22

Бек

Ей не нужно говорить ни слова, чтобы я точно знал, о чем она хочет поговорить. Я ожидал, что она захочет больше рассказать о нашем разговоре в офисе. На самом деле, мне не терпелось обсудить ужасные условия, которые она поставила себе и этому соглашению.

Я всегда был тем, кто получает то, что хочет. И я хочу Марго Моретти.

Одного ее вкуса было недостаточно. Мой аппетит к ней только усиливается, даже близко не насытившись короткой встречей в раздевалке. Я так много хочу сделать с ней — с ней — и все начинается с того, что она принимает наше взаимное влечение.

— Говори все, что хочешь сказать, Марго, — перебиваю я. Скрещивая руки на коленях, я жду, когда она снова разозлит меня и преуменьшит химию между нами.

Марго ерзает на стуле, нервно скрещивая и раздвигая ноги. Она была бы ужасна в зале заседаний, потому что на ее лице можно было увидеть все эмоции. Ее глаза смотрят на горизонт города позади меня, как будто это может дать ей какой-то волшебный ответ.

— Я буду честна, я не ожидала, что между нами все так накалится. Особенно так быстро. Чтобы было так много… напряжения.

Мой палец скользит вверх и вниз по ножке бокала, пока я обдумываю ее слова. Покачивая головой, я анализирую каждую эмоцию на ее лице. — А ты не знала? — Мой тон звучит немного недоверчиво, когда я вспоминаю ту ночь на пляже. Не может быть, чтобы она не ожидала напряжения.

Легкое прищуривание ее глаз говорит мне, что ее разум воспроизводит то же самое воспоминание, что и мое. Она раздраженно вздыхает. — Нет, не знала, Бек. Ты это ты, а я это я. Да, я собиралась быть твоей помощницей, и да, мы собирались притвориться помолвленными, но я ожидала, что на этом все и закончится.

— Никто не виноват в этом, кроме тебя. Я думал, что довольно ясно выразил свое влечение к тебе, когда изложил свое предложение.

Она выпивает половину своего бокала вина, а я налил ей довольно много. — Ты буквально известен как распутный миллиардер-плейбой, я думала, что ты просто так разговариваешь с женщинами.

— Я обнаружил, что часто с женщинами, о которых ты говоришь, нет особой необходимости в разговоре.

Небольшое количество белого вина падает с ее губ, приземляясь на ее тонкую майку и оставляя небольшое мокрое пятно. — Ты всегда говоришь только то, что приходит тебе в голову? — Она вытирает каплю вина, все еще оставшуюся на ее подбородке.

Я пожимаю плечами, прежде чем сделать глоток. — Изредка. Как правило, мысли, крутящиеся в моей голове, намного хуже.

— Я даже не хочу знать.

— Возвращаясь к твоему предыдущему заявлению, да, я никогда не ходил вокруг да около с женщинами. Мне не приходилось. Я пришел к тебе с предложением, которое выгодно нам обоим. Дополнительным бонусом является то, что между нами явно существует взаимное влечение. Я не вижу смысла бороться или отрицать это.

— Легко тебе говорить. Ты известен своей холодностью и расчетливостью, некоторые люди также предполагают, есть ли у тебя вообще сердце.

— Ты читала статьи обо мне, Марго?

Ее глаза закатываются. — Это просто наблюдение. Люди думают, что ты не формируешь привязанностей за пределами твоей компании.

— Ну, люди меня совсем не знают. Я предпочитаю держать это таким образом. Я могу очень хорошо формировать привязанности, я просто разборчив в этом. Особо ничего плохого в этом не вижу. Разве мы не должны быть такими?

— Хорошо отметил. Во всяком случае, я не могу сказать то же самое о себе. Я знаю себя. После того, как меня обидел Ка… мой последний бойфренд — я не хочу спутать вожделение с чем-то другим. Мне нравится чувствовать себя желанной, я хочу чувствовать себя желанной, и я польщена, что кто-то вроде тебя может хотеть меня. Однако я также знаю, как легко мне было бы неправильно истолковать отношения.

Я должен тщательно обдумать, что сказать. Большая часть меня хочет указать, что не все мужчины такие же куски дерьма, как мой брат, но, с другой стороны, большое количество мужчин точно такие же, как мой брат. Определенно есть ряд женщин, которые могли бы сказать обо мне резкие вещи, если бы захотели. Не потому, что я изменял, у меня никогда не было постоянных отношений, чтобы это произошло, но многие обвиняли меня в том, что я взял от них то, что хочу, и бросил их. Я всегда был впереди. Я никогда не буду заботиться о них так, как они того хотят. Но, в конце концов, если я не давал им то, что они хотели — отношения, — то я был плохим парнем. Неважно, сколько предупреждений я мог дать.

— Ты собираешься просто сидеть и размышлять, а не рассказывать мне, о чем ты думаешь?

— Знаешь, я обнаруживаю, что я более откровенен с тобой, чем с кем-либо другим, — указываю я, имея в виду каждое слово.

— Я тебе не верю.

Я удерживаю ее взгляд, проводя большим пальцем по губе. — Тогда я думаю, мне нужно лучше доказать это тебе, не так ли?

