Марго отводит взгляд от картины. В ее глазах все еще есть боль, когда они смотрят на меня. Я ненавижу себя за то, что был причиной этой боли, за то, что не признался ей раньше. Я потрачу каждый доллар на свое имя, использую каждую секунду своей оставшейся жизни, чтобы попытаться вернуть ее, если это потребуется.

Ее губы дрожат, когда она пытается сдержать слезы. Мои пальцы дергаются в карманах, когда я делаю все, что в моих силах, чтобы утешить ее.

Проблема в том, что человек, от которого ей нужно утешение, — это я.

— Что произойдет, если я не смогу простить тебя? — шепчет она, возвращаясь к рисунку.

Ее вопрос похож на удар ножом в сердце. Медленный удар с поворотом ножа, чтобы действительно зафиксировать боль. Я даже не хочу идти по этому пути. Это то, о чем я старался не думать с того момента, как она узнала о вещах, которые я сделал, чтобы сделать ее своей.

Я останавливаюсь рядом с ней, мы оба смотрим на фотографию перед собой. — Тогда я больше никогда не ступлю в эту комнату. Черт, если ты оставишь меня, Марго, думаю, мне придется продать это место и найти новый город для жизни. Я не могу смотреть на Нью-Йорк, не думая о тебе. Мое сердце не может жить здесь, если оно не живет здесь с тобой.

— Ты был здесь первым, — заявляет она.

Я отрицательно качаю головой. — Это не имеет значения. Это ты любишь этот город. Я просто люблю тебя. Я не могу оставаться здесь, если тебя здесь нет. Это никогда не будет прежним. Я никогда не буду прежним.

Она поворачивается ко мне лицом. Когда ее рука тянется взять мою, мое сердце испускает малейший проблеск надежды.

— Хочешь посмотреть, над чем я работаю?

— Да. Всегда.

Марго тянет меня к столу в углу комнаты. Внезапно она поворачивается ко мне лицом, кладя свои маленькие ручки мне на грудь. — Подожди.

— Что?

— Закрой глаза.

Я смотрю на нее в замешательстве, пытаясь контролировать смесь чувств, бегущих по моим венам. Я чертовски нервничаю, но я также полон надежд. Может быть, я еще не потерял ее. Может быть, я найду способ сохранить мою девочку и город, который она любит, навсегда. Я убираю прядь волос с ее лица, наслаждаясь тем, каково это снова прикасаться к ней, даже если это всего лишь самая легкая ласка. — Почему я должен закрыть глаза?

Ее нижняя часть немного выступает. — Пожалуйста. Просто сделай это. Мне нужно сделать кое-что в первую очередь. Я не хочу, чтобы ты видел.

Я вздыхаю, делая то, что она просит. Мои глаза закрыты, хотя все, чего я хочу, это наблюдать за каждым ее движением. Я бы открыл их, если бы не боялся, что она передумает, если застанет меня за подглядыванием. Когда я слышу, как ее маленькие шаги удаляются от меня, я почти рискую выглянуть, просто чтобы посмотреть, что она делает.

— Не смотри, пока я не скажу! — кричит она издалека, словно читая мои мысли.

Я стону. — Не вижу в этом смысла.

— Просто доверься мне, хорошо?

Я всегда буду доверять ей. Слепо и без всякой причины. Мне просто нужно довести нас до точки, где она будет доверять мне.

Раздается громкий шорох и еще несколько звуков, которые я не могу определить, пока не чувствую, что она остановилась передо мной. Ее руки находят мои. Ее холодные пальцы сжимают мои, пока она говорит. — Хорошо, открой глаза.

Я сразу же открываю их и облегченно вздыхаю, когда вижу, что она улыбается мне. Конечно, если бы она собиралась уничтожить мое сердце, она бы не улыбалась мне. Это было бы немного жестоко. Верно?

— Я работала над этим произведением с того момента, как нашла эту комнату. — Ее щеки чуть розовее, чем были до того, как она заставила меня закрыть глаза. Кожа вокруг уголков ее глаз слегка морщится, когда она смотрит на меня с волнением и, возможно, даже с нервозностью. — Я делала это для тебя.

