23

Лиза

В моем животе разгорается паника.

— Что ты имеешь в виду? Что я обязана тебе своей... девственностью?

Он делает шаг ближе, его теплое дыхание скользит по моей коже. Моя обнаженная грудь напрягается под его пристальным взглядом. Я жалею, что у меня нет футболки, лифчика или чего-нибудь еще, чтобы прикрыть себя.

— За это я и заплатил. Разве мои деньги не такие же хорошие, как и чужие?

Меня пробирает дрожь от намека на то, что он ожидает, что я пойду на это, пересплю с ним.

— Нет, — задыхаюсь я. — Это другое. Ты мой охранник. У тебя дела с моим женихом!

— По этому поводу, — говорит он с усмешкой, — разве Анатолий не дает тебе достаточно денег? Ты, кажется, носишь только дизайнерскую одежду и украшения, но, видимо, тебе этого все равно недостаточно.

Я гримасничаю, ненавидя намек на то, что я жажду денег. Но лучше пусть он верит, что это причина моих поступков, чем узнает мои истинные мотивы.

Мои глаза непроизвольно устремляются вниз, подальше от его обвиняющего взгляда, и ловят красную каплю на манжете его рукава. Все становится предельно ясным.

Мурашки пробегают по коже, подстегиваемые одновременно страхом и волнением.

— Что ты сделал? — шепчу я.

Глаза Романа темнеют.

— Ему нужно было преподать урок. Я ненавидел тех мужчин, которые смотрели на тебя, фантазировали о тебе. Думали, что у них есть шанс, хотя ты никогда не будешь принадлежать им. Это сводило меня с ума.

Я тяжело сглотнула.

— Ты убил его?

— Есть шанс, что он выжил. — Он проводит костяшкой пальца по моей щеке. — Но это было бы чудом.

Должно быть, я такая же развращенная, как и он, потому что вместо того, чтобы почувствовать отвращение, в животе у меня закипает слабый жар.

Он убил человека, чтобы защитить меня своим извращенным способом. Я знаю, что Роман богат, но он потратил полмиллиона долларов, чтобы завершить аукцион ради меня.

— Ты собираешься выполнить свою часть сделки? — Его глаза сканируют меня по всей длине. — Потому что я не думаю, что смогу стоять здесь, с тобой, полуголой, долго, не наложив в штаны. — Он ухмыляется. — Похоже, ты меня вдохновляешь.

Мой пульс учащается, отражая пульсацию между ног. Я тяжело сглатываю и поднимаю подбородок.

Действительно ли секс с Романом будет худшим вариантом? Он горяч и опытен. Он уже доказал, что знает, как меня возбудить. И переспать с ним - лучший способ убедиться, что он больше никому не расскажет. Что он сохранит наш маленький секрет. Ему это так же важно, как и мне.

— Как ты и сказал. — Я навязываю уверенность, которой не чувствую. — Твои деньги так же хороши, как и чужие.

Его брови сходятся вместе, а рот сжимается в жесткую линию.

— Это единственная причина?

Я бесстрастно пожимаю плечами, хотя бесстрастность - это самое далекое от того, что я чувствую.

— Давай заключим сделку. Ты лишаешь меня девственности - прямо здесь, сегодня вечером, как сделал бы любой другой покупатель, а утром мы едем домой в Москву и больше никогда не говорим об этом. Никто никогда не должен узнать, — подчеркиваю я.

Он резко шипит, и звук вибрирует по моему позвоночнику, как электричество.

— Анатолий узнает, что ты не девственница в брачную ночь, и за это придется расплачиваться.

— Пусть это будет моей проблемой. Твое имя в любом случае не всплывет, — уверяю я его.

— Черт, Лиза. — Он резко выдыхает, его глаза темнеют. — Ты - запретный плод, и я не могу заставить себя бороться с этим. —Он протягивает руку и обхватывает мою шею, притягивая меня к себе.

Его губы прижимаются к моим, и все мысли улетучиваются, когда он побуждает меня открыть рот. Я позволяю ему войти, и его язык проскальзывает внутрь, электричество проникает в меня с каждым горячим движением.

Мое тело пылает. Я даже не представляла, что поцелуй может быть таким - мягким, но сильным, требовательным и страстным. Его поцелуй разжигает мой голод так, как я никогда не думала. Он переплетает свой язык с моим, обхватывая своими огромными руками мой затылок. От него исходит слабый привкус виски и ошибок. Мне кажется, что я стою на краю обрыва, и земля рушится подо мной, но я не могу найти в себе силы, чтобы беспокоиться.

Когда мы, наконец, расстаемся, в его глазах светится вожделение.

— Ложись на кровать.

На мгновение я застываю на месте. Неужели я действительно это делаю?

— Я сказал ложись.

Господи, как будто кто-то может ему отказать. Не тогда, когда он так просит.

— Сними трусики. Повязку на глаза, — инструктирует он.

Мне требуется мгновение, чтобы понять, о чем он спрашивает.

— Прости?

— О, думаю, ты меня услышала. — Он бросает мне кожаную повязку, которая висела на стене вместе с кучей других извращенных инструментов, таких как флоггер и наручники. Я даже не знаю, что это за инструменты.

Когда я не могу двигаться достаточно быстро, он берет на себя ответственность, поднимая и обхватывая мой затылок, чтобы закрепить повязку на моих глазах.

На моей коже выступили капельки пота.

— Почему повязка? — спрашиваю я, мой голос дрожит.

