Глава 30

Сьерра

— Для чего эта улыбка? — спрашивает Элли.

Предвкушающая ухмылка не сходила с моего лица с тех пор, как Малики написал мне сообщение.

— Мы с Малики уходим на ночь.

Ее улыбка становится еще шире.

— Значит ли это волнение, что он больше не Шейди МакШадерсон?

Моя улыбка дрогнула на дюйм.

— В какой-то степени, но я считаю это перспективным. — Я качаю головой. — Я была глупой, ждала так долго, чтобы потребовать ответы.

— Я не вижу, чтобы он тебе изменял. Он смотрит на тебя так, будто ты владеешь его миром.

— Я не так беспокоюсь об измене, как о том, что он хочет порвать со мной. Я боюсь, что он хочет прекратить наши отношения, а поскольку он не знает, как это сделать, он будет отдаляться, пока я не перережу пуповину.

— Сомневаюсь, что мужчина ведет тебя на свидание, чтобы порвать с тобой. Перестань быть параноиком.

— Мне надоело, что ты говоришь мне перестать быть параноиком.

— Тогда перестань быть параноиком.

— Тетя Элли!

Молли вбегает на кухню, на ее лице сияет улыбка.

Она обхватывает руками ноги Элли, а Элли сжимает ее плечи.

— Привет, я не знала, что ты придешь, — говорит она.

— Мне нужно, чтобы ты посидела с ребенком. — Я слышу ее раздраженный голос, прежде чем вижу ее. — Мамы нет дома, а мне нужно выполнить поручения.

— Хорошо, — говорит Элли Джессе. — Было бы неплохо предупредить.

— Я написала сообщение, но ты не ответила, — парирует Джесса. — Молли попросила погулять с тобой.

— Я смотрю мультики! — говорит Молли, прежде чем броситься в гостиную.

— Это ненадолго, — продолжает Джесса. Она поворачивается, чтобы уйти, но останавливается, когда ее глаза встречаются с моими. — О, привет, Сьерра.

Я сужаю глаза от самодовольства в ее тоне.

— Привет. Как проходит твой переезд?

Моя мама учила меня никогда не вести себя грубо... если только кто-то не выводит тебя из себя. Пока что Джесса не достигла этого уровня.

Она возится со своим ожерельем.

— О, все хорошо идет. Я думала, это будет ужасно, переезд домой, но мне понравилось встречаться со старыми друзьями.

— Это хорошо.

Пожалуйста, перестань со мной разговаривать.

Она ухмыляется.

— Как Малики сегодня?

Какого хрена?

— Он в порядке. Почему не должен?

Я все еще надеюсь, что она прекратит со мной говорить.

Она шлепает рукой по воздуху.

— Я ничего не слышала о нем со вчерашнего вечера. Я знаю, что вчера у нас был длинный день, но обычно мы разговариваем каждый день, так что это необычно. Я могу зайти в квартиру и убедиться, что с ним все в порядке.

У меня зазвенело в ушах, а в животе завязался узел. Я никогда не был жестоким человеком, но мне хочется ударить ее по лицу.

— О чем ты говоришь? — огрызаюсь я.

Она издевательски смеется.

— Он до сих пор не сказал тебе, что мы встречаемся?

— Где встречаетесь?

— У меня дома... иногда в его квартире. — Она пожимает плечами. — В зависимости от того, где удобнее.

— Прости что? — вскрикиваю я. — Он ходил к тебе домой?

Она кивает.

— Но не вчера. Мы ездили в город, обедали, проводили время вместе.

Элли проскальзывает, между нами, и мой желудок опускается.

— Что ты делаешь, Джесса? — спрашивает она, ее тон наполнен предупреждением. — Не приходи в мой дом и не играй в игры с моей лучшей подругой.

Я прижимаю руку к груди и делаю дерьмовую работу, контролируя свое дыхание, контролируя свое больное сердце и сдерживая себя от того, чтобы не выцарапать ей глаза.

