Глава 11

Сьерра

— Не могу поверить, что Девин такой глупый, — говорит моя мама, выдавливая лимон в кувшин с лимонадом. Несмотря на то, что ее лицо искажено отвращением, можно подумать, что она говорит о солнечном дне. У нее самый приятный голос, который я когда-либо слышала, и как бы она ни злилась, он никогда не повышается и не меняется. — Какой маленький засранец.

Я улыбаюсь.

— Боже мой! — Я шлепаю ее по руке, проходя мимо нее и беря печенье. — Мама!

— Что? — спрашивает она, вытирая руки о свой цветочный фартук. — Он сделал тебе больно.

Она ждала ответа, как только я вошла через парадную дверь. Она приготовила мое любимое печенье – печенье и сливочный чизкейк – и приступила к лимонаду – тоже моему любимому. Она утешает желудки, утверждая, что печенье и горячая еда всегда помогают кому-то почувствовать себя немного счастливее.

Нэнси Лейн – самая милая женщина, которую вы когда-либо встречали. Если кто-то болен, она стоит у порога с куриным супом. Если семья нуждается в благотворительности, она не только достает чековую книжку, но и находится рядом с семьей, составляя список всего, что им нужно.

Я не торопилась сообщать новость. Но когда я вошла в дом, я сразу же сказала:

— Девин мне изменил.

Она знала, что делать – сразу же обняла меня, пока я плакала о том, что мой брак закончился. Затем она сказала, что меня ждет печенье.

Она была права.

Мне стало легче.

А то, что она назвала Девина маленьким засранцем, стало вишенкой на вершине. Нэнси Лейн не из тех, кто регулярно ругается.

Она нахмурилась.

— Я так хотела, чтобы вы поженились. Может быть, я слишком сильно на тебя давила, и тебе следовало подождать. Я должна была знать, что он тебе не подходит. — Она фыркает. — Матери должны знать такие вещи.

Я целую ее в щеку.

— Не волнуйся. Я бросила кое-что ему в голову. — Я откусываю печенье и смакую его вкус. — Здоровое общение в лучшем виде.

Она обводит пальцами ручку кувшина, захватывая несколько стаканов, а я беру тарелку с печеньем и иду за ней к кухонному столу. Мы садимся за стол, где моя сестра, Кэссиди, пишет смс на своем телефоне. Она дома после колледжа – скорее всего для того, чтобы моя мама постирала ее вещи и отправила ей еду, чтобы она не голодала.

— Ты спросила его, почему он это сделал? — спрашивает моя мама.

— Он переспал с кем-то, потому что думал той тощей штукой между ног. Это единственное объяснение, которое у меня есть. — Я наливаю себе стакан лимонада. — Нет, подожди. Он сказал мне, что это не так уж плохо, потому что это случилось на мальчишнике.

Кэссиди роняет телефон.

— Фу. Это действительно то, что происходит на мальчишниках? Я думала, это только в кино. — Она вздрагивает. — Девин действительно отстой.

— Нет, милая, — говорит моя мама. — Это не то, что происходит на всех мальчишниках.

Мы с Кэссиди взяли пример с нашей мамы в плане внешности – светлые волосы, светлые глаза, невысокий рост.

Даже для своего возраста моя мама красива. Она постоянно занимается благотворительностью, помогает людям, работает на кухне и следит за своей внешностью. Она красится и наряжается чаще, чем я.

— Никогда не выходи замуж, — говорю я Кэссиди, беря очередное печенье. Похоже, что уход мужа заставил меня перейти на углеводы, сделав Девина еще большим ублюдком.

— Эй, брак – это прекрасно, — возражает моя мама. — Просто... к сожалению, некоторые не соблюдают свои клятвы.

Я протягиваю руку и беру ее, слегка сжимая, и вижу сострадание в ее глазах. Сейчас мы обе страдаем от неверности, но я бы в любой день приняла на себя мамину боль, а не свою. Ее сердце слишком велико для этой боли.

Я сокрушаюсь, удивляясь, но слишком боюсь спросить, как она может смотреть на отца, зная, что он сделал. Я всегда видела в ней сильную женщину и была так горда, когда она пригрозила моему отцу разводом. Потом я плакала в тот день, когда она сказала мне, что передумала и принимает его обратно. Как бы я ни любила своего отца, она не заслужила этого, а он не заслуживает такой удивительной женщины, как она.

— Теперь, когда я решила, что никогда не выйду замуж, — говорит Кэссиди, переключая свое внимание на меня, — что происходит между тобой и горячим барменом? Восемь человек спросили меня об этом в спортзале сегодня утром. — Она наливает себе стакан лимонада. — И позвольте мне сказать, что Малики Бриджес намного сексуальнее Девина.

— Боже мой. Люди твоего возраста говорят обо мне?

Она пожимает плечами.

— Ты знаешь, что это маленький город, и ты занимаешься сексом с самым горячим холостяком города. Люди будут говорить.

— Кэссиди! — вскрикивает моя мама, в ее тоне слышится предостережение.

— Что? — спрашивает она. — Держу пари, он не станет изменять на мальчишнике.

Я указываю на ее сумку с книгами на полу.

— Иди учись.

Она качает головой, затягивает хвост и проводит рукой по волосам.

— Нет, этот разговор намного интереснее, чем Анатомия.

Мамино внимание возвращается ко мне, ее черты лица озабочены.

