ГЛАВА 7

МИА

—

Ты хочешь, чтобы я обращалась к тебе как к «мистер Джеймс»?

Я не знала, что нашло на меня, когда я задала этот вопрос, но мне хотелось знать. С тех пор, как мы встретились, я обращалась к нему как к Джеймсу, и мне нравилось называть его по имени. Хотел бы он этого? Я обращаюсь к нему как к одному из его учеников?

Его голубые глаза метнулись на меня. Из-за теней от машины и дождливой погоды они казались темными, почти черными. Я сложила руки на коленях, чувствуя влажность юбки, и извивалась под его горячим взглядом. Это обожгло меня.

Его глаза заметили это движение, и я задержала дыхание, ожидая его ответа. Он оглянулся на дорогу и ответил тихим, грубым голосом: — Зови меня как хочешь, Миа.

— Как хочу?

Он не ответил.

Я нажала. — Я буду звать тебя Джеймс. Но в школе я буду звать тебя мистер Джеймс.

Он все еще не ответил. Мне хотелось посмотреть ему в лицо и попытаться узнать, о чем он думает, но он не повернулся ко мне лицом. Вместо этого он продолжал ехать, его костяшки пальцев побелели от того, что он сжимал руль.

Чувствуя себя унылой, я отвернулась и ссутулилась на том же сиденье, на котором находилась менее двадцати четырех часов. Я рисовала пальцем крошечные кружочки на бедре и думала о домашнем задании и заданиях, которые мне нужно было закончить перед сном. Вздохнув, я собиралась устроиться поудобнее на сиденье, когда заметила улицу.

Джеймс не отвозил меня домой.

Мой желудок опустился. — Куда мы едем? Мой дом находится в другой стороне.

— Изменение планов, — он переключил передачу, и по привычке мой взгляд упал на его руки. Я облизнула губы и отвела взгляд от вен. Я знала, что он в отличной форме. Любой мог заметить это по тому, как он дополнял всю свою одежду своими широкими плечами и узкой талией. Но он не был мускулистым, как спортсмены из моей школы. Он был худым, высоким, и на его предплечьях были красивые вены, когда он сжимал руки. Мне нравится. Мне это очень понравилось.

Почувствовав влажность нижнего белья, я подвинулась и сосредоточилась на его словах. Мне было плохо, плохо. Влюбиться в лучшего друга моего отца было недостаточно. Теперь я тоже влюблялась в своего горячего учителя.

— Ты меня слышала, Миа?

Чувствуя себя оленем, пойманным в свете фар, я поджала губы и кивнула. Я не знала, что он уже припарковал нас на подземной парковке одного из самых известных торговых центров Корал-Спрингс.

— Правда? — Джеймс наклонил голову. — Что я говорил?

Я закусила губу и выпалила все, что пришло мне в голову. — Что ты награждаешь меня за мои успехи?

Его брови поднялись, и я ненавидела и любила, как застыла под его проницательным взглядом, прижимающим меня к сиденью. — Какие успехи, принцесса?

Моя кожа потеплела, услышав его прозвище для меня.

— Мои успехи в выживании в первый день первого года обучения?

— Ммм, — промычал он, и его глаза загорелись юмором. — Давай, я награжу тебя всем, чем пожелаешь.

Что-либо? Я хотела спросить. Даже прикасаться ко мне, целовать меня, заниматься со мной любовью на моей кровати принцессы, пока я стону твое имя и потом умоляю тебя обниматься со мной?

— Да сэр! — я сияла, оставив свой школьный рюкзак в машине и отправившись следом за ним по дороге в торговый центр. Я не пропустила, как заблестели его глаза, услышав мои слова. Мне было интересно, о чем он думает.

Час спустя, после посещения нескольких магазинов, Джеймс в сильных руках держал несколько сумок с подарками, перевязанными бантиками. Я ныла, дулась и жаловалась ему, когда он не позволял мне их видеть и велел мне ходить в другие магазины, пока он их покупал. Я согласилась, хотя мне хотелось взглянуть на то, что он покупает. Только потому, что дарить друг другу небольшие подарки во время еженедельного ужина было традицией, которую я поклялась соблюдать вечно.

