30

АРИЯ

Я действительно устала от того, что люди хотят меня убить.

Если после поездки на вертолетной площадке я была напугана и боялась, то теперь я злюсь и жажду возмездия.

Мы с Габриэле возвращаемся в кампус под пристальные взгляды и перешептывания. Меня не удивляет, что все знают о нашей совместной вылазке за пределы кампуса, но я не представляю, что они думают. Мы с ним не обсуждали, кто мы такие и что расскажем другим.

Я хочу поднять этот вопрос, но боюсь, что ответ мне не понравится, поэтому продолжаю толкать этот булыжник вниз по дороге.

— Каков план? — спрашиваю я его, когда мы входим в Римский дом. Все оборачиваются в нашу сторону, но я игнорирую их интерес.

— Сначала нам нужно поговорить с твоим братом. Рассказать ему о нашей поездке домой. Потом я поговорю с Энди в службе безопасности.

Я могу только представить, что он имеет в виду под небольшой беседой. Сейчас я нервничаю из-за того, что иду к брату с Габриэле.

Не успеваем мы дойти до лифта, как к нам подходят Бьянка и Дом.

— Тебе лучше? — спрашивает Бьянка, выглядя обеспокоенной.

Теперь, когда я знаю, что за мной охотятся русские, а не "Аккарди", мне легче поверить в ее беспокойство.

— Намного, спасибо. — Я изображаю, как я надеюсь, искреннюю улыбку.

— Рад это слышать. Мне тебя здесь не хватало, — говорит Дом.

Габриэле застывает рядом со мной, но ничего не говорит. Я уверена, что это стоит ему всех его сил.

— Хорошо, что я вернулась. — Я улыбаюсь им. — Но мне нужно поговорить с братом.

— Еще бы, — говорит Дом и бросает взгляд на Габриэле.

— Мы можем встретиться позже? — спрашиваю я.

— Заходи сегодня вечером в комнату Дома. Некоторые из нас собираются потусоваться, — говорит Бьянка.

— Звучит неплохо. Тогда увидимся.

Я машу им рукой и провожаю Габриэле к лифту, где он нажимает на кнопку на стене, как будто она его лично оскорбила.

Он ничего не говорит, пока лифт едет вверх, но когда мы выходим из него и идем по коридору, он хватает меня за руку и соединяет наши пальцы. Мое сердцебиение учащается, и я борюсь с ухмылкой, которая хочет появиться. Несколько человек, задержавшихся в коридоре, таращатся на наши соединенные руки.

Когда мы доходим до двери моего брата, Габриэле стучит, и через несколько секунд Марселло открывает ее. Его взгляд устремляется вниз, на наши переплетенные руки, и его челюсть подрагивает, а глаза сужаются и смотрят на мужчину, стоящего рядом со мной.

— Значит, все так и есть, да? — Мой брат приподнимает бровь.

— Так и есть.

Габриэле отпускает мою руку и кладет ее на спину, чтобы я первой вошла в их комнату.

Я вхожу, избегая взгляда брата. Мира уже в комнате, сидит на диване.

— Привет, Ария. Как дела? — спрашивает она.

— Мне было бы лучше, если бы люди перестали пытаться меня убить.

Я хотела пошутить, но получилось неудачно.

— Какого хрена, Витале? — Мой брат вцепляется прямо в лицо Габриэле.

Я подхожу к брату и толкаю его в плечо. —Отвали. Это не его вина.

— Не лезь в это, Ария, — ворчит Марселло.

— Не буду. Речь идет о моей жизни! — кричу я.

Мира поднимается с дивана. — Она не ошибается.

— Господи Иисусе. Неужели в моей жизни не найдется ни одной умиротворяющей женщины? — Он стонет и щиплет себя за переносицу.

— Нет, — отвечаем мы с Мирой одновременно.

— Что случилось? — спрашивает Марселло.

Габриэле объясняет, что мы ничего не нашли в кабинете моего отца, и рассказывает о машине, которая преследовала нас до вертолетной площадки. — Они не пытались причинить ей вред, но они делали это - они могут, если захотят. Я понятия не имею, как они нашли нас в том отеле.

— Чертовы русские, — выплюнул мой брат.

— Одно могу сказать точно: нам нужно активизировать наши усилия, чтобы найти то, что они ищут, — говорит Мира.

— Мы не собираемся просто так отдавать то, что им нужно, даже если найдем это, — говорит Габриэле.

Я хмурюсь. — Не собираемся?

Он качает головой и смотрит на моего брата, который, похоже, разделяет его мысли. — Мы собираемся использовать его, чтобы выманить их, а потом мы их выведем.

Марселло быстро кивает.

Габриэле смотрит на меня. — Уступишь один раз, и они вернутся еще. Всегда.

— Логично, — бормочет Мира.

— Что ты имеешь в виду? — спрашивает Марселло.

— Сначала попробую легкий путь. Поболтаю с Энди из службы безопасности, может, он расскажет, с кем работает. Если это не сработает, тогда придется идти по сложному пути - я собираюсь прослушивать комнаты всех начальников и следующих по очереди русских отщепенцев.

