12

— Офицер, занимавшийся твоим делом, уволился три месяца назад.

Мир рушится и останавливается. Ужас заполняет меня до краев.

— И ни один человек не посчитал нужным предупредить женщину, которую преследуют уже много лет? Как вы могли быть такими безрассудными? Я думала, что полиция должна выполнять свой долг, а не играть в долбаные шахматы.

Мой голос повышается, и я хлопаю рукой по столу.

Офицер вздрагивает, его глаза устремляются влево, на другого офицера, который сидит и занимается своими делами, не обращая внимания.

— Я бы хотела посмотреть, что СМИ скажут об этом рабочем месте. Спасибо за помощь, офицер. Мой отзыв о работе с вами должен появиться в газете завтра утром.

Я натянуто улыбаюсь и оставляю его пылающее лицо позади.

Я набираю номер Камари и прошу ее дать мне номер компании, которая занимается личной охраной Рауля. Я не могу за это заплатить, но мой муж точно сможет.

Вместо того чтобы ехать в свой офис или в музей, где будет проходить мое мероприятие, я разворачиваю машину и еду в офис Ремо.

Я должна сказать Ремо, что мне нужна собственная охрана, что его охранников мне недостаточно.

Я сказала себе, что откажусь от этой маленькой миссии, если не смогу ему понравиться, и не буду ему навязываться.

Я дохожу до дверей его кабинета, и Амина улыбается мне. Мне хочется, чтобы она обняла меня. Камари в отъезде, занята тренировками Рауля и пресс-мероприятиями по новой игре, а мне хочется, чтобы кто-то ободряюще обнял меня.

— Ремо там. Ты можешь идти. У тебя есть еще добрых полчаса до его следующей встречи.

Я киваю Амине в знак благодарности.

Глубоко вздохнув, я открываю дверь и вхожу внутрь: Ремо сидит за своим столом и перебирает бумаги. На его столе много высоких стопок бумаги. Увидев меня, он снова потирает затылок, и его брови поднимаются.

— Сюрприз? — Я нервно улыбаюсь.

— Что ты здесь делаешь? — спрашивает Ремо, возвращаясь к своей работе.

— Я решила зайти узнать, как дела у моего мужа.

Я обхожу его и становлюсь позади него, затем опускаю взгляд на его бумаги.

— Цифры. Должно быть, весело. Честно говоря, я ненавижу работать с цифрами.

— Хм...

Я молча наблюдаю, как он работает, просматривая бумаги, пишет на некоторых из них, напряженно смотрит на компьютер.

— Ремо?

Он поднимает на меня глаза и ждет, когда я заговорю.

Я открываю рот, чтобы спросить, может ли он обнять меня, потому что я чувствую себя истощенной и изголодавшейся по прикосновениям.

Но... я не хочу. Что, если он подумает об этом слишком много? Что, если он оттолкнет меня еще дальше, потому что ему не нравится его желание ко мне?

Я закрываю рот.

— Что такое? — ворчит он, снова потирая плечо, и это напряженное выражение тянется по его лицу.

— У меня в сумке есть лавандовое масло. Похоже, у тебя действительно болит плечо. Оно помогает мне, когда я долго сижу. Хочешь, я нанесу его тебе?

Я сказала себе, что не буду, но вот я здесь, пытаюсь снять его боль, даже если его пренебрежение заставляет мое сердце сжиматься вокруг шипов, которые вбило в него его полное отсутствие заботы обо мне.

Ремо вдыхает, а затем выдыхает. Медленно опускает бумаги в руке и смотрит на мою сумку, стоящую на углу стола.

— У меня встреча через пятнадцать минут, — сообщает он мне.

Я киваю, прикусив губу. — Да, я буду быстро. Обещаю, это тебе поможет.

Я подхожу к своей сумке и достаю масло, которое я положила туда специально для него.

Иду к нему с бутылочкой масла в руке и хмурюсь, оглядываясь по сторонам, не зная, как это сделать.

Я могу просто сесть на стул перед ним. Нет. Это не сработает. А что, если я скажу ему сесть на диван, пока я...

Руки обхватывают меня за талию, и Ремо поднимает меня, чтобы усадить на стол. Широко раскрыв глаза, я смотрю на Ремо, который садится на свой стул и перекатывает его вперед, так что он оказывается между моих ног.

Сохраняя зрительный контакт со мной, он снимает пиджак, затем ослабляет галстук и расстегивает несколько пуговиц рубашки. Я держу себя в руках и не пытаюсь, как идиотка, таращиться на него, пока он расстегивает для меня рубашку.

Затем он подкатывает свой стул еще ближе ко мне и поворачивает голову так, что его шея и плечо оказываются в пределах моей досягаемости.

Сделав дрожащий вдох и открыв бутылочку с маслом, я выливаю немного на руку, а затем аккуратно отставляю бутылочку в сторону, чтобы случайно не пролить. Медленно приближая руки, я отодвигаю лоскут его рубашки и наношу немного масла на плечо, а остальное - на шею. Его кожа теплая, но сильные мышцы плеч под моей рукой напряжены.

Я начинаю работать руками с его узлами. Я глубоко погружаю пальцы в узлы и чувствую, как его мышцы медленно расслабляются.

Его руки снова хватаются за мою талию и напрягаются.

Мои руки слегка дрожат от нашей близости и от того, как Ремо держит меня.

Я пытаюсь сосредоточиться на разминании его мышц, чтобы он расслабился, но не могу. Его руки на моей талии так приятны.

