Как будто я была для него всем, как и он для меня.

Мой мир сузился до ощущения его на мне сверху, ощущения его рта против моего. Все остальное не имело значения. Ничего другого не существовало.

— Лино, — выдохнула я, когда он отстранился, целуя меня в шею и добавляя зубы и язык, заставив меня извиваться под ним. — Пожалуйста.

— Пожалуйста, что, Голубка?

— Я хочу, чтобы ты прикоснулся ко мне, — прошептала я, и он усмехнулся, касаясь моей кожи.

— Я прикасаюсь к тебе, — возразил он, взявшись пальцами за край моих трусиков и спуская их вниз по бедрам. — Я хотел не торопиться, дать тебе все, прежде чем взять тебя. Но ты просто испытываешь меня, а? — спросил он, и как только я освободилась от нижнего белья, я бесстыдно раздвинула ноги.

Его руки потянулись к боксерам, стягивая их с ног, и он неуклюже выбрался из них. Мои глаза мгновенно переместились на него, не в силах поверить, что каким-то образом он выглядит таким же большим без скрывающего его пара, который сыграл со мной злую шутку. Он изогнулся до живота, твердый и багровый. Возбужденный, напряженный и отчаявшийся на вид. Я сглотнула и прикусила щеку изнутри, страх внезапно захлестнул меня.

Может быть, я не…

Может быть, я не смогу.

Тряхнув головой, чтобы прояснить ее, я улыбнулась Лино, пытаясь успокоить его. Чтобы попытаться успокоить себя. Он снова скользнул между моих ног, наклонился надо мной, чтобы поцеловать мои губы. В таком положении он оказался вплотную к моему центру, и от соприкосновения у меня перехватило дыхание.

Мое тело напряглось. Все возбуждение улетучилось. Видения Коннора, нависающего надо мной, заполнили мою голову, такой порочный круг образов, что я не могла видеть конца.

Я хотела, чтобы он отстранился от меня. Я хотела, чтобы он был подальше от меня. Воспоминание о том, как это было больно, напоминание об обжигающей боли, разрывающей меня на части изнутри, взяли верх, и я толкнула Лино в плечи, пока он не встал на колени между моими ногами.

— Шшш, Голубка. Все хорошо, — успокаивал он меня, но я поджала ноги и прижала их к груди. — Самара, — сказал он более строго. — Это я, vita mia. Ты в порядке.

Он не прикасался ко мне, но я почти чувствовала, как напряглось его тело, готовое атаковать и желающее сделать все, что в его силах, чтобы помочь, но врага рядом не было. Не было ничего, с чем он мог бы сражаться за меня, не было монстра, которого он мог бы убить, чтобы спасти меня.

Единственный след его угрозы жил во мне. Я выдернула простыню из-под себя, притянув ее к груди, чтобы скрыть свое тело от стыда. Как я только могла подумать, что смогу это сделать, как я могла подумать, что смогу выстоять и добиться чего-то хорошего; я поклялась, что никогда этого не узнаю.

Добро не предназначалось для таких девушек, как я.

Поврежденная.

Лино натянул боксеры вверх по бедрам, заполз на кровать и приблизился ко мне так, будто я могу сломаться, если он прикоснется ко мне.

— Все в порядке. Он больше никогда не причинит тебе вреда, — пообещал он.

Я невесело рассмеялась, сердито вытирая слезы со щек.

— Ты слишком умен, чтобы думать, что это правда. Он делает мне больно каждый божий день. Каждый раз, когда он не дает мне быть с тобой, он снова вонзает свои когти и… — Я замолкла. Мне не нужно было произносить слова, чтобы Лино понял, что Коннор причиняет мне боль, удерживая меня от Лино. Его глаза были понимающими, когда он смотрел на меня. — Извини. Я думала, что смогу…

— Эй, не смей. Тебе не о чем сожалеть, Голубка, — пробормотал он, притягивая мое лицо к своей груди и прижимаясь губами к моему лбу. — Поговори со мной. Скажи мне, что тебя напугало.

— Я не хочу говорить об этом с тобой.

— Очень жаль, потому что это происходит. Нам нужно пройти через это вместе, чтобы я мог знать, что спровоцирует что-то для тебя. Так что же произошло? Ты была в порядке, казалось, ты хотела меня.

— Конечно, я хотела тебя, — возразила я. — Я просто… — я сделала паузу. — Было больно. Когда он изнасиловал меня. Это была самая ужасная боль, которую я когда-либо знала. Я запаниковала, потому что последний раз, когда мужчина был внутри меня, был мучительным. Я не хочу пережить это снова, и я думаю… Я думаю, это то, что у меня сейчас ассоциируется с сексом, — призналась я. — Боль и насилие. Унижение.

— Я бы никогда не причинил тебе вреда, — прошептал Лино, поднимая мое лицо вверх, чтобы посмотреть на меня.

— Я знаю. Я знаю это, правда. Это просто есть.

