так что я не беспокоюсь о своем мягком животике или о том, как вываливаются мои большие груди.

Мгновение спустя его сильные руки раздвигают мои бедра шире, и я перестаю думать о чем-либо еще. Его рот опускается прямо на мой жаждущий клитор, и я стону, подпрыгивая на кровати от силы своей реакции.

О Боже, это превосходит даже то, что я помнила. Чистый экстаз его языка и губ, доставляющих мне удовольствие, заставляет меня тянуть за веревки. Сегодня вечером Рин добавил еще и наручники на лодыжках. Они не кажутся такой большой жертвой, как оковы на моих запястьях. Я хочу пошевелить не ногами. Я вполне довольна тем, что приготовлена в качестве его ужина. Но каждый инстинкт во мне кричит, чтобы я запустила пальцы в его волосы. Я не хочу, чтобы он когда-либо останавливался. Поэтому я хочу прижать его к себе и убедиться, что он этого не сделает.

Сегодня вечером я сильно взвинчена. Каждое крошечное движение кончика языка или губ Рина по моей чувствительной плоти усиливает мое возбуждение. Он мучает этими ласками совсем недолго. Это тоже позволяет мне ощутить свирепость его голода. Вскоре он длинными движениями языка проводит по моему центру.

Я извиваюсь, когда он сосет мой клитор, и он немного отстраняется. Я стону. Он понимает намек и снова слегка сосет меня, просовывая палец внутрь, пока я снова не начинаю двигаться. На этот раз я прижимаюсь к нему бедрами, приглашая его глубже, страстно желая почувствовать его толстый член вместо пальцев.

Я уже на грани оргазма. Не проходит много времени, как твердое нажатие его языка на мой клитор заставляет меня кончить. Мое тело содрогается. Мои стенки сжимаются вокруг пустоты, и все внутри меня желает чего-то, что могло бы заполнить меня. Я хнычу от разочарования. Мой оргазм заканчивается слишком быстро.

Рин обнимает меня за талию, обхватив руками мои бедра.

— Ммм, божественно. Я мог бы есть твою пизду каждый день и никогда бы от этого не устал.

Его слова вибрируют у моих половых губ и чуть не доводят меня до оргазма снова. Я все еще чувствительна. Это слишком, и я вскрикиваю, но он просто продолжает. Во всяком случае, его движения становятся быстрее.

Язык Рина проникает в меня. Он толкает его внутрь и наружу, и я чувствую прикосновение острых зубов к внутренней поверхности моих половых губ. Подожди, острых! Что? Я сопротивляюсь, но он удерживает меня.

Я переваливаюсь через край очередного оргазма, затем еще одного. Блаженство накатывает на меня волна за волной, пока я не начинаю задыхаться.

В мои бедра впиваются ногти. Еще один острый зуб касается моей киски.

Я не могу думать.

Я едва могу дышать.

Все, что я могу делать, это чувствовать невероятное удовольствие от прикосновения его рук, рта и языка ко мне.

Рин кряхтит. Лихорадочно ласкает меня. В конце концов он отрывается от моего естества, покусывает и целует мое бедро и живот.

Я подпрыгиваю от каждого прикосновения. Пока он поднимается все выше и выше, я ошеломлена, ощущая его вес на себе. Влажный кончик его твердого члена касается внутренней поверхности моего бедра. Я ахаю.

Он голый.

Я жажду увидеть его. Я никогда не видела его даже без рубашки и уверена, что он был бы прекрасен. Хотя у меня все еще завязаны глаза.

Его прикосновение к моей коже создает надо мной своего рода магию. Я задерживаю дыхание, надеясь, что он действительно может дать мне то, чего я жажду. Он просто наваливается на меня, не касаясь ближе, облизывает и покусывает мою шею, не завладевая моими губами в поцелуе.

— О, пожалуйста, Рин. Я хочу твой член.

Он рычит.

— Что это? Что ты со мной сделала? — как только он произносит это, его бедра дергаются, и гладкая головка члена скользит по моей ноге. Так близко и в то же время так далеко от того места, где он мне нужен.

— Рин, пожалуйста, — я кручу головой из стороны в сторону. Я не могу оставаться спокойной. Если бы только я не была связан. Если бы я только могла прикоснуться к нему, провести руками по твердым, мускулистым линиям его тела.

