— Это неважно. Я могу помочь. Позволь мне позаботиться об этом для тебя. — Прежде чем я успеваю возразить, он проводит рукой по моей щеке, его взгляд становится нежным. — Ты не должна все делать одна, milaya.

Милая.

У меня перехватывает дыхание. Роман, с его криминальными связями и жесткой внешностью, не тот человек, от которого я ожидала бы доброты, и все же именно это он мне и демонстрирует.

Я киваю, чувствуя сдавленность в горле, потому что не привыкла принимать помощь от людей. Но это больше, чем я; речь идет о безопасности Софии.

— Хорошо, — шепчу я.

— Я сейчас вернусь. — Он открывает дверь и направляется внутрь пентхауса, прижимая телефон к уху.

Я отворачиваюсь, чтобы посмотреть на город, оставаясь наедине со своими мыслями и валуном в груди. Мне не хочется втягивать кого-то еще в катастрофу моей жизни, но я не могу отрицать, что мне приятно позволить кому-то еще помочь мне.

Когда телефон в моей руке звонит, я застигнута врасплох.

— О Боже, София, — пролепетала я, увидев, кто звонит. Мой голос густой от эмоций. — Ты в порядке?

Облегчение от того, что я услышала ее голос, было недолгим.

— Я в порядке, не волнуйся. Мой телефон разрядился, и Анатолий отвез меня на ужин с несколькими своими коллегами, прежде чем отвезти в школу.

— Подожди, ужин с кем? — спрашиваю я.

— Не знаю. С парнями, с которыми у него бизнес. Это была длинная ночь. Я просто устала. — Она говорит немного невнятно.

В моей голове зазвенели тревожные колокольчики. Что-то не так.

— София, ты пила? — спрашиваю я, страшась ответа.

Возникает пауза.

— Анатолий дал мне попробовать немного вина... и, может быть, рюмку водки. Ничего особенного. Мы просто веселились.

У меня сводит желудок, меня охватывает ужас.

— Это не пустяк, — настаиваю я, но стараюсь говорить спокойно, не желая ее расстраивать. — Выпей стакан воды и постарайся немного отдохнуть, хорошо? Утром прими аспирин, если у тебя болит голова. Это поможет.

— Конечно, Лизка. Извини, я забыла зарядить телефон.

— Все в порядке. Я поговорю с тобой завтра. Поспи немного. И София?

— Да, — отвечает она, зевая.

— Я люблю тебя.

— Я тоже тебя люблю.

Сердце замирает в горле, и я сползаю по стене террасы, обнимая колени.

Ужин с коллегами? Алкоголь? Какая причина может быть у него, чтобы вытащить ее позже с кучей мужчин?

Грудь сжимается, на легкие давит тяжесть.

Дверь террасы открывается, и появляется Роман, опускающийся на колени рядом со мной.

— Воу, просто дыши. — Он берет мое лицо в свои руки.

Я пока не могу говорить, я слишком растеряна, чтобы выразить свои мысли словами.

Как будто он знает, Роман смотрит на меня, и в его глазах появляется беспокойство. Что бы он ни увидел в моем выражении, он притягивает меня к себе, пока мое лицо не оказывается зарытым в его твердую грудь.

Его пальцы перебирают мои волосы, и я наклоняю голову, чтобы вдохнуть его. Роман пахнет идеально, как лес и затяжной дымный аромат. Он всего лишь пытается утешить меня, но мое тело реагирует так, словно он щелкнул выключателем, зажег внутри меня электрическую энергию.

— Расскажи мне, что случилось, — говорит он через минуту.

Я отстраняюсь и пытаюсь взять себя в руки.

— Это София. Она только что звонила. С ней все в порядке, просто забыла зарядить телефон.

— Это хорошо. Я позвонил в ее школу и разбудил какую-то очень смущенную монашку. — Он улыбается. — И у меня есть охранник, который едет в ее школу. Он присмотрит за ее общежитием.

Слезы застилают мне глаза. Пусть он убийца, пусть он живет в холодном и опасном мире, но в нем есть зерно чего-то хорошего.

— Что случилось? Это хорошие новости. — Он проводит рукой по точке пульса на моей шее, и мне приходится прикусить губу, чтобы не выпустить стон. Его мозолистая рука так приятно ощущается на моей голой коже.

— Просто переполнена эмоциями, вот и все.

Он издает горловой звук и отстраняется, наклоняя мой подбородок, чтобы я посмотрела на него.

— Ты бы сказала мне, если бы все было не в порядке, верно?

Я облизываю губы и заставляю себя улыбнуться.

В этот момент все встает на свои места: как близко мы находимся - его лицо всего в нескольких дюймах от моего, какая твердая у него грудь и как хорошо он пахнет. Секунды идут, а мы не двигаемся.

Неужели он собирается меня поцеловать? Ему ничего не стоит наклониться вперед и прижаться своими губами к моим. Его взгляд перебегает с моих глаз на рот и обратно, и я благодарна темноте, скрывающей мой румянец. Я не эксперт в этом вопросе, но то, как голодно его глаза скользят по моему горлу, говорит о том, что он тоже это чувствует.

Я хочу, чтобы он поцеловал меня, больше, чем я хочу сделать следующий вдох.

Но поцелуй - это опасно. Как я могу остановиться на одном лишь вкусе?

— Мне, наверное, пора спать, — говорю я, отстраняясь, желая вырваться из его магнитной орбиты.

Не говоря ни слова, он отступает назад и глубоко вздыхает, проводя рукой по своим темным волосам - он часто так делает. Как и миллионы других вещей, которые я заметила в Романе, например, как он потирает затылок, принимая решение, или как незаметно проверяет кобуру, когда мы входим в новое пространство.

Я делаю несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться, а затем снова направляюсь к французским дверям, ведущим внутрь.

— Может, не будем рассказывать Кире обо всем этом? — Я окидываю взглядом город, молясь, чтобы Кира проспала мой вой баньши. — Я просто не хочу ее волновать, беременность и все такое, это будет стресс, который ей не нужен.

Он поворачивается, и я замечаю явную выпуклость, упирающуюся в молнию его джинсов.

Неужели это я с ним сделала?

— Мы не обязаны никому об этом рассказывать, — уверяет он, слегка запыхавшись. — Но я могу оставить своего человека, чтобы он присмотрел за твоей сестрой на несколько дней.

Я прикусила губу. Это щедрое предложение, но телохранитель-братва, следящий за Софией в школе? Это не идеальный вариант.

— Нет необходимости, — отвечаю я, — но я ценю это.

Я изучаю его в тусклом лунном свете. Не знаю, что и думать о Романе, готовом сделать все необходимое, чтобы успокоить меня. Он вышел далеко за рамки роли моего телохранителя, и это сбивает с толку мое бедное, мертвое сердце.

Он замечает, что я изучаю его, и поднимает бровь.

— Что?

Я прочищаю горло.

— Ничего, просто... Спасибо, что помог мне. Тебе не нужно было этого делать, и, честно говоря, я бы сошла с ума, если бы не поговорила с ней.

Он кивает и отворачивается от меня, глядя на город, опираясь обеими руками на перила внутреннего дворика.

— Спокойной ночи, Лиза. — Его голос - чисто мужское хрипловатое дыхание, и оно воспламеняет мои женские достоинства.

— Спокойной ночи, Роман.