— Свяжитесь с саперами. Пусть немедленно подтянут сюда мостовые части и штурмовые лодки. Это в первую очередь. Далее, надо собрать все реактивные установки «земля-воздух» и зенитные батареи, какие только удастся найти, и перебросить их сюда же. Всех, кто будет мешать исполнению моего приказа, расстреливать на месте. Сообщите об этом военным регулировщикам. Отправляйтесь!

Советские танки и мотопехота достигли единственного уцелевшего моста. Три боевых машины пехоты промчались по нему на другой берег, попытались укрыться и сразу попали под обстрел бельгийцев и американцев. За БМП последовал танк. Огромный Т-80 с грохотом прошел по мосту и тут же взорвался от противотанковой ракеты. За первым танком последовал второй, затем третий. Оба благополучно достигли дальнего берега. Вдруг из-за разрушенного здания появился английский «Чифтэн», который пристроился к советским танкам и последовал за ними. Пораженный увиденным, Алексеев понял, что в советских машинах никто не заметил этого. Следом вылетела американская ракета и взорвалась, врезавшись в землю, подняв облако земли и пыли. У въезда на мост появилось еще два «Чифтэна». Один взорвался, когда Т-80 выстрелил в него прямой наводкой, другой через секунду послал ответный снаряд и подбил советский танк. Алексеев вспомнил детскую сказку о храбром крестьянине на мосту, когда английский танк продолжил стрельбу и взорвал еще два советских танка, прежде чем взорвался сам от огня советских танков, стрелявших почти в упор. Еще пять советских БМП промчались по мосту.

Генерал поднес к губам микрофон и связался со штабом Восьмой гвардейской армии.

— Говорит Алексеев. Я перебросил роту мотопехоты и несколько танков на другой берег Лайне. Мне нужна поддержка. Нам удалось прорвать вражескую оборону. Повторяю: мы прорвали вражеский фронт! Мне нужна поддержка с воздуха и вертолеты, чтобы подавить части НАТО к северу и к югу от моста 439, а также два полка мотопехоты для помощи в форсировании реки. Обеспечьте мне поддержку, и я сумею к полуночи переправить свою дивизию на другой берег.

— Вы получите все, что у меня есть. Мостовые части и понтонные парки на подходе.

Опершись плечом о БМП, Алексеев отвинтил пробку от фляжки и сделал несколько глотков воды, наблюдая за тем, как пехотинцы под огнем штурмуют господствующие высоты на противоположном берегу. Уже две роты сумели переправиться через Лайне. И теперь вражеская артиллерия пыталась уничтожить последний уцелевший мост. Алексееву нужно было перебросить на тот берег по крайней мере батальон мотопехоты, чтобы попытаться удержать захваченный плацдарм хотя бы несколько часов. Я найду мерзавца, который уничтожил мои мосты, пообещал он себе.

— Штурмовые лодки и понтонные парки движутся к нам, товарищ генерал, — доложил вернувшийся Сергетов. — Им открыта зеленая улица — все регулировщики нашего сектора оповещены. Сюда направляются две батареи реактивных зенитных установок, и в трех километрах отсюда мне удалось найти три самоходных зенитных орудия. По словам артиллеристов они прибудут к нам через пятнадцать минут.

— Хорошо. — Генерал навел бинокль на противоположный берег.

— Товарищ генерал, наши БМП могут переправляться вплавь. Почему бы не попытаться им форсировать реку своими силами?

— А ты посмотри на тот берег, Ваня. — Генерал передал Сергетову бинокль. Капитан поднес его к глазам. Весь противоположный берег с немецкой аккуратностью был забетонирован и взят в гранит, чтобы предупредить эрозию. Гусеничные машины не смогут подняться на него из воды — проклятые немцы! — К тому же, — продолжил генерал, — попытка переправы возможна только в том случае, если у нас будет хотя бы полк мотопехоты, никак не меньше. Этот мост — все, что у нас есть, и он долго не простоит. При самых благоприятных обстоятельствах, чтобы навести понтонные мосты, нам понадобятся несколько часов. Части, успевшие переправиться на тот берег, будут предоставлены самим себе по крайней мере на это время. Наша задача заключается в том, чтобы перебросить по мосту как можно больше танков и мотопехоты, а затем переправлять подкрепления на штурмовых лодках. В уставе говорится, что такая переправа должна осуществляться под прикрытием дымовой завесы или темноты. Я не хочу ждать ночи, и мне нужна действенная артиллерийская поддержка, а не беспорядочный огонь. Придется нарушить правила, Ваня. К счастью, устав предусматривает и это. Вы проявили себя с лучшей стороны, Иван Михайлович. С этого момента вам присвоено звание майора. И не благодарите меня — вы заслужили это.

