19

Марго

— Я не могу поверить, что это вид, который ты видишь из своего офиса. — Я восхищаюсь городом под нами. — Ты все видишь. Это потрясающе.

Мой нос прижимается к холодному стеклу, так как я не могу насытиться захватывающим дух видом внизу. Я всегда была влюблена в Нью-Йорк. Мое сердце принадлежало этому месту в тот момент, когда я впервые приехала на экскурсию по колледжу. Один из самых печальных дней в моей жизни был, когда я собрала вещи и переехала в Лос-Анджелес. Но на тот момент я думала, что сделала правильный выбор.

— Вид отсюда потрясающий, — соглашается он, его голос доносится из-за моей спины. Я слышу, как он делает шаг в мою сторону, но не поворачиваюсь к нему лицом. Я слишком занята, глядя на единственное место, которое я когда-либо хотела бы назвать домом.

Забавно, как все получилось. Я никогда не могла себе представить, что причина, по которой я вернусь в Нью-Йорк, будет связана с Бекхэмом Синклером.

Я чувствую его присутствие рядом со мной, даже не оглядываясь. Даже с того времени, как мы встретились в Хэмптоне, я всегда странным образом знала о нем. Как будто мы знали или, по крайней мере, понимали друг друга — и почти не разговаривали. Я вспоминаю ту ночь, когда он застал меня за рисованием на пляже, используя только лунный свет, чтобы подпитывать мои наброски.

В тот вечер мы даже не обменялись парой слов. Я чувствовала запах алкоголя в его дыхании, когда он склонился над моим плечом, рассматривая то, что я рисовала. Каким-то образом в свете луны и его запахе, который поглотил меня, я не смутилась из-за того, что он нашел — “кого” он нашел.

Его плечо касается моего. — О чем ты думаешь?

Я с тоской смотрю на город еще несколько мгновений. Я сделаю все, чтобы остаться здесь, чтобы найти способ заставить Винни и Эмму вернуться сюда и снова сделать это нашим домом. Лос-Анджелес был чем-то не постоянным. И теперь, когда я вернулась, я сделаю все возможное, чтобы остаться здесь. Быть одной из многих, кто называет Нью-Йорк своим домом. Часть меня жаждет узнать истории людей внизу. Когда я училась в колледже и у меня были дни, когда я была не занята, я любила сидеть в оживленных кофейнях и кафе на открытом воздухе и просто рисовать людей вокруг меня. Иногда я создавала для них целую жизнь в своей голове. Вместо того, чтобы рисовать их, потягивающих кофе в кабинке, я рисовала их где-то в экзотическом, где-то обыденном, в разных сценариях для разных людей в зависимости от истории, которая, как мне казалось, им подходила.

— Марго? — Костяшки пальцев Бека касаются моей щеки.

Когда мои глаза находят его, я не могу скрыть в них печаль. — Я больше никогда не хочу уезжать отсюда, — признаюсь я. Странно, как город, в котором ты не вырос, в котором ты прожил всего несколько лет, может казаться тебе домом.

Его брови хмурятся. — Тогда не надо, — хрипло предлагает он, слегка касаясь костяшками пальцев моей нижней губы, прежде чем сунуть руку в карман.

Разорвав зрительный контакт, я оглядываю его гигантский личный кабинет. Мне интересно посмотреть, как он здесь работает, занимается своим делом. Он проводит здесь много времени или больше занимается делами? Проводит ли он большую часть времени на совещаниях в роскошном конференц-зале, мимо которого мы проходили по пути? У меня так много вопросов. Так много вещей, которые я хочу узнать.

Я делаю глубокий вдох, вдыхая его запах. — Это не так просто. Что, если что-то пойдет не так? Что, если я не смогу найти здесь работу после нашей… сделки? Боже, было бы стыдно возвращаться в Калифорнию после возвращения.

— Почему?

— Потому что возвращение — это просто напоминание о том, насколько я сюда не принадлежу.

— Ты не обязана возвращаться, если не хочешь. Даже после того, как все это будет сделано, ты заслуживаешь быть там, где ты счастлива.

Я изучаю его несколько мгновений. До сих пор нереально, что все это происходит. Сейчас я не только работаю на Бекхэма Синклера, но и скоро стану его невестой. Все, кроме нас двоих, будут думать, что он влюбился в меня, а я в него. Было бы не так уж и плохо притворяться, что с ним вечно, но всегда была бы надежда, что это может быть больше.

Вот почему я больше никогда не смогу его поцеловать. По крайней мере, не так, как в прошлый раз. Шоу для других приемлемо, но когда это только мы вдвоем, я не могу целовать его и осознавать, что все это фальшивка. Одна большая ложь.

— Вот в чем дело, — начинаю я, не сводя с него глаз. — Я хочу сделать все возможное, чтобы остаться. Я хочу это интервью с Камденом. Я хочу показать ему свое искусство и проявить себя. Я хочу этого больше всего на свете. Вот почему я не хочу ставить под угрозу нашу сделку, снова поцеловав тебя.

Он медленно кивает, не давая мне ни малейшего представления о своих чувствах по этому поводу. — Какое отношение поцелуи ко мне имеют к Камдену? — Если бы я не знала ничего лучше, я бы сказала, что в его тоне был намек на ревность.

— Просто, когда ты поцеловал меня сегодня, у меня в голове размылись линии. Это не было фальшивкой. Мне не казалось, что это было для показухи, чтобы очистить твой имидж и получить работу, которую я всегда хотела. Это казалось реальным, даже когда я знала, что это не так, и мне это не нужно прямо сейчас.

Бек откашливается, будто собирается что-то сказать, но я опережаю его. — Послушай, неловко в этом признаваться, но твой брат действительно облажался со мной. Я просто не знаю, смогу ли я справиться со знанием того, когда это нужно, а когда нет.

Его рука сжимается в боку, вены на макушке становятся более четкими. — Мы с тобой оба были там сегодня утром, Марго. Это было не для галочки, и я обижен, если ты так подумала.

Бек возвышается надо мной, вставая лицом к лицу со мной. Его радужки цвета индиго темнеют от гнева, в них зарождается буря. Я не знаю, как ему ответить, или что вообще означает его ответ. Это он признает, что это реально? Он уже столько мне голову заебал, а мой первый официальный рабочий день только завтра.

Взгляд в его глазах заставляет меня задуматься, не запутались ли мы оба друг другу в головах. Возможно, поддельный концерт не сработает так хорошо, как мы когда-то думали.

— Скажи мне больше не целовать тебя, и я не буду. Но не делай тот момент меньше, чем он был. Я думал об этом весь проклятый день. Это было не гребаное шоу, и ты это чертовски хорошо знаешь.

Он оставляет меня одну в своем кабинете, но далеко не уходит. Включив свет в конференц-зале, он садится и следующий час тратит на телефонный разговор.

Может быть, то что он игнорирует меня, пока я занимаю это офисное помещение, наказание. Или, может быть, он знает, что я могла бы смотреть в окно его офиса весь день, если бы могла, зрелище должно быть одним из лучших в городе.

В любом случае, ни один из нас не разговаривает на протяжении всего нашего времени вне дома. На самом деле, мы даже не разговариваем, когда возвращаемся в пентхаус.