Глава 16

Джордан

Последние несколько дней были единственным подобием спокойствия, которое я имел за многие годы. Скарлетт с Харпер провели их в атриуме, планируя и украшая сад к званому ужину, который должен состояться уже этим вечером. У нас с Санни есть кое-что, что мы хотим подарить им за их тяжелую работу, но новостная статья в телефоне отвлекает меня.

«Жених наследника фармацевтической компании выступил с заявлением о домашнем насилии и заявил, что история о вторжении в дом была ложью».

Какого хрена?

Насколько мне известно, Скарлетт рассказала о своей ситуации только Харпер, своим родителям и полиции. Харпер никогда бы ее не предала, это очевидно по их отношениям. Ее родители тоже не оценят такого рода внимания к своей дочери. Значит, это кто-то из полиции. Ранее на этой неделе она упомянула, что они не хотели принимать ее заявление. Я выясню, кто за это ответственен, даже если мне придется лично рвать на части каждого по очереди, пока не получу нужное признание.

Закрываю статью и слышу звук шагов за пределами кабинета. Дверь распахивается, и в проеме появляется лицо Санни.

— Я чувствую себя смешно. Ты был прав, белый - это слишком.

Он выходит из комнаты. Белый костюм, который он выбрал, является полной противоположностью моего полностью черного наряда. В каком-то смысле его это устраивает.

— Я хочу отдать им конверт до того, как начнут появляться гости, которые собираются вносить пожертвования.

Мы видим двух женщин, бегающих вокруг длинного стола в атриуме и зажигающих плавающие свечи, покачивающиеся в чашах с цветной водой. Декор впечатляет: свежесрезанные цветы свисают с невидимой проволоки над столом, создавая впечатление, будто парят в воздухе. Лозы ароматной глицинии спускаются над цветочной аркой. Рулоны шелка задрапированы вокруг некоторых окон, где стоят точные статуи, изображающие греческих богов с различными травяными, хрустальными и цветочными подношениями. Зажжены даже свечи в подвесной люстре, подсвечивая своим мерцанием куполообразный потолок. Невозможно не заметить такое количество деталей и то, как мастерски девушки подошли к выполнению работы, что говорит об их преданности своему делу.

— Вам нравится? — спрашивает Скарлетт, появляясь рядом со мной, с торчащей на макушке веточкой гипсофилы.

Даже в садовом комбинезоне и выбившимися прядями волос, которые она небрежно заколола, у меня перехватывает дыхание при взгляде на нее. Для меня нет ничего более ценного, чем видеть ее такой счастливой, раскрасневшейся и увлеченной своей работой. Я хочу, чтобы так было всегда.

— Это прекрасно, дорогая, — отвечаю я, выдергивая цветок из композиции и засовывая его ей за ухо. — Санни и я хотим поговорить с вами.

— Нас увольняют? — вскрикивает Харпер, нанизывая гирлянду на глицинию.

— Нет, — отвечает Санни за меня, обнимая ее за талию и направляя в сторону нас со Скарлетт. — У нас есть кое-что для вас.

Брови Скарлетт взлетают вверх, и она бросает на меня вопросительный взгляд, когда я протягиваю ей большой, не совсем белый конверт. Они обе наклоняются к нему, одновременно протягивая руки. Открыв его и ознакомившись с содержимым, Харпер хлопает себя ладонью по лбу, и Скарлетт следует за ней, прижимая руку к груди.

— Это документы на старое здание гастронома в центре города, — объясняю я. — Теперь оно принадлежит вам обеим. «Flora and Palette» могут стать реальностью.

— Срань Господня… это же было нашей мечтой, — Санни ловит Харпер, когда она бросается к нему, обнимая за шею. — Спасибо вам огромное.

Скарлетт кладет руку мне на предплечье, ее глаза блестят от слез благодарности.

— Это много значит для меня. Спасибо тебе, Джордан.

Я поднимаю ее подбородок так, чтобы наши губы встретились.

— Ты заслуживаешь этого.

— Как мне пережить этот ужин? — вскрикивает Харпер. — Нужно выбрать цвет краски, вывески, дизайн интерьера…

— Помедленнее, у вас достаточно времени, — Санни смеется, взъерошивая волосы.

Они целуются, и Санни краснеет от такого публичного жеста. Наверное, она его первая любовь, поэтому я не могу винить ребенка. Она добра и предана тем, кто ей дорог, и ценит таких, как Санни. Если все пойдет по плану, я надеюсь отпустить его, чтобы он мог сосредоточиться на своем будущем. Скарлетт перечитывает документ еще раз с таким видом, будто он может испариться у нее в руках в любой момент.

— Хочу ли я знать, как вы догадались, что мы присматриваемся к этому месту? — ее ухмылка носит игриво-обвинительный характер.

— Не беспокойтесь об этом. Вы это заслужили и даже больше. Я сделаю, все что потребуется, достаточно одного твоего слова.

Она пытается прогнать слезу, моргая вверх, но еще больший поток начинает скатываться по ее щекам.

— Ты вообще настоящий?

— Я спрашивал себя о том же, только о тебе, дорогая.

