Глава 47

Глава 47

Самара

Я хотела знать, куда мы едем, хотел понять, почему Лино ожидал, что я надену что-нибудь красивое, но повседневное, и вытащил меня за дверь. Джинсы прилипли к моим ногам, и мои руки вспотели, когда я терла их снова и снова. Он молча сидел рядом со мной, и хотя от него не исходило беспокойство, мне все равно хотелось заставить его рассказать, что произошло.

Он меня не удивил бы. Он знал, что я ненавижу сюрпризы.

Всегда так было и всегда будет.

Я была тем ребенком, который находил каждый тайник с рождественскими подарками, который когда-либо существовал. Я бы никогда не спала в дни, предшествующие Рождеству, если бы я этого не сделала.

В конце концов, когда моя мама поняла, что я проделываю каждый год, она разрешила мне самой выбирать себе подарки. Так было проще для всех.

Но последним местом, абсолютно последним местом, куда я ожидала мы можем приехать, был Bird Lounge. Мой мозг ухватился за тот факт, что был вторник, и вечер открытых микрофонов уже собрал огромную толпу.

— Мы здесь, чтобы послушать музыку? — спросила я с надеждой в голосе.

Лино проигнорировал меня, вышел из машины и пошёл к багажнику. Когда он подошел к моей двери, он держал в руке чехол с моей гитары.

— Давай, Голубка. Пой со мной.

Я взяла его за руку, хотя мне хотелось сбежать. Пришло время довериться ему, время позволить ему столкнуть меня с обрыва в ту жизнь, которую мне нужно было начать жить снова.

Правда заключалась в том, что как бы я ни боялась выходить на сцену, я ужасно по этому скучала. Скучала по тому, как толпа могла раствориться в музыке, и по тому, как я терялась в ней. Я жаждала этого и нуждалась в этом.

Я не была целой без этого.

Войдя через парадные двери, я не могла подготовиться к образовавшейся толпе. Это было безумие, а я ходила на множество вечеров открытых микрофонов. Я никогда не видела такого скопления людей.

Рекс бросился ко мне, взяв мою гитару в одну руку, а мою ладонь в другую.

— Слава богу, я думал, ты не появишься. — Он подтащил меня к пустой сцене и усадил на один из стульев, стоявших в центре сцены.

— В чем дело?— Я спросила его.

— Дорогая, все эти люди собрались здесь, чтобы послушать, как ты поешь. Они запомнили тебя, и я говорил об этом целую неделю.

Лино сел рядом со мной на сцене, а Рекс сунул мне в руки мою гитару.

— Я… Эм, извините, ребята. Я понятия не имею, что происходит, — объявила я толпе, которая рассмеялась в ответ.

— Моя жена не знала, что мы придем сегодня вечером, — усмехнулся Лино. — И вам придется ее простить. Прошло много времени с тех пор, как она пела на публике. Я извиняюсь за это, но чтобы помочь ей стряхнуть ржавчину, я собираюсь пристроить свою задницу прямо в первом ряду. — Толпа засмеялась вместе с ним, когда он повернулся и сел в кресло прямо перед сценой. Я посмеивалась над женщинами, которые кричали так, будто он был всем их миром. Он обладал таким влиянием.

Он повернулся ко мне и прошептал название песни, которую я пела для него много лет назад, до того, как Коннор разрушил мою уверенность и заставил меня почувствовать, что мой голос не стоит того, чтобы его слушали. До того, как я совсем перестала петь.

Я взяла в руки медиатор, посмотрев вниз на фиолетовый цвет и белого голубя, который смотрел на меня. На заднем плане заиграло пианино, начав песню прежде, чем я успела перевести дыхание.

Лино поймал мой взгляд и кивнул мне. Я хотела ненавидеть его за то, как он устроил мне засаду. За то, что я не успела собраться с мыслями до того, как меня вытолкнули на сцену.

Я знала, что он сделал это намеренно, чтобы я не могла отступить.

Когда подошла моя очередь, я взялась за струны гитары и одновременно начала петь. Мой голос был слишком мягким, слишком нерешительным.

Я знала это, толпа знала это, но они дали мне время, чтобы разобраться. Это подходило песне, но никак не могло привлечь внимание такой большой аудитории.

Лино ухмылялся мне с первого ряда, предлагая молчаливую поддержку, которая подбодрила меня, несмотря на мои нервы. Он знал, что мне нужно, знал, что я никогда не выйду на сцену, если буду предоставлена сама себе.

Поэтому он сделал все возможное, чтобы принять решение за меня, помочь мне справиться с нервами и поддержать меня после этого.

Все для тебя, Голубка.

Он не произносил слов, в этом не было необходимости. Все было написано в его глазах, когда он смотрел на меня. Из всех удивительных, продуманных подарков, которые он мне дарил.

Он вернул мне мой голос.

Это было моим любимым.

Я нашла свой голос, спев ему о женщине, которой нужен был ее мужчина. Я нашла в себе силы и знала, что он мне всегда будет нужен. Толпа таяла, пока не осталось никого, кроме нас двоих.

Я сдержала слезы, когда песня закончилась. Я встала, подошла к микрофону и почувствовала, что медленное и мягкое исполнение не подходит. Мне нужно было петь и по-настоящему вернуть свою жизнь.