Он стонет.

— Калли. Мы не можем. Я не могу этого сделать. Но я не могу остановиться.

Его бедра двигаются быстрее.

— Все в порядке. Я принимаю противозачаточные. Если ты беспокоишься, что я этого не хочу, то это так. Поверь мне. Я хочу этого, — я выдыхаю эти слова и двигаю бедрами, отчаянно стремясь к нему.

— Нет, — его рука запутывается в моих волосах на затылке. — Я сделаю тебе больно.

— Ты этого не сделаешь! — он большой, но, судя по тому, что я чувствую, не настолько. Прямо сейчас я бы смирилась с чем угодно, лишь бы почувствовать, как он движется внутри меня. Из меня вырывается поток влаги, и я всхлипываю.

Его рука сжимается, и повязка сползает с глаз. Бедра Рина продолжают двигаться в отрывистом ритме. Я чувствую, как он вздрагивает, и по моему бедру растекается влага. Сначала теплая, затем медленно остывающая.

Я почти ничего не замечаю.

Я застыла. Сквозь щель в повязке на глазах я смотрю на существо, которое выглядит как Рин, но определенно не тот Рин, которого я привыкла видеть.

Его кожа красная. Не красная, как будто он загорел, или когда люди говорят об этом как о расистском оскорблении, а настоящая, неподдельно красная. Как те лакированные деревянные шкатулки, которые иногда можно найти в антикварных магазинах. Кроваво-красная.

Его волосы длиннее, чем у того лощеного бизнесмена, которого я знаю, как Рина. Они еще более дикие, торчат под странными углами и доходят до ушей. Уши заостренные!

На макушке между темными прядями волос торчат два набора заостренных рогов. Он демон!

Я ахаю, и он отступает назад, глядя на меня сверху вниз с гримасой, обнажающей острые клыки. Те же самые острые клыки, которые я чувствовала у моей киски всего несколько мгновений назад.

Теперь я по-настоящему вырываюсь из оков, но, конечно, не могу освободиться.

Тело Рина придавливает своим весом. Я бьюсь об него, дергая руками и ногами до боли в запястьях и лодыжках.

— Успокойся.

Разве это те слова, которые можно сказать в такой момент? Я сопротивляюсь сильнее. У меня сдавливает грудь. Мне не хватает воздуха. Я задыхаюсь, но в легкие ничего не попадает. Не знаю, чего я ожидала, но не демона!

Рин — или демон, или кто бы он ни был — спрыгивает с меня и спешит к изголовью кровати. Я думаю, что он, возможно, собирается снова сбежать от меня, но на этот раз он быстро ослабляет путы на моих запястьях. Когда мои руки свободны, я сдергиваю повязку с глаз и бросаю ее на пол. Затем я отчаянно пытаюсь развязать наручники на лодыжках.

Рин медленно обходит кровать, чтобы снять последний наручник. Как только это делается, я сажусь обратно на попу, оставляя между нами столько пространства, сколько позволяет кровать.

— Кто ты?

Это глупый вопрос.

— Не паникуй, — Рин поднимает руки.

У меня вырывается смешок от странной человечности этого жеста. Особенно когда его пальцы увенчаны устрашающего вида когтями, а широкая пасть открывается, обнажая острые клыки. Клыки, которые были на моей киске!

— Кто паникует? — спрашиваю я, подавляя смех. — Я не паникую. А теперь расскажи мне, что, черт возьми, только что произошло.

— Я сделаю это, когда ты перестанешь паниковать.

Это слишком. Всего этого слишком много. Я качаю головой. Ничего не понятно. Мне просто нужно уйти, всего на минуту, и проветрить голову.

Я спотыкаюсь с кровати и прижимаю к груди ближайшее одеяло, которое могу найти. Это простыня, но сойдет и так.

— Калли, остановись.

— Ни за что на свете.

— Нет, Калли. Не надо…

Я поворачиваюсь и выбегаю из комнаты на дрожащих ногах, спотыкаясь о стену коридора, когда убегаю от этого кошмара. Демон Рин рычит проклятие.

— Не беги!

Хм… конечно, я убегаю. Это даже не вопрос выбора.

Затем тяжелые шаги позади меня заставляют волосы у меня на затылке встать дыбом.