— Это не я играю в игры. — Джесса гогочет, переключая свое внимание на меня. — Почему ты так обижаешься, что отец моего ребенка был у меня дома?

— Что? — Элли и я кричим одновременно.

Элли указывает пальцем на дверь.

— Уходи. Я присмотрю за Молли.

Джесса смеется, довольная собой, и игнорирует Элли.

— Ты еще не знаешь, да? – Она прищуривается, на ее губах появляется жесткая улыбка. — Я просила его сказать тебе уже несколько недель, но Малики такой, понимаешь? Такой скрытный, никого не пускает. Вот почему у нас ничего не вышло в прошлый раз, но теперь, когда мы стали старше, все наладилось.

Я закрыла глаза.

Нет.

Нет.

Этого не может быть.

Он бы сказал мне, если бы у него был ребенок.

Мои глаза зажмуриваются.

— Хорошая попытка.

Джесса насмехается.

— Я серьезно. Он отец Молли. — Все смотрят на нее, когда она опускает сумку на стойку, роется в ней и достает конверт. Она кладет его рядом со мной. — Не веришь мне? Посмотри сама.

У меня трясутся руки, когда я беру конверт и достаю бумагу.

Я читаю ее один раз.

Дважды.

И еще раз для верности.

Я вижу его имя.

Он совпадает на 99, 9%.

Мультфильм Молли на заднем плане – единственный звук в квартире.

Я проверяю дату на тесте. Он был сделан более трех недель назад, а он так и не сказал мне.

Три недели!

Черт, он знал об этом дольше, ведь именно тогда он сдавал анализ.

Теперь секретность имеет смысл.

— Откуда у тебя это? — Я заикаюсь, ненавидя, как слабо я звучу.

— Я, конечно же, пошла к нему в квартиру, — отвечает Джесса. — Он привел ее в порядок, не так ли? — Она складывает руки на груди. — Но обычно мы проводим время у меня. Там больше места.

Я хватаю бумаги.

— Держись, блять, подальше от моего парня.

— Парень надолго?

Я делаю шаг к ней, почти у самого ее лица.

— Я была бы еще большей сукой, если бы здесь не было твоей дочери.

Элли снова протискивается, между нами, и мы оба отступаем назад.

— Все в порядке, — говорит Джесса через плечо Элли. — Не похоже, что он будет видеть тебя часто.

— Джесса, остановись! — кричит Элли.

Джесса знает.

— Как ты думаешь, где он был той ночью, когда поздно вернулся домой?

Мое лицо опускается.

Джесса усмехается, зная, что попала в точку.

Это были ее духи.

Это ее запах, он пошел в душ, чтобы смыть с себя.

Все это имеет смысл.

Я запихиваю бумагу в сумку и прорываюсь мимо нее.

— Эй! — кричит Джесса позади меня. — Ты не можешь взять это!

Элли зовет меня по имени, когда я выхожу из ее квартиры и бегу к своей машине.

***

Я врываюсь в бар с тестом на отцовство в руке.

— Вот дерьмо, — кричит Лиз, стоя рядом с Малики у барной стойки.

Глаза Малики расширены, вся кровь отхлынула от его лица, и он проводит по нему рукой.

— Нам нужно поговорить, — говорю я.

Он кивает, и я веду его в нашу квартиру.

Нет, в его квартиру.

В квартиру, в которую он позволял Джессе входить неизвестно сколько раз.

Я пихаю тест ему в грудь, как только он закрывает дверь и поворачивается ко мне лицом.

— Не хочешь объяснить это?

Он не смотрит на бумагу, когда она падает на пол.

Он знает, что это такое.

— Я планировал рассказать тебе сегодня вечером, — говорит он.

Я насмехаюсь.

— Ты планировал рассказать мне в тот день, когда я столкнулась с тобой? Как удобно. Почему мне не сказали несколько недель назад?

