Я чувствую, как мое лицо становится обжигающе красным.

— Хорошо, — говорю я, и мой голос звучит так же взволнованно, как я себя чувствую. Это было смелое заявление. Но это не значит, что я собираюсь протестовать против этого заявления. Думаю, что мой мужчина с каждым днем все больше и больше возвращается к своему прежнему «я», и это делает меня такой счастливой.

Если бы только я могла перестать беспокоиться.

Пашов берет свое копье и засовывает ножи за пояс, затем направляется к выходу из пещеры.

— Скоро вернусь, моя пара.

— Я буду здесь, — криво улыбаясь, кричу я ему вслед.

Проходит несколько мгновений, и пещера начинает казаться очень пустой. Я начинаю беспокоиться. Что, если его сегодняшнее игривое настроение — это притворство? Я не могу перестать думать о кошмарах или о том факте, что прошли недели, а его воспоминания все еще не вернулись.

Он ненадолго, напоминаю я себе. Охотники выходят на охоту все это чертово время. Мне нужно перестать быть такой беспокойной. Но я ничего не могу с этим поделать. Недавно я чуть не потеряла свою вторую половинку. Конечно, я буду беспокоиться о нем.

Я занимаюсь тем, что кормлю Пейси. Он привередлив и не хочет успокаиваться, но после того, как живот набит молоком, он начинает становиться сонливым и еще более капризным. Я позволяю ему выплакаться, пока он не уснет, хотя сама начинаю чувствовать, что мне нужно вздремнуть. В конце концов, однако, он затихает и засыпает, и я встаю, чтобы положить его в корзину в соседней комнате. Наконец-то я могу что-нибудь сделать.

Я слышу, как в соседней комнате двигается ширма, и меня охватывает облегчение. Пашов уже вернулся? Я в последний раз укладываю Пейси и возвращаюсь в главную пещеру.

Это… не Пашов.

Сначала я не понимаю, что это такое. Я проводила свое время на Ледяной планете, укрывшись в Пещере племени, и поэтому я не знакома с некоторыми существами, которые здесь живут. Все, что я вижу, — это грязно-белый мех и длинные руки и ноги, когда что-то пробирается в пещеру. И тут до меня доходит вонь. Как мокрая, грязная собака, она пропитывает каждый дюйм маленькой пещеры, и у меня слезятся глаза. Должно быть, я издаю какой-то звук, потому что он поворачивается и смотрит на меня. Вот тогда-то я и вижу большие округлые глаза, маленький совиный рот и плоское лицо.

Это, должно быть, мэтлакс.

Существо скрючилось в дальнем конце пещеры, подальше от огня. Он шипит на меня, и я чувствую укол тревоги. Мой маленький Пейси спит в соседней комнате. Я должна обеспечить его безопасность, но мой нож рядом с мэтлаксом, а Пашов далеко от пещеры. Я не знаю, что делать. Оцепенев от страха, я смотрю на существо в ожидании.

Он ползет вдоль стены пещеры, словно пытаясь убраться как можно дальше от огня. Он направляется к упакованным корзинам, которые мы сложили в задней части пещеры, и нюхает воздух. Он открывает одну, находит мешок с травами и засовывает горсть в рот.

Он… голоден?

Пашов сказал мне, что эти земли находятся недалеко от территории мэтлаксов. Я не придала этому особого значения, учитывая, что они, как и двисти, не представляют большой проблемы для безопасности Племенной пещеры. Однако здесь, в одиночестве, я смотрю на это существо и стараюсь не паниковать.

Как мне заставить его уйти отсюда? Известно, что они дико непредсказуемы и свирепы, когда их загоняют в угол. Нахождение в моей пещере, вероятно, считается загнанным в угол.

Он выплевывает горсть трав и проводит по языку длинными пальцами, затем издает пронзительный свистящий звук, прежде чем сдернуть другую корзину и покопаться в ее содержимом. Когда он двигается, я вижу ребра, проступающие сквозь грязный, спутанный мех.

Он умирает с голоду.

И я чувствую укол вины перед этим существом. Он явно борется за выживание. Я все еще боюсь его, но, может быть, я смогу накормить его и выставить за дверь, прежде чем случится что-нибудь плохое.

— Ты голоден? — спрашиваю я тихим, нежным голосом.

Существо снова шипит на меня, и я вспоминаю, что сказала мне Лейла — что она нашла существо, которое понимает сигналы рук. Ну, в определенной степени. Может быть, и этот тоже? Я показываю на свой рот, имитируя жевание.

Существо замирает, наблюдая за мной жадными глазами.

Ладно, да. Теперь ему определенно интересно. У меня по коже бегут мурашки, но я заставляю себя двигаться вперед.

Он перестает шипеть и вместо этого издает низкое горловое рычание. Это предупреждение для меня, но я должна показать ему, где находится еда, прежде чем он уничтожит все то, что мы с таким трудом заменили после обвала. Я беру одну из корзинок с вяленым мясом, вытаскиваю сушеный ломтик и предлагаю его.

Существо выхватывает его у меня из рук, нюхает и затем отбрасывает в сторону.

— Ладно, — бормочу я. — Ты явно не любитель мяса. — Я пытаюсь вспомнить, что Лейла говорила о них, но все, о чем я могу думать, это о том, что мой маленький Пейси спит в соседней комнате, и я не хочу, чтобы это существо знало, что он там. Мне нужно оружие. Вообще-то, вычеркните это. Мне нужно, чтобы это существо исчезло.