— Ты мне доверяешь? — спросил он, беря простыню в руки и отводя ее. Я кивнула, хотя мое дыхание участилось, и мне захотелось снова спрятаться под простыней. Когда он надавил на мои плечи, мягко опрокидывая снова на спину, всхлип, вырвавшийся у меня, был жалким. Особенно учитывая, что я призналась, что доверяю Лино, что знаю, что он не причинит мне вреда.

Его губы коснулись моей ложбинки, целуя и прокладывая путь вниз по моему животу. Когда он устроился между моих ног, а его лицо оказалось прямо над моим центром, я почувствовала, как мои глаза расширились.

— Ты не должен делать это.

— В последний раз, когда мужчина прикасался к тебе здесь, он брал, не отдавая. Брал без твоего разрешения. Он использовал тебя, и ему было все равно, что тебе больно или ты этого не хочешь. Он причинил тебе боль. Так что сейчас я хочу напомнить тебе, что секс может быть приятным. Он может быть потрясающим, когда он с правильным человеком. Что это может быть все, когда в этой постели только ты и я, и для этого я собираюсь прижаться ртом к твоей прелестной маленький киске и лизать тебя, пока ты не закричишь мое имя. Пока ты не забудешь, кто находиться сверху или внутри тебя. Пока не останется никого, кроме меня, vita mia.

Я смотрела на него сверху вниз, наблюдая, как он удерживает мой взгляд и раздвигает мои ноги шире. Его глаза устремились к моему центру, снова накаляясь до расплавленной лавы, пока он рассматривал меня. Проводя пальцем по моей щели, он двигался медленно, нерешительно, проверяя, не буду ли я сопротивляться прикосновению.

Но ничто в том, как он прикасался ко мне, не напоминало о Конноре. Не было ни грубости, ни эгоизма. Только дразнящее исследование, когда он использовал свои пальцы, чтобы раскрыть меня, и глядя мне в глаза, наклонился и провел своим языком по мне. Его стон завибрировал в моем клиторе, заставив мою спину выгнуться дугой над кроватью. Но я быстро распрямила ее, желая видеть, как он поедает меня, желая видеть это безупречное лицо, спрятанное между моих бедер.

Я не хотела пропустить ни одного мгновения, но того, как его язык исследовал каждый дюйм меня, того, как он узнавал, какие места заставляют меня извиваться, этого было недостаточно. Мне нужно было больше, нужно было что-то, в чем я не хотела признаваться. Не учитывая мою историю или то, как я задавалась вопросом, не подтолкнёт ли это меня на грань здравомыслия. Но моя рука сама потянулась вниз, зарываясь в его волосы и сильнее прижимая его лицо ко мне.

Мне просто нужно было больше, и я хотела кончить. Я хотела вспомнить, что такое настоящее наслаждение, и вид Лино, осознание того, что такой могущественный мужчина поклоняется мне своим языком, заставило тёмное удовольствие распространиться по мне. Он усмехнулся напротив меня, поднеся ко мне свой палец и ненадолго скользнув им внутрь меня, прежде чем вытащить его и скользнуть языком вниз, чтобы трахнуть меня им.

— О Боже, — прошипела я сквозь зубы, закатывая глаза. Он застонал, скользя языком обратно к моему клитору и нежно провёл по нему, пока вводил в меня палец.

Затем два.

— Так чертовски туго, vita mia, — простонал он, задавая бешеный ритм пальцами, и лаская ими то место внутри меня, от которого летели искры.

— О, блядь, пожалуйста!

— Кто я, Самара? — спросил он, удерживая меня прямо на грани оргазма с искусным мастерством, которое должно было привести меня в ужас. — Кто лижет твою киску?

— Лино! — Воскликнула я.

— А кто я, черт возьми? — прорычал он, грозное предупреждение, которое я почувствовала прямо в своей душе.

— Мой муж, — всхлипнула я. — Ты мой муж, Лино.

— Именно так, блядь. А теперь кончи для меня, жена, — снова прорычал он, и это был беспрекословный приказ, безусловное обладание в его голосе, которое наконец заставило меня перейти эту грань.

Мои бедра сжались вокруг его головы так сильно, что я могла задушить его, но он не отпускал. Он не переставал скользить пальцами внутрь меня и наружу или посасывать мой клитор, пока мои конечности с тяжестью не рухнули обратно на матрас.

Когда я не заснула сразу, он коротко поцеловал внутреннюю часть моего бедра, прежде чем встать с кровати.

— Куда ты идёшь? — прошептала я, когда он пошел в ванную.

Он вернулся с влажным полотенцем, вытирая между моих ног с интимностью, которой я никак не ожидала.

— Я просто собираюсь принять душ, Голубка, — прошептал он. — Я вернусь раньше, чем ты это заметишь.

— А как насчет тебя?

— Ты только что подарила мне целый мир. Чего еще я могу желать? — Он улыбнулся мне и шагнул в ванную с таким видом, словно имел в виду каждое своё слово. Не было никакой озлобленности из-за того, что я не отплатила ему тем же, хотя, честно говоря, я бы так и сделала, если бы он дал мне прийти в себя, прежде чем уйти. Он только что снова довёл меня до оргазма и не ждал ничего взамен.

Я не знала, что с этим делать.

Но я знала, что это принесло ему кучу очков.