Она кивает, когда по моему позвоночнику проносится болт раскаленного удовольствия, и я извергаюсь в ее рот.

Нелегко проглотить всю мою порцию, но она старается изо всех сил. Ее горло напряженно работает, даже когда немного спермы вытекает из ее рта. Глаза слезятся, но она не теряет зрительного контакта со мной. Ее сырое, голодное выражение лица может быть лучшим комплиментом, который я когда-либо получал.

Когда она наконец отстраняется от меня, я не теряю ни минуты, прежде чем заключить ее в объятия и прижать к груди.

— Это было нормально для тебя?

— Этого было много, но да. — На ее прекрасном лице появляется улыбка. — Мне понравилось, — говорит она почти застенчиво.

Я прижимаюсь к ее рту, мой язык работает между ее губами. Она потрясающая на вкус, или, может быть, мне так кажется, потому что я чувствую вкус самого себя. От одной этой мысли я едва не становлюсь твердым.

Мои губы прокладывают путь по ее горлу и шее. Она зарывается руками в мои волосы, пока я сосу и покусываю ее грудь. Мой член уже должен быть полностью израсходован, но, когда она усаживается ко мне на колени, эрекция вновь дает о себе знать.

Я хватаю ее за бедра, чтобы удержать.

— Это была одна из самых горячих вещей, которые я когда-либо видел в своей жизни, — говорю я ей. — Ты, голая, на коленях... Абсолютное совершенство. Даже если раньше ты вела себя как грубиянка. — Я шлепаю ее по заднице.

Она вскрикивает и смотрит на меня суровым взглядом.

— Следи за собой, или это будет первый и последний минет, который ты от меня получишь.

— Правда?

Я глажу ее по ногам и хихикаю, глядя, как ее глаза становятся широкими и затуманенными, а по позвоночнику пробегает дрожь. Она такая чертовски отзывчивая.

— Что ж, думаю, мне пора поужинать, — говорю я ей.

Она поворачивается в сторону кухни, но я качаю головой.

— Не это. Думаю, я сразу перейду к десерту.

Я опускаюсь на диван, поднимаю ее двумя руками и прижимаю к себе, упираясь бедрами по обе стороны.

Я словно умер и попал в рай. Я изголодался по ней и жажду вознаградить ее за то, что она так хорошо меня отсосала.

Я не теряю времени даром. Втягиваю ее клитор в рот и долго, сильно дергаю его.

— Черт, Роман, это... Боже мой, неужели это должно быть так чертовски приятно?

Только когда все сделано правильно. Я не говорю об этом, потому что перекатываю ее клитор между губами.

Она бьется бедрами о мой рот, гонясь за своим удовольствием, и мне хочется аплодировать тому, как быстро она раскрывает свои желания. Я хочу знать о ней все. Все до единой чертовой вещи, помимо того, что заставляет ее киску мокнуть. Я хочу ублажать ее. Я хочу защитить ее.

Я хочу сделать ее счастливой.

Она вцепилась в мои волосы, пока я трахал языком ее дырочку, чтобы дать клитору передохнуть. Когда удовольствие захлестывает ее, она больше не может держать себя в руках. Я пользуюсь этим, обхватываю ее за бедра и прижимаю к себе. Ее ноги сжимаются вокруг меня, прежде чем разрядка заставляет ее тело напрячься.

Она вскрикивает, заливая мой рот своими соками. Я впитываю каждую каплю ее удовольствия, даже когда ее оргазм затихает, осыпая нежными поцелуями все вокруг, кроме ее клитора, который слишком чувствителен, чтобы испытывать еще какие-либо ощущения.

Когда она насытилась и едва может двигаться самостоятельно, я поднимаю ее на руки и набираю ванну. Она улыбается мне и прижимается к моей груди, прежде чем я опускаю нас обоих в теплую воду.

Это единственное в мире доказательство того, что она принадлежит мне.