Он хватает другую корзину, и я вздрагиваю, потому что в ней также полно копченого мяса. Существо хватает пригоршню — грязными руками — и затем отбрасывает ее в сторону, как мусор. Он испортит всю нашу еду, а это то, чего мы не можем себе позволить потерять. Мне нужно что-то сделать.

Я отодвигаю мэтлакса в сторону и тянусь за одним из больших, размером с баскетбольный мяч, не-картофельных корнеплодов, которые вчера принес моя пара. Я собиралась высушить его и приберечь на потом, но если это заставит мэтлакса уйти, я в игре.

Мэтлакс снова шипит на меня и вцепляется в мою руку, его когти оставляют на ней глубокие рубцы. Я сдерживаю вскрик шока, отшатываясь.

— Я пытаюсь помочь тебе, придурок, — шепчу я. Мне приходится говорить тише, чтобы не разбудить Пейси. Он крепко спит, как и его папа, но в то же время он все еще младенец и его легко напугать.

Существо хватается за бок, и на мгновение мне кажется, что оно ранено. Но потом мех шевелится и двигается.

И я понимаю, что у этого изголодавшегося существа есть ребенок. Это она, и это мама, такая же, как я. Меня внезапно переполняет сочувствие. Мэтлакс явно боится огня и, вероятно, меня тоже, но ей отчаянно хочется есть. Я предполагаю, что ее молоко почти иссякло, если она голодает, и именно страх за своего ребенка заставляет ее быть такой смелой, чтобы прийти в чужую пещеру за едой.

— Вот, — тихо говорю я. Я предлагаю ей корнеплод и снова изображаю жест, приглашающий к еде. — Ешь.

Она выхватывает его у меня и начинает нюхать. Пушистый комочек у нее на груди издает пищащий звук, похожий на птенцовый. Бросив на меня еще один настороженный взгляд, она откусывает прямо от не-картофелины. Ее глаза расширяются, и она начинает поглощать его неистовыми, огромными кусочками.

И я впервые замечаю, что, несмотря на то, что она вегетарианка, у нее впечатляющие клыки…

ПАШОВ

Может быть, мы проведем жестокий сезон вдвоем, Стей-си и я. И конечно Пей-си.

Я размышляю об этом, возвращаясь в нашу пещеру со свежеубитым двисти, перекинутым через плечо. Одно из многочисленных стад случайно проходило через близлежащую долину, и поэтому я пошел по следам. В стаде много комплектов, и я смотрю, как они пробегают мимо, а стадо в испуге убегает прочь.

Я не думаю, что смогу и дальше убивать детенышей. Не с моим собственным сыном, таким беспомощным и маленьким.

Но теперь у меня есть еще больше мяса и новая шкура, о которой нужно позаботиться. У нас будет много копченого мяса, а запас еще наполовину полон. Если погода продержится еще несколько дней, как сказал Рокан, у меня будет достаточно времени, чтобы пополнить запасы и выкопать несколько не-картофелин, из которых в Стей-си готовят вкусные блюда. Поскольку нужно кормить всего два рта, для нас со Стей-си не составит труда переждать суровый сезон в одиночку, даже если снегопады продлятся дольше обычного.

И это даст нам больше времени сблизиться.

Я знаю, мой вождь хочет, чтобы мы вернулись пораньше, но я боюсь, что этого времени будет недостаточно. Ко мне еще не вернулись мои воспоминания. Те, что возвращаются, мимолетны и исчезают так же быстро, как мелькают в моем сознании, оставляя меня только с осознанием того, что я действительно что-то вспомнил. Каждый раз, когда это происходит, это наполняет меня чувством потери и разочарования, как будто я подвожу и себя, и свою вторую половинку.

Я думаю, она тоже волнуется. Когда она смотрит на меня, в глазах Стей-си читается вопрос. У нее есть опасения, и я думаю, что они связаны не только с моим здоровьем. Она еще не пригласила меня снова спать в ее мехах. Я пытаюсь быть терпеливым, но это трудно.

Я думаю о новичке Рухе и его паре Хар-лоу. Из всего племени они кажутся наиболее тесно связанными. Он одержимо нависает над ней, и, кажется, она так же сильно нуждается в нем. Харрек рассказал мне, что последний жестокий сезон они провели в пещере на берегу большого соленого озера. В том, что они так близки, есть смысл. После многих лун, проведенных наедине, они, конечно, переплетаются, как корни.

Однако я ревную. Было ли у меня такое со Стей-си раньше? Я хочу это вернуть. И если для этого потребуется провести жестокий сезон наедине с ней, я готов это сделать. Мне будет одиноко без моей семьи и племени поблизости, но я жажду близости со своей парой больше, чем травяных чаев моей матери или компании других охотников.

Я еще не рассказывал Стей-си о своих планах. Я подозреваю, что они ей не понравятся. Она захочет вернуться в племя, опасаясь, что я все еще слишком ранен, чтобы охотиться. Но я чувствую себя прекрасно. Я здоров и способен на все. С моим телом все в порядке, и я могу только надеяться, что мои воспоминания вернутся со временем. А до тех пор я должен быть терпеливым.