Дополнительный эпилог

Джулиан

Я подкрался к Далии сзади и обхватил ее за талию.

— Я знал, что найду тебя здесь.

Она со вздохом роняет кисть. Мои быстрые рефлексы срабатывают, и я ловлю ее как раз вовремя, спасая только что уложенный деревянный пол от зеленой краски.

— Что за черт! Ты прекрасно знаешь, что не стоит так подкрадываться ко мне! — она хлопает меня по плечу.

Я кладу кисть на банку и обнимаю ее.

— Я не мог устоять.

Ее глаза сужаются.

— Ты опасен.

— Только потому, что ты не пришла на обед, — снова.

Понимание настигает ее.

— О нет. Который час?

— Ближе к трем.

— Проклятье, — ее обручальное кольцо поблескивает, когда она прижимается к моей щеке. — Прости. Я увлеклась и забыла.

— Я вижу, — я рассматриваю детальную фреску, над которой Далия одержимо работала последние шесть недель. Когда я предложил нанять кого-то, чтобы помочь ей с детской у Кейнов, она отказалась, заявив, что лучше сделает это сама.

Я скучаю по живописи, сказала она.

А я скучаю по своей жене.

С тех пор как она начала работать над детской, она стала терять счет времени и пропускать приемы пищи. Если бы я не появился, чтобы оторвать ее от работы, вряд ли она вспомнила бы, что нужно остановиться и поесть.

Она тщательно подходит к каждому проекту, но что-то в дизайне летнего дома семьи миллиардеров заставляет ее волноваться больше, чем обычно, и я уверен, что это связано с бесконечным количеством изменений, которые Кейны внесли в течение года.

Я отсчитываю дни до того момента, когда ремонт в доме у озера будет наконец завершен. После двенадцати месяцев работы с Декланом Кейном, чья дотошность и перфекционизм соперничают с моими собственными, я не могу дождаться окончания работ.

Некоторые клиенты лучше других. Например, с младшим братом Деклана, Роуэном Кейном, и его женой работать проще простого. Их дом был построен в кратчайшие сроки, потому что они придерживались первоначальных планов.

— Думаешь, им понравится? — Далия прикусывает нижнюю губу.

Я сжимаю ее бедра.

— Определенно.

Ее плечи опускаются от тяжелого вздоха.

— Я нервничаю.

— Я знаю.

— А что, если это не то, чего они хотели?

— Тогда им нельзя доверять никакие другие дизайнерские решения, потому что у них ужасный вкус.

Акварельная пейзажная фреска, которую нарисовала Далия, похожа на оживший холст художника: деревья, животные и холмы напоминают вид, окружающий особняк. Я не могу представить, чтобы кто-то критически оценил детскую комнату близнецов Кейн. Она даже поручила мне создать для них уникальные кроватки с вырезанными из дерева цветами, птицами и растениями, выгравированными на столбиках.

Только на кроватки у меня ушло три месяца, но все трудности были забыты, как только Далия впервые увидела их. Когда она начала плакать, я подумал, что что-то не так, но все оказалось совсем наоборот.

Я хочу, чтобы мы начали процесс усыновления, сказала она между поцелуями.

Сейчас? Спросил я, когда она потянулась к моему ремню.

Завтра, поправила она, расстегивая мою молнию.

В тот день, прямо посреди моей мастерской, перед детскими кроватками, которые я решил оставить нам, зародилось основное воспоминание. Они всегда должны были стать нашими с того момента, как мы с Далией вместе разработали их дизайн.

— О чем ты думаешь?

— О кроватках.

Она гримасничает.

— Серьезно? Это не то, что я ожидала от тебя услышать.

Я играю с распущенными прядями ее волос.

— Ты хочешь мальчика или девочку?

Все ее лицо озаряется.

— Обоих?

Я задыхаюсь на следующем вдохе.

— Не одновременно, конечно, — она с хихиканьем толкает меня в грудь.

— Ты уверена? Айрис, кажется, очень довольна своими близнецами.

— Да, но она также беспокоится обо всем вдвойне. Грязные пеленки, стирка и еда. Список можно продолжать и продолжать.

— Ты действительно подмываешь меня стать родителем, — сухо отвечаю я.

— О, умоляю. Я поняла, что ты готов, как только узнала, что ты покупаешь наборы игрушечных инструментов.