Вторая песня зазвучала сильной с самого начала, гитарные рифы подчеркнули то, как должен звучать мой голос, и я начала песню, которая нашла отклик в моей душе в тот момент.

Женщина, которая выжила.

Женщина, которая сопротивлялась.

И женщина, которая надрала задницы тем мудакам, которые говорили ей «нет».

Обычно я не пела баллады или песни, которые требовали демонстрации моего голоса, потому что, даже когда я регулярно выступала, я не была достаточно уверена в своем голосе, чтобы по-настоящему проявить его.

Но к черту это дерьмо.

Я отдала этому все, что у меня было, вложила свое сердце и душу в слова, музыку и гитару.

И когда песня закончилась, я спрыгнула со сцены прямо в объятия Лино под аплодисменты толпы. Мне было все равно, потому что, хотя они и были необходимой частью, я пела не для них.

Я пела для себя.

Я пела для всех разбитых и израненных.

— Отвези меня домой, — прошептала я, и Лино кивнул Рексу, который собрал мою гитару и медиатор и передал мне. Обхватив руками шею Лино, а ногами его талию, я позволила ему донести меня до машины. Меня не волновало, что они думали, когда насвистывали.

Все, что имело значение, было в моих руках.

✽✽✽

Джаспер простил меня за отсутствие на прошлой неделе, даже не удосужившись спросить, что было настолько важным, что мне пришлось уйти без предупреждения.

Еще одно доказательство того, что с его любопытной задницей что-то не так.

Джаспер, которого я знала и любила, использовал бы любой предлог, чтобы влезть в мои дела, а я дала ему чертовски хороший повод. Я пыталась быть с ним терпеливой, но после того, как я вернула себе уверенность в Bird Lounge, я ни за что не позволю ему так легко сорваться с крючка. Когда мы просматривали мои заметки за предыдущий месяц, он был рассеян.

Он был потерян.

— Ладно, что случилось? — спросила я, бросив папку на его стол и усевшись в кресло напротив него.

— Что ты имеешь в виду? — Спросил он.

— Я исчезла с работы в никуда, и никто не мог меня найти. Ты накричал на меня за невнимательность и после этого не задал ни одного вопроса. Джаспер, которого я знаю, напал бы на меня, чтобы получить ответы, черт возьми. Ты не уделаешь внимания работе. Ты отвлекаешься так, как я никогда… — я оборвала себя, думая о том, как сильно Лино изменился после того, как мы сошлись.

Он жаловался на то, что не может сосредоточиться, но ещё больше на то, что не хочет этого делать .

— Ничего особенного, — солгал он.

— Как ее зовут? — сказала я, сползая на край стула и глядя на него так пристально, будто мне хотелось заглянуть ему в душу. Впервые я была такой любопытной. Мне это чертовски нравилось.

— Ты ее не знаешь. Поверь мне.

— Хм, — промычала я. — Хорошо, тогда давай по порядку. Ты влюблен? Ты поэтому так рассеян?

Он постукивал ручкой по столу, стараясь не смотреть мне в глаза. Я ждала, хотя и хотела вцепиться ему в глотку.

— Я не знаю. Она мне очень нравится, но я не был с ней до конца честен. Я утаил довольно большой секрет. — Он поморщился, и я постаралась успокоить дыхание. После тайны азартных игр, которую Коннор скрывал, секреты глубоко ранили меня. Я не хотела думать, что мой друг и босс способен так обмануть женщину.

Я возилась со своей папкой, расправляя в ней страницы.

— Что за секрет?

— Мое имя. Она понятия не имеет, кто я на самом деле.

Моя челюсть упала на пол.

— Хм, хорошо. Значит, она не знает, что ты богаче Бога и самый завидный холостяк Чикаго, это ты хочешь сказать?

Он встал со своего места, проводя руками по волосам.

Черт, это было плохо.

Он испортил идеальную причёску.

— Да, это. Или ты знаешь, как я выгляжу. — Признание выглядело болезненным, и я могла представить, почему. Я знала, что он чувствует себя растерянным из-за круга знакомств, из-за попыток найти женщину, которой не нужны его деньги, статус или просто хороший секс.

Но какого хрена?

— Так что она знает о тебе? И как это вообще возможно? — Я спросила.

— Все остальное! Только не мое имя или лицо. Я познакомился с ней в приложении для знакомств, но я загрузил фото какого-то случайного парня.

Еще один вздох.

— Ты должен сказать ей! Если ты не скажешь ей, и она каким-то образом соберёт все воедино, она уйдёт, Джаспер. Если тебе нужна эта женщина навсегда, ты должен найти способ рассказать ей и все исправить.

— Я что-нибудь придумаю. Может быть, а может быть, я просто продолжу прятать голову в песок, как гребаный трус, которым я и являюсь, — вздохнул он, на его лице отразились переживания, которые он так редко показывал. Он откинулся на спинку черного кожаного кресла, уронив голову на руки. — Озвучь мне цифры. На этот раз я слушаю.

Я фыркнула, не в силах удержаться от смешка.

— Ну, показатели у всех выросли, кроме одного человека.

— Кто на этот раз?

— Ты, Джаспер. Ты отстой в этом месяце. Соберись с мыслями, хорошо? Тебе просто нужно решить, стоит ли за неё бороться. Должна сказать: если бы это была я? У тебя была бы чертовски тяжелая битва, чтобы вернуть меня после чего-то подобного.