Я не хотел думать о том, что он уже мог это сделать.

— Всегда приятно видеть тебя, Маттео, — практически промурлыкала она. — Кто твой друг?

Я ощетинилась от вопиющего увольнения, чувствуя себя убийственно, когда она протянула руку, чтобы фамильярно коснуться его предплечья. Я не понимала, как я перешла от попытки толкнуть его к женщине, чтобы почувствовать себя собственницей, но я подозревала, что это как-то связано с тяжелым утяжеленным кольцом, сидящим у меня на пальце.

— Елена, — холодно сказал Маттео. — Это моя невеста, Айвори.

Ее глаза расширились, и она на мгновение повернулась к нам спиной, чтобы многозначительно взглянуть на Габриэле. — Ты уверял меня, что я буду его женой.

— Будешь, — заверил ее дядя, не обращая внимания на взгляд Маттео. — Она просто мимолетное воображение. Ты знаешь, каковы мужчины.

— Кольцо на ее пальце говорит о другом, — выплюнула она, метнув взгляд на мою левую руку, где Маттео использовал его, чтобы притянуть меня к себе. — Как жаль. Пойдем, папочка, я думаю, мы достаточно заблуждались для одного дня.

Другой мужчина последовал за своей дочерью за дверь.

— Лино, отведи Айвори в столовую, — сказал Маттео, и я посмотрела на него. Я хотел возразить, что мое место рядом с ним, но угроза на его лице говорила, что это был как раз один из тех моментов, когда мне просто нужно убраться с его дороги.

— Конечно, — согласился Лино, протягивая мне руку. Я отошла от Маттео, позволив ему провести меня к двери в дальнем конце комнаты.

— Ни шагу больше, сынок, — прорычал Габриэле со злобным укусом, от которого мне захотелось прижаться к Лино в поисках защиты.

— Если она так достойна быть твоей женой, то ей нужно привыкнуть к подобным ситуациям. Не так ли?— он повернулся к Маттео.

— Не смей, — ответил Маттео, и его рука спряталась за спину.

Оба мужчины двигались так внезапно, что я не могла уследить за движением. Все, что я знала, это то, что в один момент они смотрели друг на друга, а в следующий у каждого из них было оружие в руке, и они направили друг на друга. Я ахнула, и Лино выругался себе под нос.

— Она — слабость. Я должен был избавиться от нее, когда она в первый раз отвлекла тебя от того, что важно. — Он переместил пистолет вправо, переведя прицел с Маттео и направив его на меня, где Лино повел меня к двери.

Я вздрогнула, чувствуя, как Лино толкает меня за спину, чтобы я не смотрела в дуло пистолета.

— Убить ее сейчас было бы милосердием по сравнению с тем, что они сделают с ней, чтобы навредить тебе.

— Она не мама, отец, — взмолился Лино. — Маттео не допустит, чтобы с ней что-то случилось.

— Положи свой гребаный пистолет, пока я тебя не убил, — пригрозил Маттео, и тихая ярость в его голосе заставила меня испугаться.

Во что, черт возьми, я ввязалась?

Габриэль фыркнул. — Ты застрелил бы собственного дядю? Ради киски?

— Я пристрелю тебя за то, что ты так ее назвал. Я заставлю тебя страдать, если ты причинишь ей боль, — прорычал Маттео. Габриэле опустил пистолет, бросил его на журнальный столик и поднял руку, словно больше не представлял угрозы.

Я вздохнула с облегчением, отпуская отчаянную хватку на спине костюма Лино. Я даже не помнила, как хватала его, не помнила ничего, кроме ужаса, что потеряю Маттео.

Я не могла потерять его.

— Она должна быть плодородной, — скривился его дядя, глядя на ярость Маттео. Я должна была признать, что нужен был храбрый человек, чтобы испытать удачу перед лицом всего, что было Маттео.

Черты лица Маттео исказились, а звук выстрела в гостиной стал оглушительным. Мои руки взлетели к ушам, инстинктивно прикрывая их.

— Черт, — проворчал Лино, глядя туда, где отец в агонии схватил его за руку.

— Ты стрелял в меня…

— Когда-нибудь ты снова будешь угрожать моей женщине, и это будет намного хуже, чем рана на теле. Пойдем, Айвори, — потребовал Маттео, и я бросилась к нему. Несмотря на то, что я была в ужасе от того, что увидел зверя, скрывающегося под поверхностью, я знала, что Маттео не причинит мне вреда.

Я чувствовала это душой.

Это не помешало мне дрожать, когда я зарылась в него. Он вывел меня из дома, и я подавила желание задавать вопросы. Я села в машину, Маттео сидел за рулем, и даже не стал спорить, когда он потянул меня через центральную консоль и прижал к своей груди. — Тео, что?..

— Когда мы вернемся домой. Я все объясню, когда мы вернемся домой. — Он усадил меня обратно на место, и я пристегнулась.

— Почему не сейчас? — спросила я, когда он включил передачу и поехал по подъездной дорожке. В конце ворота открылись, и мы целыми и невредимыми покинули поместье Габриэле.

Или два.

— Я не могу допустить, чтобы ты пыталась сбежать. Сначала мне нужно, чтобы ты заперлась, — признался он, и мое сердце сжалось.

— Это плохо, не так ли?

— Ты любишь меня?— он спросил.

— Ты знаешь, что знаю.

— Тогда это все, что имеет значение.

Я опустила голову, слезы грозили политься. Маттео кого-то застрелил.

Его собственный дядя.