— Я должен был знать, моя ли она.

— Ты уже давно знал, что она твоя. Ты не только скрывал это от меня, но и общался с Джессой за моей спиной. — Слезы застилают глаза. — Ты приходил домой, пахнущий ее духами. Ты никогда не помогал Коэну, не так ли? Ты не был с ним в городе. Ты был с ней.

— Я был со своей дочерью, — поправляет он, скрежеща зубами.

— И с ней!

— У меня не было выбора! — Его голос повышается. — Молли не знала меня! Я не мог войти и ожидать, что ей будет комфортно. Джесса должна была быть там.

— Ты мог бы сказать мне. — Я подавила рыдание. — Я бы помогла тебе справиться с этим. Я была бы с тобой, как и положено девушке.

Он делает вдох, его тело напрягается.

— Это было сложно.

Мой пульс застревает в горле, когда все рациональное вылетает за дверь.

— Я не могу. — Я отступаю на шаг назад. — Я не могу этого сделать.

Он вздрагивает.

— Не можешь сделать что? Быть с мужчиной, у которого есть ребенок?

Нет, черт возьми.

Я не позволю ему переложить это на меня.

Настала моя очередь повысить голос.

— Нет, быть с мужчиной, которому я не доверяю.

Он хмурится.

— Ты мне не доверяешь? — Его плечи распрямляются. — До этого я никогда не лгал тебе. Ни разу. Черт, Сьерра, ты, блять, замужем, и я с этим смирился!

— Ненадолго. Развод будет оформлен на этой неделе. — Мой ответ твердый. Ровный. Никакого выражения.

Он моргает.

— Что?

— Девин подписал документы о разводе. Ты бы знал это, если бы пришел.

Его лицо смягчается.

— Почему ты мне не сказала?

Этот ровный голос поднимается на несколько ступенек.

Хорошо, на много ступеней.

— Почему ты не сказал мне, что у тебя есть ребенок?

— Я боялся, что это станет проблемой, как это, блять, происходит сейчас. Ты молода, Сьерра.

— Да пошел ты. Не смей использовать это в качестве оправдания своего проёба! — Мой подбородок дрожит, голос дрожит. — Я бы приняла тебя в любом виде – дочь, не дочь, двадцать чертовых дочерей. Я бы протянула руку и помогла с твоим багажом, потому что ты принял мой, но это принятие заканчивается на лжи. — Мой голос трещит. — Я должна была догадаться, когда ты вернулся, пахнущий ею, когда ты пропадал на несколько часов, когда ты не работал в своем собственном чертовом баре! — В моих глазах плавают слезы, и я откидываю голову в сторону, желая избавиться от них. — Вы с Джессой можете создать себе маленькую счастливую семью и держаться от меня подальше.

Глаза Малики остекленели.

— Мне не нужна Джесса.

— И все же ты тайно общаешься с ней.

— Не делай этого. Не уходи от нас, Сьерра.

Я разворачиваюсь, и он идет за мной по пятам, пока я несусь в спальню. Я собираю всю сложенную одежду, которую вижу, даже не заботясь о том, что это такое, и запихиваю ее в сумку, переполняя ее. Вещи падают, но мне все равно.

Как и в случае с Девином, я куплю новое дерьмо.

Малики идет за мной по пятам, когда я выхожу из комнаты, мольбы сыплются из его рта.

— Не делай этого. Не уходи от нас, блять.

Я не останавливаюсь, пока не оказываюсь у двери. Вот тогда я встречаюсь с ним взглядом.

И тогда я чуть не сломалась. Нет, я действительно сломалась.

Наши грустные глаза встречаются, и никто из нас не хочет быть первым, кто дрогнет. В его глазах плещется разочарование.

Я не знаю, в чем это разочарование – во мне за то, что я ушла, или в нем самом за то, что он солгал, за то, что так поступил с нами.

— Я думала, что ты другой, — наконец шепчу я.