— Я не знаю, как Клайд с тобой справляется, — сказал он с суровым лицом, глядя на меня, пока я облизывала свой третий рожок мороженого. — Ты наглый ребенок.

Ненавидя, что он считает меня никем иным, как ребенком, я пожала плечами, скрывая свои черты лица и сосредотачиваясь на сладкой сладости клубники. — Ты сказал мне получить все, что захочу. Я хотела три мороженого. За это ты не можешь называть меня наглым ребенком.

Прежде чем он успел ответить, я подошла к большой розовой неоновой вывеске одного из моих любимых магазинов, где были выставлены манекены в милых платьях пастельных тонов. — Мне нужно туда зайти. У них почти нет таких продаж! — я почти облизывала стекло витрины и разглядывала лилово-фиолетовое платье. Оно имело квадратный вырез и доходило до середины бедра. Материал выглядел дорогим, и у меня чесались руки прикоснуться к нему.

— Сначала доедай мороженое.

Джеймсу не пришлось повторять мне дважды: я проглотила его за несколько секунд и пошла в магазин, не обращая внимания на покачивание его головы. Я охала, ахала и трепетала перед всеми этими бикини, платьями, верхами и низами. У них даже была обувь, и я пускала слюни по поводу одной пары белых сандалий на каблуках, которые выглядели как Мэри Джейн на каблуке.

Например, я была влюблена.

— Ты ничего не собираешься покупать? — спросил Джеймс, взяв в руки блузку, с растерянным видом потирая ткань пальцами.

Я услышала, как двое подростков упали в обморок за моей спиной, и посмотрела на себя, свою одежду. Все в магазине уставились на него, как только он вошел. Его высокий, грозный рост и красивое лицо было нетрудно не заметить в толпе. В то время как он выглядел идеально в рубашке, закатанной до локтей, брюках и начищенных ботинках, я в своей униформе выглядела как беспорядок. Моя белая школьная рубашка была измята, галстук болтался на шее, а ботинки выглядели грязными после целого дня беготни.

Я отложила бикини с цветочным узором. — Нет. Давай пойдем домой.

Я не могла вынести еще одного ревнивого взгляда в свою спину, иначе я была уверена, что сгорю.

Он взглянул мне в лицо, снял блузку и подошел ко мне. Я проглотила ком в горле и сделала шаг назад, когда он продолжал приближаться, вторгаясь в мое пространство. Я собиралась спросить, что он делает, когда он наклонился и взял со вешалки бикини, на которое я смотрела.

— Это мило, — сказал он, скользя взглядом по светло-розовому бикини, состоящему из двух частей, с красными вишенками на них. — Ты должна это взять.

Жар разлился по моему лицу, когда я заправила волосы за ухо. — Я не могу.

Он нахмурился. — Почему нет?

— Я не взяла с собой кошелек. Оно в сумке, а сумка… что ты делаешь?

Я последовала за ним, когда он начал идти, держа вешалку, на которой было бикини. — Я сказал, что вознагражу тебя, принцесса.

Мои глаза расширились, когда он остановился перед раздевалкой и вручил мне бикини и лилово-фиолетовое платье, которые я купила раньше. Он наклонил голову в сторону одной из раздевалки и сказал: — Иди примерь их.

У меня свело желудок, но я приняла от него одежду, слишком нервничая, чтобы что-то сказать. Я зашла в первую раздевалку, закрыв за собой занавеску, и заморгала, глядя на свое отражение в зеркале. Все мое лицо и шея покраснели.

— Это ничего не значит, — прошептала я себе, снимая форму и надевая платье.

Оно выглядело лучше, чем я ожидала, и я не могла перестать играть с его мягкой, но дорогой тканью. Мне пришлось снять бюстгальтер, потому что размер груди идеально подходил моим девочкам, и я не хотела их задушить. Я не смогла дотянуться до молнии, и мои щеки покраснели еще сильнее, зная, что мне придется попросить Джеймса застегнуть ее.

Это ничего не значит.

— Джеймс, — позвала я, просунув голову через занавеску и обнаружив, что он опирается на стену со скрещенными руками. Сладко . — Ты можешь помочь мне застегнуть молнию?