— Теперь, когда ты напугала свою сестру браком, нам нужно поговорить о твоей новой работе. Девин сказал, что ты уволилась из компании его отца, а остальные говорят, что ты не только сменила работу, но и переехала к Малики? — Она касается своего лица и делает паузу, как будто размышляет. — Дорогая, ты знаешь, что я не осуждаю, но мы потратили тысячи долларов на образование не для того, чтобы ты в итоге работала в захудалом баре. Я не смотрю свысока на тех, кто работает в сфере обслуживания, но я никогда не хотела, чтобы моя дочь была рядом с пьяными людьми. Я прочитала много криминальных книг. Большинство серийных убийц нападают на женщин в барах.

— Ага! Я только что посмотрела этот документальный фильм на Netflix. Это жуткое дерьмо, — вклинивается Кэссиди и закрывает рот, когда моя мама бросает на нее неодобрительный взгляд.

— Кэссиди, иди учись, пиши смс, делай селфи, что-нибудь, — говорит она.

Она поднимает руки вверх в знак капитуляции.

— Хорошо, я буду держать рот на замке, но я остаюсь. Мне нравится слушать лекции, которые направлены не в мою сторону.

— Мам, это переходный период, пока я не найду другую работу, — говорю я своим лучшим голосом для успокоения. — Я использую свой диплом и ремонтирую паб, так что технически, это моя работа. Барменство – это дополнительные деньги, чтобы найти новое жилье.

— Ты можешь остаться здесь. Твоя комната всегда свободна. К тому же, ты знаешь, что мы с отцом поможем тебе с любыми финансовыми проблемами.

— Я взрослая женщина. Я не собираюсь переезжать к своим родителям или брать у вас деньги.

— Могу ли я стать добровольцем в качестве дани с денежным предложением? — вмешивается Кэссиди.

Вместо того чтобы ответить ей, мама продолжает сосредоточивать свое внимание на мне.

— Почему бы и нет? Я пеку потрясающий бананово-ореховый хлеб, у тебя всегда будет горячий завтрак, и я уверена, что держу дом чище, чем у холостяка.

— Я дам тебе знать, если передумаю, хорошо? Но сейчас мне нужно сделать это самостоятельно. Пришло время разобраться с этой новой главой в моей жизни.

— Ты не самостоятельная, если живешь с другим мужчиной. — Ее слова мягкие, но удар резкий. Она изо всех сил старается казаться милой, но это то, что она чувствует в данный момент.

— Мы друзья.

— Я знаю тебя, дорогая. Ты бы не стала просто так переезжать к кому-то.

— У нас отдельные спальни. Это ничем не отличается от того, как я жила в общежитии в колледже. Я снимаю у него комнату. Вот и все.

Кэссиди фыркнула.

— Пока.

— Ты права. Я уверена, что в колледже ты не была ангелом. — Мама показывает на меня пальцем. — И тебе будет весело объяснять это своему отцу. У семьи Малики не самая лучшая репутация в городе.

— Сейчас и у нашей семьи тоже. Малики – верный человек, и я доверяю ему больше, чем собственному мужу.

***

Кайл скрещивает руки вместе и осматривает гостиную моей квартиры – ну, старой квартиры.

— Это все? — Он смотрит на меня. — Мы оставляем все остальное, так?

— Да. Мне нужны только мои личные вещи, — отвечаю я.

Рекс стонет и протягивает руки в сторону гостиной.

— Давай, сестренка. Возьми телевизор. Диван. Что-нибудь. Этот жуликоватый ублюдок не заплатил за все это дерьмо сам.

Он прав. Я заплатила за половину всего – первый взнос, мебель, счета. Когда будут оформляться документы на развод, я буду настаивать, чтобы мы продали квартиру и разделили прибыль.

Проще простого.

Завершить этот развод не должно быть проблемой.

— Мне некуда это девать, — отвечаю я. Я также не хочу воспоминаний о дерьме, которое я делила с Девином. Я лучше куплю новую мебель.

— Знаешь, — поет Рекс, — я бы не отказался хранить этот шестидесятидюймовый плоский экран в своей гостиной. — Он пожимает плечами. — Я настолько хороший брат.

Я закатываю глаза.

— Отлично, ты можешь взять телевизор в спальне.

— Да, черт возьми, — говорит Рекс. Его взгляд снова обводит комнату. — А как насчет изысканного фарфора? Я могу использовать что-то более стильное, чем бумажные тарелки.

— О Боже, ты можешь забрать посуду.

— А холодильник?

— Господи, ты не возьмешь холодильник. — Я толкаю его в плечо. — Пойдем. Я угощу тебя пиццей за то, что ты мускулистый.

— Пицца звучит потрясающе, — говорит Рекс, щелкая пальцами. — И кстати о пицце, ты должна позволить своему младшему брату иметь эту офигенную печь для пиццы.

— Какого черта? — говорит Кайл. — Это был мой свадебный подарок.

Рекс шлепает Кайла по животу.

— Если я правильно помню, ты сказал ей, что у тебя была такая же и она тебе чертовски нравилась. Твоей заднице не нужна другая.

— Ладно, можешь забрать и печь для пиццы, — говорю я ему.

***

— Как ты узнала, что Девин тебе изменил? — спрашивает Рекс, откусывая кусочек от своей пиццы. Пиццерия Фреда – единственная пиццерия в городе, но даже если бы это было не так, я бы всегда приходила именно туда. У них лучшая пицца, закуски и чесночный хлеб. Если вы хотите набить себя углеводами – что, очевидно, является моим новым хобби – «У Фреда» – это то место, куда нужно идти.