Гости начинают прибывать к назначенному времени, включая мэра и городской совет, одних из крупнейших сторонников «Empathy House». Присутствуют несколько выживших женщин, которые решили стать волонтерами в некоммерческой организации после выздоровления. Я стою у ступеней атриума, приветствуя всех рукопожатием, пока они проходят внутрь. Сложно сосредоточиться на гостях, когда мои глаза продолжают искать Скарлетт. Они с Харпер ушли собираться несколько часов назад.

Мне не приходится долго ждать, и мое сердце замирает, когда она входит в дверь под руку с подругой. Ее изгибы покрывает платье в греческом стиле, выполненном из темно-черного атласа, которое плавно струится по ее телу. Я готов прямо сейчас затащить ее наверх, чтобы сделать ее задницу такой же красной, как румянец, уже собирающийся у основания ее горла. Несколько белых нарциссов с пастельно-желтой сердцевиной расположены в заколотой части ее волос. Она – воплощение Персефоны, а я не лучше Аида, готового украсть ее в Подземный мир. У меня не возникнет ни малейшего укола вины, если мне придется погрузить мир в вечную зиму, только ради одного ее вкуса.

Мои мысли становятся еще более хищными, когда она присоединяется ко мне.

— Ты выглядишь как мечта, — говорю я, скользя по ней взглядом. — Готова, Персефона?

Она одаривает меня сладостной ухмылкой, ее хихиканье напоминает тягучую патоку.

— Вы, мистер Уайльд, глупы.

— Это жалоба?

— Комплимент.

Она похлопывает меня по бицепсу и проходит вперед, а я все еще чувствую невесомую тяжесть руки Скарлетт, когда провожаю ее взглядом.

Мы не торопимся, разговаривая с гостями, большую часть общения ведет Скарлетт. Ей с легкостью удается поддерживать беседу, вдумчиво слушая все, что говорят. Она светится, как и заслуживает. Возможно, это эгоистично с моей стороны, но я надеюсь, что общение с выжившими поможет ей по-другому взглянуть на то, почему я предпочитаю уничтожать хищников, а не сажать их за решетку. Не существует оправдания злу.

Наши взгляды встречаются через комнату, и я вижу, как она извиняется перед несколькими женщинами из городского совета, и выходит через атриум в сад. Я жду несколько секунд, а затем следую за ней. Воздух пропитан ароматами осени, а опьяняюще сладкий запах роз только усиливает расслабляющую атмосферу этого вечера. Обнаружив ее сидящей на бетонном ящике с топиариями, спрятанном за лабиринтом, мой член быстро каменеет в классических брюках, побуждая немедленно взять Скарлетт.

Подойдя к ней, я без слов впиваюсь в ее губы обжигающим поцелуем. Когда мы сталкиваемся – это всегда требовательно, но трепетно. Я могу описать это лишь словом поклонение. Разорвав поцелуй, я кладу одну руку ей на горло. Глаза Скарлетт затуманены темным желанием, несмотря на свой обычно серый цвет.

— Вытащи мой член, — командую я.

— Да, сэр.

Черт, когда она меня так называет…

Ее руки слегка дрожат, когда она тянется к моей молнии. Я убираю руку от ее горла, запуская в распущенные кудри у основания ее головы. Ее стремление угодить разжигает мою кровь, пробуждая во мне что-то жестокое. Головка моего члена касается ее губ, прежде чем она раздвигает их и втягивает меня глубоко в горло. Слезы наворачиваются на ее глаза, горящие решимостью, когда ее язык очерчивает каждую взбухшую вену. Я позволяю ей лишь немного вздохнуть, прежде чем снова двинуться вперед. Она встречает мои толчки без сопротивления, принимая все, что я ей даю.

— Для меня ты чертовски хорошая девочка, — мой голос хрипит, пока я пытаюсь сохранить самообладание.

Она стонет рядом со мной, от чего становится еще хуже. Скарлетт меня погубит, это очевидно. Ее рот все еще заполнен, а глаза поднимаются, чтобы посмотреть прямо на меня. Я выдерживаю ее взгляд, пока она снова погружает меня в горло, отчего слезы катятся по ее лицу. Не желая, чтобы наше маленькое свидание закончилось так быстро, я выскальзываю из ее рта, и сажусь рядом с ней.

— Подойди и сядь ко мне на колени.

Она делает, как я говорю, – встает, а затем поворачивается спиной ко мне. Я провожу руками вверх по ее бедрам к груди, перекатывая соски между пальцами сквозь ткань. Она сладко стонет, опуская голову на мое плечо.

— Тебе что-нибудь нужно, дорогая? — спрашиваю я, осторожно щипая каждый затвердевший бутон, заставляя ее дрожать.

— Джордан, — предупреждающе стонет она, пытаясь провести одной из моих рук вниз по своему животу.

Я сопротивляюсь, оставляя поцелуи на ее челюсти, продолжая атаковать соски, пока ее задница трется о мой уже ноющий член. Мои руки падают с ее груди на бедра, крепко сжимая их.

— Мы сегодня нетерпеливы, да? — продолжаю я, раздвигая ее бедра, и просовываю руку под платье, дразняще проводя пальцем по трусикам, прежде чем скользнуть внутрь.

Она выгибается от прямого контакта, словно для нее это стало неожиданностью.

— Мы должны поспешить.

— Тогда поспеши, — прикусив мочку уха, я уверенно провожу большим пальцем по ее клитору.