Он издает хриплый звук в глубине горла, который я чувствую до самых пальцев ног.

— Я хочу, чтобы ты почувствовала все. Каждое ощущение, проходящее через это восхитительное тело... — Его грубые кончики пальцев касаются моих сосков, и мое тело напрягается от потребности. — Когда я доставляю тебе удовольствие пальцами... — Он опускает поцелуй между моих грудей. — Моим языком. — Он засасывает сосок глубоко в рот и обводит пик своим талантливым языком. — И когда ты будешь готова, milaya... вот этим. — Он берет мою руку и кладет ее на свой напряженный член, все еще прикрытый брюками.

Мои легкие замирают. Каждое его прикосновение вызывает огненную бурю в моих нервах. Я никогда не испытывала такого желания, и оно посылает прилив влажного жара между моими бедрами.

Я дрожу от предвкушения, когда он хватает оба моих запястья своей огромной рукой. У меня нет времени спросить его, что происходит, - да он и не сказал бы мне, с его настойчивым желанием, чтобы я просто чувствовала.

В следующее мгновение он крепко связывает мои запястья вместе, а затем задирает их над моей головой. Я слишком шокирована, чтобы двигаться в течение нескольких секунд, но когда я наконец пытаюсь опустить руки, то не могу. Они к чему-то прикреплены.

— Роман, — предупреждаю я, не уверенная, что мне нравится эта потеря контроля.

— Все в порядке. Я держу тебя. — Его рука касается моей щеки, прежде чем я ощущаю теплый влажный язык, скользящий от одной груди к другой и обводящий мой твердый сосок.

Я громко стону. Ничего не могу с собой поделать. Мое тело горит, как рождественская елка, откликаясь на каждое его дыхание, каждое прикосновение и даже легкое касание кончиков пальцев.

Секс всегда был чем-то, что нужно пережить, и никогда не был связан с моим удовольствием. Но все, что делает Роман, направлено на то, чтобы мне было хорошо, и это лучше, чем я могла себе представить.

— Не двигайся. — Он зацепляет пальцем край моих трусиков и стягивает их с моих ног.

Смущение прокатывается по моей коже, и я сжимаю ноги.

Роман издал забавный вздох.

— Я так не думаю, milaya. Твоя киска - моя на всю ночь, помнишь? Я хочу хорошенько рассмотреть сокровище, которое только что купил.

О Боже, он хочет посмотреть на меня там.

— Я не могу, — визжу я.

Это уже слишком. Как я могу показать ему что-то еще, если я уже чувствую себя такой неприкрытой?

Но он не оставляет мне выбора. Его руки ложатся на каждое колено, и он мягко, но решительно раздвигает мои ноги.

Я замираю, выплескивая свое недовольство.

— Не-а, milaya.

Я подумываю отпихнуть его, но когда прохладный воздух касается моей киски, я резко вдыхаю.

— Идеально, — вздыхает он и проводит пальцем по центру моего ядра. Мое тело чуть не выгибается, его прикосновение вызывает прилив возбуждения.

Он обхватывает меня за колени и сгибает мои ноги, пока они не оказываются прижатыми к животу. Я думала, что это будет моей версией пытки - быть такой открытой и уязвимой, но вместо этого во мне вспыхивает похоть. Я никогда в жизни так не возбуждалась.

— Посмотри на себя. Нетронутая, незапятнанная. Сладкие розовые губы и эти лилейно-белые бедра. Ты знаешь, как сильно ты меня заводишь? — Он проводит грубой рукой по внутренней стороне моего бедра, и я слышу, как он старается сдержать дыхание.

Когда он снова проводит пальцем по моему намокшему центру, я стону и прикусываю губу, пьянея от его прикосновений.

— Господи, я умираю от желания сделать с тобой мерзкие вещи. Ради этого стоило убить человека. А теперь не шевелись. — Он сосредоточенно скрепляет мои колени ограничителями так, что мои ноги оказываются широко раздвинутыми.

Я пытаюсь вывернуться из его хватки, но снова обнаруживаю, что не могу сдвинуться больше чем на несколько дюймов. Я громко сглатываю.

— Что ты собираешься со мной сделать?

Его голос, глубокий и соблазнительный, понижается на октаву.

— Все, что я захочу, milaya.

Кончики его пальцев скользят по внутренней стороне моего бедра, пока не оказываются на моей обнаженной киске.

— Блядь, — прохрипел он низким, глубоким голосом.

Его пальцы погружаются в мою киску, заставляя меня вздрагивать от удовольствия. Для меня это все в новинку, и мое тело реагирует на это так, словно оно горит.

— Ты такая мокрая. Это только для меня, или ты была бы такой мокрой для любого мужчины?

— Только для тебя, — пробормотала я.

Он издает довольный звук.

— Ты такая отзывчивая, такая готовая к моим прикосновениям. Знание того, что я буду твоим первым, делает меня таким чертовски твердым.

Кровать прогибается, и мой пульс мерцает, а кожа горит. Что он собирается делать?

Его руки сжимают мои бедра, и он делает глубокий вдох между моих ног.

— Роман, нет. — Я пытаюсь сомкнуть ноги, но не могу благодаря связям.

— Посмотри на себя, детка. С этой киски капает вода.

У меня перехватывает дыхание, и я клянусь, что мои глаза закатываются обратно в голову. Эта потребность внутри меня непреодолима и совершенно нова. Это слишком много, но в то же время чертовски вкусно.