Мой брат напрягается и оглядывает свою комнату.

— Расслабься. Мне неинтересно слушать, как вы с Мирой ссоритесь, — говорит Габриэле.

Мое лицо кривится. — Мерзость.

— Я пойду с тобой, — говорит Марселло.

— Ни за что. — Габриэле качает головой.

Марселло делает шаг вперед, и Габриэле его встречает.

— Это бардак моего отца, а Ария - моя сестра. Кем она тебе приходится? — Он приподнимает бровь.

Я с нетерпением жду ответа Габриэле, и все глаза в комнате, кажется, устремлены на него. Но он говорит: — Тебе нужно держаться подальше от этого. Если меня узнают и вышвырнут из кампуса, кто-то должен быть здесь, чтобы защитить Арию.

С неохотой мой брат кивает.

Мысль о том, что мы застряли в кампусе без Габриэле, просто сокрушительна. Я бы, наверное, хотела уехать с ним, но не говорю об этом. Честно говоря, я не знаю, как он к этому отнесется.

— Не хочешь рассказать мне, что они имеют на тебя? — спрашивает Марселло, глядя между мной и Габриэле.

— Я уже сказал тебе, что этого не произойдет.

По голосу Габриэле мне кажется, что он пытается сдержать себя, чтобы не показать, как его взволновал вопрос моего брата.

Я стараюсь не выглядеть смущенной, хотя от одной мысли о том, что мой брат увидит эту фотографию, мое лицо пылает. Мира ловит мой взгляд, и я могу сказать, что у нее есть идеи относительно того, что, по ее мнению, может быть материалом для шантажа.

Марселло скрещивает руки. — Хорошо, тогда объясни мне, почему ты держал мою младшую сестру за руку, когда я открыл дверь.

— Не твое дело, — огрызаюсь я, хотя вроде бы хочу получить тот же ответ.

— Как глава семьи, это мое дело. Он, по сути, сделал публичное заявление, касающееся тебя, без моего благословения, — последние три слова он произносит с едва сдерживаемой яростью.

Габриэле пожимает плечами. — Люди все равно будут говорить об этом. Так будет лучше для вас. Будет казаться, что ты одобрил наши отношения, а не то, что мы тебя обманули.

Я смотрю в сторону брата, потому что этот комментарий его очень разозлит. Вена на его шее пульсирует от напоминания о том, что мы действительно крались за его спиной.

Господи, надеюсь, я не беременна. Возможно, мой брат действительно убил бы Габриэле.

Мы с Габриэле не говорили об этом, оба понимая, что останавливаться небезопасно - даже после того, как мы приземлились, ведь меня уже подстрелили недалеко от кампуса. Теперь все зависит от судьбы.

Но не то чтобы он кончил во мне или что-то в этом роде. Шансы в нашу пользу.

— Это хорошая мысль, — говорит Мира, бросая на своего жениха взгляд, который говорит, что ему нужно обдумать свои следующие слова, прежде чем их произносить.

Марселло поворачивается ко мне. — Ты счастлива?

Звучит так, будто ему физически больно произносить эти слова.

— Да.

Он выдыхает. — Тогда хорошо.

Он возвращает свое внимание к Габриэле.

— Но если ты причинишь ей вред, испортишь ее доброе имя, что угодно... тебя ждет адская расплата.

Очевидно, что он серьезно относится к своим словам и будет выполнять их, невзирая на последствия для себя и семьи.

Я обхватываю Марселло за талию. — Спасибо.

Сначала он обнимает меня медленно, но потом его объятия становятся все крепче.

Я не могу вспомнить, когда в последний раз обнимала своего брата - возможно, с тех пор, как мы были маленькими.

Когда я отстраняюсь, Марселло смотрит на Габриэле. — Держи меня в курсе, и если я тебе понадоблюсь для чего-нибудь, дай мне знать.

Габриэле кивает и берет меня за руку - то ли потому, что ему хочется держать меня за руку прямо сейчас, то ли потому, что он хочет сделать замечание моему брату, я не знаю. Может, и то, и другое.

Когда мы оказываемся в коридоре, Габриэле ведет меня к лифту. — Пойдем в мою комнату. Я хочу взломать программу расписания, которую использует школа, и узнать, когда Энди будет работать в следующий раз.

Я соглашаюсь, и как только мы оказываемся в его комнате, он притягивает меня к себе для поцелуя.

— Я не собираюсь запрещать тебе ходить в комнату Дома сегодня вечером, но пойми, что тебе все равно нужно быть начеку. Маловероятно, что кто-то из русских проникнет в Римский дом, но кто знает? Я провожу тебя туда, а ты напишешь мне, когда захочешь уйти, и я приеду за тобой.

Я кладу руку ему на щеку. Я знаю, что то, что он только что сказал, противоречит всем инстинктам в его теле. — Спасибо.

Может быть, у нас все-таки есть будущее.