— Ты знаешь, какая ты красивая? — произносит он, глядя на меня с таким восхищением.

— Бек, — шепчу я, его слова не просто возбуждают меня. Я мокрая и готова к нему, но мое сердце тоже присоединилось к веселью, подпрыгивая, когда он назвал меня красивой.

— Каждый чертов дюйм твоего тела потрясающий. В тебе нет ни гребаного изъяна.

Я вскрикиваю, когда его пальцы сжимают мою лодыжку, и он тянет меня вниз по матрасу, пока мои ноги почти не свисают с кровати. Он опускается на колени, усаживаясь между моих ног.

— Я знаю, что заставлял тебя умолять меня, но я бы становился на колени и умолял бы тебя каждый чертов день. — Он раздвигает мои бедра, его руки впиваются в мою кожу, чтобы держать их открытыми. — Для этого. — Его язык лижет меня сверху донизу. Я извиваюсь, наслаждаясь тем, как нежность его языка облегчает жжение между моих ног, которое все еще осталось со вчерашней ночи. — Я буду умолять и умолять, готовый сделать все, что потребуется.

Если бы кто-нибудь открыл дверь позади него, он бы увидел меня, широко распахнутую перед Беком. Его руки остаются прижатыми к мышцам моих бедер, удерживая меня именно такой, какой он хочет меня, когда он целует меня так же искусно, как он целует меня в губы.

В конце концов, одна из его рук больше не держит мои бедра открытыми. Это не нужно. Я держала ноги в любом положении, в котором он хотел, чтобы его язык работал с моим клитором с такой точностью. Он медленно вводит два пальца внутрь меня, слегка сцепляя их так, что я схожу с ума.

Не может быть, чтобы люди меня не слышали. Я ничего не могу с собой поделать, ощущение, сеющее хаос в моем теле, слишком велико для меня, чтобы я могла оставаться спокойной, а я еще даже не кончила. Хотя, учитывая скорость, с которой его пальцы работают внутри меня, и ощущение его языка, кружащего вокруг моего клитора, скоро все в этом самолете точно узнают, чем мы с Бек занимаемся.

Я хватаю Бека за волосы, мои бедра двигаются у его рта в чистом небе. Я не скрываю раздраженных стонов, когда он отдергивает свой рот, продолжая работать пальцами внутри и снаружи меня. Он улыбается, вокруг его рта влажно от меня. — Когда ты кончишь, я хочу, чтобы каждый проклятый человек в этом самолете услышал это. Ты поняла, малышка?

Моя голова падает на подушку, глаза зажмуриваются от возбуждения. Мне не должно быть так горячо, что он хочет, чтобы все меня услышали. На самом деле, собственничество и его желание, чтобы все знали, что мы занимаемся сексом, должны его отталкивать. Это не так. Я хочу доставить ему удовольствие. Я хочу, чтобы все знали, как он доставляет мне удовольствие, как я схожу с ума от его прикосновений.

Он высвобождает из меня пальцы. — Это нормально, если ты не хочешь, чтобы люди слышали. Мы можем попробовать что-нибудь еще. Но если это так, то я хочу, потому что, пока я буду поедать твою сладкую маленькую киску, мой член будет так далеко в твоем горле, что ты не сможешь издать ни звука.

Его кончик пальца скользит от моего клитора к другой части меня, к которой ни один мужчина никогда не прикасался. Место, которое я даже не исследовала каждый раз, когда я заставляла себя кончить. — Выбирай, или я выберу за тебя.

— Я хочу, чтобы они услышали, — тяжело дышу я.

— Хорошая девочка, — говорит он, снова касаясь меня губами. — Я хочу, чтобы они все, блядь, тоже услышали. Мое кольцо на твоем пальце, а мой рот на твоей киске. Ты моя.

Затем Бек подтверждает свою точку зрения, заставляя меня кричать его имя не один, а три раза.