— Мы едва не встретились с ними — попадись они нам на пять минут раньше, сумели бы сбить еще нескольких. А так… — пилот «томкэта» пожал плечами.

Тоуленд кивнул. Истребителям был отдан приказ оставаться за пределами действия советских радиолокаторов.

— Знаете, забавная штука. Там сомкнутым строем летели три советских самолета. Я заметил их на своем экране с расстояния в пятьдесят миль. А вот у них не было никакой возможности увидеть нас. Будь у нас побольше горючего, мы могли бы следовать за ними прямо к их авиабазам. Подобно той игре, в которую когда-то играли с нами немцы: они посылали следом за бомбардировщиками, возвращающимися после налета, свой самолет и затем сбрасывали бомбы на аэродром сразу после их приземления.

— Нам никогда не удастся проникнуть через их систему «свой-чужой», — покачал головой Тоуленд.

— Это верно, но мы выясним время их посадки на аэродромы с точностью до…, ну, скажем, десяти минут. Это может пригодиться кому-нибудь.

Капитан третьего ранга поставил чашку на стол.

— Вы правы. — Он решил сообщить об этом командующему ВМС в Восточной Атлантике.

Больше сомневаться не приходилось. Оборонительные позиции НАТО были прорваны к югу от Ганновера. Пришлось взять две бригады из и без того скудного резерва сухопутных войск и перебросить их в Альфельд. Если не удастся ликвидировать прорыв, Ганновер будет потерян, а вместе с ним и вся Германия к востоку от Везера.

Глава 29 Оборона

Как и предполагалось, мост продержался меньше часа. За это время Алексеев сумел перебросить на другой берег целый батальон мотопехоты, и хотя войска НАТО предприняли несколько отчаянных контратак на захваченный советскими частями плацдарм, танки, размещенные генералом на восточном берегу, отбили их, стреляя прямой наводкой. Теперь войска НАТО сделали передышку, чтобы перегруппировать свои части и подтянуть артиллерию. Тяжелые орудия вели непрерывный огонь по окопавшимся на плацдарме советским подразделениям и танкам, стоящим на берегу Лайне. К тому же грузовики с штурмовыми лодками застряли в колоссальных пробках на шоссе, что вело от Сакка к Альфельду. Немецкая тяжелая артиллерия усеяла дорогу и окружающую местность кассетными минами, причем каждая из них была достаточно мощной, чтобы перебить танковую гусеницу или разбить колесо грузовика. Саперы непрерывно вели разминирование и пользовались крупнокалиберными пулеметами для подрыва мин, но на все это требовалось время. Кроме того, удавалось обезвредить не все мины, и иногда их обнаруживали, лишь когда они взрывались под танками или тяжело нагруженными грузовиками. Потеря отдельных машин — неприятна сама по себе, но еще хуже было то, что каждый поврежденный танк или грузовик приводил к новым заторам на дороге, и движение останавливалось.

Командный пункт генерала Алексеева располагался в магазине фотопринадлежностей, окна которого выходили в сторону реки. Стекла витрин были давно выбиты, и при каждом шаге под сапогами хрустели осколки. Генерал осматривал дальний берег в бинокль, испытывая невыносимую боль за своих солдат, пытавшихся защищать захваченный плацдарм под огнем танков и пехотинцев, расположившихся на господствующих высотах. В нескольких километрах позади него к передовой мчались все самоходные артиллерийские установки Восьмой гвардейской армии, чтобы обеспечить огневую поддержку частям его дивизии, и по мере их прибытия к линии фронта Алексеев и Сергетов размещали их на позициях и давали задание подавлять вражеские батареи.