Когда ее зубы с тревогой впиваются в губу, я думаю, проживу ли я когда-нибудь жизнь без нее. Если все пойдет не так, если она в конечном итоге скажет мне, что больше не может меня любить, я не думаю, что даже покинуть этот город, который она любит, будет достаточно, чтобы вылечить мое разбитое сердце.

— Для меня? — хрипло спрашиваю я.

Марго дотрагивается до моей щеки. Я немедленно наклоняюсь к ней, наслаждаясь тем, как она прикасается ко мне. Мое сердце сжимается от нежного взгляда ее глаз. — Да, — говорит она. — Для тебя.

Она дергает меня за руки, пятясь к столу. Она опустила его, так что теперь он сидит ровно. На нем лежит большой холст, на один больше, чем столешница. Сначала я не вижу, над чем она работала, вижу только белый холст, свисающий сбоку.

Мои шаги останавливаются, когда в поле зрения появляется то, что она нарисовала. Это самая красивая работа, которую я когда-либо видел. Моя рука прижимается к груди, у меня перехватывает дыхание от чистого таланта произведения искусства передо мной.

Ее ответ на вопрос, простит ли она меня когда-нибудь, любит ли она меня, написан повсюду.

На одной стороне фотографии — идеально набросанная фотография, на которой мы с ней в Лос-Анджелесе, в том жутком грязном конференц-зале. Жизнь почти достигла совершенства, я сижу на краю стола и разговариваю с ней. Я даже держу в руке уродливую, черт возьми, ручку. Ее внимание к деталям ошеломляет. Я знал, что она талантлива, но это чертовски реально.

Какой бы захватывающей ни была эта сторона фотографии, именно то, что находится на другой стороне, вытянуло воздух из моих легких. На картине Марго нарисовала себя в белом платье — свадебном платье. Как будто я стаскиваю ее со стула на танцпол. На моей руке, протянутой к ней, обручальное кольцо. Картина прорисована настолько детально, цвета отчетливы, что кажется настоящей. Я мог представить себе точный сценарий происходящего.

Это больше похоже на фотографию, чем на эскиз.

Я отрываю взгляд от картины, чтобы посмотреть на нее.

Она улыбается. — Возможно, я немного солгала. Я нарисовала для тебя картинку, но надеюсь, ты не возражаешь, если она будет где-нибудь выставлена.

— Что?

— Это будет центральным элементом выставки, которую я устраиваю в галерее Камдена.

— Ты…

Она кивает вверх и вниз, слезы застилают её глаза. — Я говорила с ним. Я надеюсь, ты не злишься на меня, но мне нужно было поговорить с ним и знать, что он разговаривал со мной, а не потому что я твоя невеста. Я надела глупую маскировку и показала ему свою работу. Ему это понравилось, и он был шокирован, когда я рассказала, кто я такая. На самом деле, я думаю, он сначала расстроился, что я не сказала ему, кто я такая. Но это не имеет значения. Я попала, Бек! Начнем с одной фотографии. Но как только мне хватило на целую витрину, он сказал, что подгонит меня и на одну. И я хочу, чтобы это было фокусом всего этого.

— Я чертовски горжусь тобой, — отвечаю я. Протянув руку, я хватаю воротник рубашки на ее теле и втягиваю ее в себя. — Я знал, что ты получишь это, Марго. Ты чертовски талантлива. Я знала, что он это увидит.

— Я до сих пор не могу в это поверить, — шепчет она между нами.

— То, что ты нарисовала… свадьбу… это значит?

Она уверенно кивает мне, слезы катятся по ее щекам. — Я люблю тебя, Бек. Ничто не остановит меня от этого. Не могу поверить, что ты все это время скрывал свои чувства. Я жалею что раньше не видела этого. Что ты не тот, с кем я разговаривала в том баре, но я хочу потратить вечность, чтобы загладить это перед тобой. Это должен был быть только ты, Бекхэм Синклер.

Я не теряю времени, притягивая ее губы к своим. Когда наши губы соприкасаются, я не знаю, соль, которую я чувствую, это ее слезы или мои. Все, что я знаю, это то, что я больше никогда не рискну потерять ее.