Она выглядит ошеломленной, явно не ожидая такого ответа. Я использую ее молчание в своих интересах. Наклоняясь вперед, я хватаю одну из ножек ее барного стула и подтягиваю ближе к себе. Ее руки находят подлокотники, чтобы помочь себе устоять. Я притягиваю ее ближе, пока наши колени не соприкасаются друг с другом. — Вот в чем дело, Марго. Меня тянет к тебе. Я планировал продолжить нашу сделку в любом случае, но я буду честен, когда скажу, что тот факт, что между нами явно есть химия, является дополнительным бонусом. У нас обоих есть потребности, и, хотя мы договорились, что другие люди не будут заботиться об этих потребностях, вполне логично, что мы можем вместо этого использовать друг друга. Но я бы никогда не навязывал себя тебе, и я не собираюсь умолять тебя признать то, что я знаю, что между нами происходит. Так что, если ты скажешь, что не хочешь снова меня целовать или делать гораздо более забавные вещи, то это твое решение. — Я дергаю ее в последний раз, притягивая ее тело так, чтобы оно оказалось между моими коленями. Внутренняя часть моих бедер прижимается к внешней стороне ее бедер, ее колени в опасной близости от моего члена.

— Но как только ты поймешь, что бороться с напряжением между нами бесполезно, я разложу тебя по всем чертовым поверхностям этого пентхауса. Я докажу тебе, насколько ты заслуживаешь поклонения. Ты очень быстро поймешь, как было бы прекрасно, если бы не все в этом соглашении было фальшивкой.

Ее язык высовывается, чтобы жадно облизать губы, явный признак того, как мои слова действуют на нее. Она хочет того же, что и я. На самом деле, я готов поспорить, что ее киска промокла прямо сейчас, когда она представляет себя мокрой и нуждающейся во мне в разных местах этого дома. Блядь, мне сложно это представить. Я бы хотел, чтобы она склонилась над этим кухонным островом, чтобы она кричала от удовольствия, пока я доказываю ей, насколько трагедией было бы для нас отрицать притяжение между нами.

Я тянусь через небольшое пространство между нами, проводя большим пальцем по пятну, которое она только что намазала на своей губе. В данный момент я ничего больше не хочу, кроме как наклониться и снова попробовать ее на вкус. Я хочу попробовать, испытать, дразнить ее, узнать, сколько времени потребуется, чтобы она застонала в экстазе, прижимаясь к моим губам.

У меня так много планов на нее. Я так много хочу сделать, но ничего не сделаю, пока она не перестанет жить в отрицании.

— Я буду играть по твоим правилам. Я не собираюсь целовать тебя снова. Я не собираюсь ничего делать, пока ты не будешь на коленях умолять об этом, и даже тогда я могу отказать тебе так же, как ты отказываешь себе прямо сейчас. Но знай, что однажды ты больше не сможешь этого отрицать. Твоя киска будет настолько опухшей и мокрой от меня, что ты будешь отчаянно нуждаться в том, чтобы я поклонялся твоей маленькой киске так, как она этого заслуживает. Я мог бы сдаться в данный момент, но я не должен. Я должен заставить тебя ждать так же, как ты заставила меня ждать, только потому, что тебе хочется преуменьшить химию между нами вместо того, чтобы признать ее такой, какая она есть. Что бы ни случилось, когда я, наконец, засуну свой член в тебя, что, как мы оба знаем, произойдет, я вымещаю на тебе свое разочарование, и ты будешь жадно — жадно — поглощать каждое мгновение этого.

Если бы я надавил достаточно сильно, я думаю, что мог бы все изменить и сделать этот момент прямо сейчас благодаря голодному взгляду ее глаз. Ее дыхание быстрое, соски твердеют под тканью. Она возбуждена, полностью возбуждена моими словами.

— Если только, — говорю я себе под нос, глядя на ее губы.

— Если только что?

— Если только здесь и сейчас ты не скажешь мне, что хочешь этого. Если ты скажешь мне, чтобы я наплевал на условия прямо сейчас, я сделаю все, что я упомянул, и даже больше. Я заставлю тебя чувствовать себя так хорошо, что ты не вспомнишь любого другого жалкого мужчину, с которым ты была раньше, который думал, что знает, как удовлетворить женщину. Я заставлю тебя кончать снова и снова, пока ты не устанешь к своему первому завтрашнему дню. Я даю тебе эту единственную возможность, когда я забуду, как ты чертовски разозлила меня, сказав, что это подделка. Скажи это, и ты кончишь через две минуты, попомни мои слова. Оставь это, и тебе придется умолять, когда ты наконец признаешься себе, как сильно ты этого хочешь.

— Я не могу.

Я цокаю языком, разочарованно качая головой. — Какой позор. Я был так чертовски готов зарыться лицом в твою сладкую киску.

Я встаю, хватаю обе наши тарелки и ставлю их в раковину, чтобы уборщики позаботились об этом завтра.

Мой член дерется с моими трусами, желая сделать все, что я только что сказал Марго. Я игнорирую это, как бы мне ни было больно. Я злюсь, что она борется с этим, но для меня это ничего не меняет. Каждое мое слово правда.

У меня будет Марго, но не раньше, чем она станет хорошей маленькой девочкой, умоляющей меня на коленях.