Я отшатнулся назад.

— Ты знала об этом? — это было несколько месяцев назад, задолго до того, как Далия заговорила о желании усыновить ребенка, и я никогда не говорил ей об этом. Я бы с радостью провел остаток жизни в браке с Далией, с детьми или без, потому что ее всегда будет достаточно для меня.

У меня до сих пор время от времени возникает зуд, особенно когда я наблюдаю за ней с племянниками или украшаю детские комнаты. Это невозможно не заметить, учитывая, как потрясающе Далия ладит с детьми.

Она тычет пальцем в мою грудь.

— Ты оставил сайт открытым на планшете.

Дерьмо.

— Я никогда не покупал их.

— Ничего страшного, потому что я их купила, — она сияет от счастья, привставая на кончики пальцев и касаясь своими губами моих.

По моим рукам пробегают мурашки, когда я отвечаю на ее поцелуй. Она углубляет его, заставляя мои руки дрожать, а кожу гореть, когда она обхватывает меня за шею.

Сколько бы раз она ни целовала меня, это всегда похоже на тот самый первый раз. Как будто все и вся перестают существовать вокруг нас.

Она отстраняется первой, ее губы припухли, когда она смотрит на меня из-под век.

— У меня появилась идея.

— Какая?

Она проводит рукой по моей груди, заставляя меня вздрогнуть, а затем продевает пальцы в одну из пряжек моего ремня.

— То, что мы не пытаемся завести ребенка, не означает, что мы не можем получать удовольствие от процесса, пока ждем.

— Я слушаю.

— И мы тоже, — глубокий голос разрушает момент, а затем раздается гогот, который я сразу же узнаю.

Румянец заливает шею Далии, когда она поворачивается лицом к Айрис и Деклану Кейну.

Айрис, которая утверждает, что не видела своих ног уже две недели, ласково поглаживает живот.

— Пожалуйста, не обращайте внимания на моего мужа. Он просто ворчит, потому что я съела его пончик во время поездки на машине.

Ее яркая белоснежная улыбка выделяется на фоне смуглой кожи, благодаря чему она кажется гораздо более приветливой, чем ее муж, который носит костюм-тройку и постоянно хмурится. По сравнению с серьезным характером Деклана, его жена проявляет свою индивидуальность в цветочном сарафане, неоновых ногтях и натуральных волосах, собранных в два пучка на макушке.

— Я… Мы… Это не… — моя жена запинается на словах, как никогда раньше, и я сдерживаю смех. Приятно для разнообразия наблюдать, как она смущается.

— Мы вернемся после обеда, — она тянет меня за руку.

— Точно. Обед, — Айрис вздергивает брови. — Не забудьте и о десерте.

Далия задыхается от резкого вдоха.

— Шучу! — Айрис подмигивает. — Увидимся позже!

Моя жена молчит до тех пор, пока мы не оказываемся перед моим грузовиком.

— Уф. Это было так неловко.

Я прижимаю ее к машине и целую в лоб.

— Если тебе от этого станет легче, то на днях я застал их в теплице за худшим занятием.

— Что? — вопрос Далии прозвучал как крик.

— Ага.

Она дергает меня за рубашку.

— Почему ты не сказал мне об этом?

— Я собирался, но потом ты заговорила об усыновлении…

Ее глаза блестят.

— Так агентство связалось с тобой?

Я киваю.

— На следующей неделе у нас официальное собеседование.

Она притягивает меня к себе в умопомрачительном, сжимающем сердце поцелуе, который заставляет мое тело трепетать от макушки до кончиков пальцев. Я притягиваю ее к себе и задаю новый темп, замедляясь, пока она не упирается ногтями в мою грудь с тихим хныканьем.

— Джулиан, — вздыхает она, прижимаясь к моему рту.

Я отстраняюсь и большим пальцем провожу по ее припухшей нижней губе.

— Да?

— Как ты думаешь, мы готовы?

— Похоже, мы скоро это узнаем.

В тот момент, когда Далия впервые взяла на руки нашего сына, Гонсало Гектора Муньоса Лопеса, я снова влюбился в нее… и с тех пор никогда по-настоящему не переставал.

Я могу быть ее первым выбором, но она – моя единственная и неповторимая.

Por todos los días de mi vida.¹⁰⁹