И он не казался ни капельки раскаявшимся. — Это не первый раз, когда ты стреляешь в кого-то, не так ли?

— Когда мы вернемся домой.

Я тихо всхлипнула и посмотрела в окно.

Я так чертовски облажалась.

✽✽✽

Дверь в кабинет Маттео закрылась за ним с тихим щелчком. Он повернулся ко мне, и на его обычно бесстрастном лице отразились тысячи эмоций.

— Ты должна понимать, что то, что я собираюсь тебе сказать, ничего не изменит.

— Тео, ты меня пугаешь, — прошептала я, отступая настолько далеко, насколько позволяло пространство, когда он крался ко мне. Он зажал меня между собой и столом, касаясь моей щеки так нежно, что я могла подумать, будто представил себе это, если бы мои глаза были закрыты.

— Любой, кроме тебя, был бы прав, если бы боялся. Любой, кроме тебя, должен был бы быть глупым, чтобы не бояться, но я никогда не причиню тебе вреда, Ангел, — прошептал он. — Я хотел бы быть лучшим человеком для тебя, но я не такой и не могу быть.

— Почему мы не можем просто уйти? Пойти куда-нибудь и быть кем-то другим?

— Это все, что я знаю. Они вырастили меня, чтобы управлять семейным бизнесом, и я не могу отказаться от этого наследия. Я всегда буду угрозой для тех, кто попытается захватить власть, и мы никогда не будем в безопасности. Не совсем.

— Я не понимаю.— Я покачала головой, глядя на него остекленевшими глазами.

Он вздохнул, прикоснувшись своим лбом к моему. Это казалось окончательным. Ему казалось, что он знал, чего бы он ни требовал, что бы ни случилось дальше, это будет стоить ему.

Что это будет стоить ему меня.

— Моя семья управляет этим городом с тех пор, как им правил мой дедушка. Здесь ничего не происходит без нашего согласия.

— Ты говоришь так, будто ты какой-то главарь мафии. — Я покачала головой с мрачным смешком, моя улыбка исчезла, когда его глаза встретились с моими.

Он не смеялся. Не вздрогнул.

— Нет. Это смешно.

— Мы называем это скорее синдикатом, но предпосылка та же, — сказал он низким голосом.

Тихо, словно ожидая, что я закричу.

— Но мафиози торгуют наркотиками и продают оружие! — прошипела я шепотом. — Они продают женщин, а ты сказал мне, что этого не делал.

— Я же говорил тебе, что не участвовал в торговле людьми в целях сексуальной эксплуатации. Женщины, которые работают на меня, готовы и очень хорошо оплачиваются…— Звук моей руки, ударившей его по лицу, эхом разнесся по молчаливому офису. Я смотрела на него в ужасе, ожидая, когда зверь нанесет удар. Но, к моему изумлению, он только кивнул.

— Я это заслужил.

— Ты думаешь?— Мои глаза переместились к кольцу на пальце, уставившись на него, а слезы потекли по моим щекам.

— Даже не думай об этом, — огрызнулся он на меня, отвлекая мое внимание от кольца, которое внезапно стало для меня кандалами жизни, которой я не хотела.

— Я не хочу быть женой мафии.

— Чертовски плохо. Я же говорил тебе, это ничего не меняет, — подчеркнул он, сильнее прижимаясь ко мне. — Я делаю все, что могу, чтобы не допустить, чтобы невинные люди попали в этот мир, Айвори. Я нехороший человек, но я не худший из возможных. Я ответственен за то, что лучше для города.

— Ты застрелил собственного дядю!— Я протестовала.

— Он не уважал тебя!

— Значит, это был первый раз, когда вы кого-то застрелили? — спросила я с гримасой, потому что мы с ним оба знали, что я не хочу знать ответ на этот вопрос. Мне нужно было зарыть голову в песок и притвориться, что этого дня не было.

— Нет, — признал он.

— Ты уже убивал? — прошептала я, и его лицо застыло, когда он уставился на меня.

— Не задавай мне вопросов, на которые не хочешь получить ответ, Ангел.

— О Боже! — воскликнула я, отшатываясь от него. Но мне было некуда идти. Некуда бежать.

— Ты убийца, — прошептала я.

— В моей жизни это убей или будь убитым. Я сделал все, что должен был сделать, чтобы выжить.

— Вот почему ты ушел от меня, не так ли? Тебе нужна хорошая маленькая итальянская жена, чтобы сделать твою банду счастливой. Блядь, я такая глупая, — я поморщилась.

— Нет. Мой дядя считает, что женщины — это слабость. Люди используют против нас только тех, кого мы любим, и, чтобы защитить Лино и меня, он заставил нас держаться подальше от женщин, которых мы любим. Он угрожал тебе, и у меня не было другого выбора, кроме как уйти, чтобы он не причинил тебе вреда, Ангел. Поверь мне. Ничто другое не могло бы заставить меня покинуть тебя.

— Ты думаешь, я поверю, что ты сломал меня, чтобы защитить меня? Я не стоила того, чтобы уйти от этого дерьма?! Ты предпочел это мне, Маттео. Ты не можешь приукрашивать это. Богатство, власть, Бог. Это все, что имеет для тебя значение?

Его руки обхватили меня за талию, крутя вокруг меня, пока он не наклонил меня над своим столом.

Я задохнулась, шлепнув его по рукам позади меня, когда он поднял мое платье над моей задницей. Рука на затылке удерживала меня на месте, не в силах даже начать бороться с ним.

— Прекрати это!— Я завизжала, вздрогнув, когда он сорвал мои стринги с моих ног.