Я продолжаю работать, на моем лице появляется небольшая улыбка, и тут я слышу ее.

Торопливые вдохи Ремо и его тихие, глубокие стоны.

— Ты в порядке?

Он отрывисто кивает.

Когда я подхожу к его плечу, я сосредотачиваюсь на этой части и уделяю ей все свое внимание, намереваясь облегчить ему этот дискомфорт.

Краем глаза я вижу, как Ремо поворачивает голову и смотрит на меня. Его напряженный взгляд прожигает дорожку на моем лице, щеки становятся теплыми, но я продолжаю концентрироваться на его плече и загорелой коже.

Он ослабляет хватку на моей талии, но руки остаются на месте.

Освободив его от последних узлов, я медленно беру его рубашку и начинаю ее застегивать. Его глаза словно жгут меня.

Я заново завязываю ему галстук. Удовлетворенная результатом, я поднимаю на него глаза, и он потрясен.

Не хмурится. Никакого раздражения.

Только... спокойствие.

Абсолютное спокойствие на его лице.

Это нравится не только моему сердцу, но и мне.

Эта музыка, то, как сильно бьется кровь в моих ушах, когда он смотрит на меня. Все повторяется заново, и я чувствую, как во мне зарождается маленький огонек счастья.

— Ну вот и все. Надеюсь, это тебе помогло. Я заметила, что последние несколько дней, а может быть, и недель, ты испытывал сильную боль.

Я вдруг чувствую себя немного скованно, когда он не отводит от меня взгляда.

Затем он моргает и откидывает свой стул назад.

Он прочищает горло, а я вскакиваю с его стола, зная, что сейчас произойдет.

Равнодушие. Презрение. Отказ.

Один шаг вперед и сто шагов назад.

— Я воспользуюсь твоей карточкой, чтобы получить...

— Можешь меня не спрашивать.

Достав что-то из кармана, он берет мою руку и вкладывает в нее черную карточку. От нашего прикосновения по телу пробегают электрические разряды.

— Это твоя. Я не давал ее тебе, так как не предполагал, что она тебе понадобится.

— У меня есть своя.

Он качает головой. Пряди волос падают ему на глаза, усиливая тени, затаившиеся в его глазах.

— Ты моя жена.

Он говорит это с такой силой, как будто это заявление должно положить конец спору, что на моих губах играет улыбка.

—Какой романтик, — шепчу я, подмигивая ему.

Он вздыхает, как бы сокрушаясь, что его жизнь сложилась именно так. Я смеюсь над его раздраженным выражением лица, но беру у него открытку.

— Спасибо, красавчик.

Я киваю ему, затем поворачиваюсь и иду к двери. Я не буду оглядываться на него. Больше не буду. Услуга за услугу - вот что он сделал. Я сглатываю свои эмоции и закрываю сердце на замок.

— Спасибо.

Я поворачиваю голову в сторону Ремо. Мои губы приоткрываются от его слов и от того, что он впервые признал мои попытки.

Я теряюсь в словах. Впервые.

— Спасибо за массаж, — повторяет он, его глаза сосредоточены на мне, он встает с кресла и делает несколько шагов ко мне.

— Не за что. — Я впервые за долгое время искренне улыбаюсь ему.

Он кивает, его глаза смотрят на меня с такой силой, с таким желанием, что у меня дрожит подбородок. Сегодняшние эмоции обрушиваются на меня все разом. Офицер, кошмары, мое прошлое, которое медленно просачивается в мою повседневную жизнь.

И я хочу чего-то от Ремо.

Я надеюсь, что он не оттолкнет меня.

— Пожалуйста, не ненавидь меня за это.

Мой шепот звучит громко в его тихом офисе, когда я делаю последние несколько шагов к нему и обхватываю его руками.

Он напрягается.

Я прижимаюсь головой к его груди, делая глубокие, долгие вдохи, чтобы успокоиться от полученных ранее новостей. Огромное телосложение Ремо и мускулы под его костюмом заставляют меня поверить, что он - чудовище, которое может спасти меня и держать в своих объятиях.

Сердце замирает, тревога постепенно уходит, а тепло его объятий успокаивает мой измученный разум.

Я нуждалась в этом. От кого угодно. Я на грани паранойи и тревоги.

Я не обязана ему нравиться, чтобы оберегать меня, и я принимаю это.

Я боюсь, что если я буду надеяться, он может отстраниться от меня. Обеспечить меня теплом и заставить чувствовать себя счастливой, а затем вырвать это у меня, как только я увижу, что он не так уж плох.

— Что ты делаешь? — Голос Ремо раздается над моей головой, его руки по бокам.

Я делаю последний вдох, его одеколон мгновенно удовлетворяет мою зависимость, и делаю шаг назад. Я разворачиваюсь и ухожу, ничего не ответив.

Мне это было необходимо, но я не хочу конфронтации, которая последует за этим.

Следующие дни пролетают удивительно быстро. Ремо шокирует меня. Он не сделал ни одного шага назад, а вместо этого по утрам без спроса отвозил меня на работу. Я не хочу его беспокоить или даже заставлять опаздывать, но потом он подходит к своей машине и говорит, что отвезет меня, и это каждый раз заставляет меня замирать на месте.

Я знаю, что время для меня уходит. Я дала себе эту неделю только для того, чтобы заручиться дружбой Ремо.

Поскольку у меня не было своей машины, чтобы вернуться к дому, Ремо забирал меня и по дороге домой. Неважно, что мы провели время в машине в молчании. То, что он сделал это из ниоткуда, я очень ценю.