Глава 19

Блейк

Вспышки фотоаппаратов освещают наши лица, когда я выхожу из маленького лимузина на королевскую голубую ковровую дорожку, ведущую в конференц-центр. На долю секунды я погружаюсь в тот момент, когда в последний раз выходила из лимузина в радугу мигающих огней.

«Дебби».

Сердце замирает, но Трип хватает меня за руку, помогая выйти из машины. Я медленно выдыхаю, держась за край своего красного платья от «Версаче». Я выбрала его в память о ней. Ежегодный гала-концерт в Бельмонте был одним из любимых мероприятий Дебби в году, и, по словам Ханы, она уже выбрала платье от «Версаче», которое хотела надеть.

Я его так и не увидела.

Горе переполняет мою грудь, но я сдерживаю его. Я здесь, чтобы разобраться во всем этом дерьме. По дороге в город с Грегом и Трипом я получила последнее сообщение от Папи-О.

«Добро пожаловать домой. Время вышло.»

Я не ответила ни на одну из угроз, но мои подозрения подтвердились. Они отслеживают мои перемещения. Только три человека знали, что я приеду сюда, и после встречи с Грегом я уверена, что он как-то в этом замешан.

Он не знает, что мне известно о бухгалтерской книге моего дяди. Я также знаю, что Дирк приехал в город, чтобы изучить имена в этой книге. И что еще важнее, дядя хотел, чтобы мы убрались отсюда, а это говорит об одном: возвращение в город — единственный способ заставить крыс выйти и поиграть.

Я — сыр.

У меня есть деньги, но я знаю, что, заплатив шантажисту, он никогда не прекратит шантаж. Это только подстегивает его или ее. Я должна выяснить, кто это.

Трип берет меня за руку, пока я осматриваю комнату со знакомыми и незнакомыми лицами.

— Ты очень похожа на Джей Ло в этом платье, Би. Благодаря тебе я выгляжу хорошо.

Подняв взгляд, я натянуто улыбаюсь ему.

— Не за что. Уверена, что ты мог бы найти сколько угодно привлекательных девушек, которые держали бы тебя за руку. Наташа или Рейни, например.

— Наташа такая скучная, а Рейни — ребенок.

— Насколько я помню, ей восемнадцать.

Он берет с подноса два фужера с шампанским, передает один мне, а свой выпивает одним глотком, после чего берет другой.

— И все же я выбрал тебя.

— Ты должен пригубить его, а не залпом выпить.

Торжественный зал, как и каждый год, поражает воображение. Полы из черного и бежевого мрамора отполированы до блеска, а по центру высокого потолка в ряд горят массивные люстры, украшенные драгоценными камнями. Окна доходят до крыши, закрытые длинными шторами, а в центре огромного пространства — танцпол, на котором играет джаз-бэнд в сопровождении Кенни Джи на тенор-саксофоне. (прим. Кенни Джи (Kenny G) – саксофонист, которого музыкальные критики называют «самым джазовым из поп-исполнителей и самым популярным из джазовых».)

Это вечер по дресс-коду, и представители породистого класса любят использовать эту возможность, чтобы продемонстрировать свои находки с Недели моды. Боль в груди подпитывает мое желание получить ответы.

— Я не удивлен, что ты передумала приехать сюда. Как можно выдержать столько банальной скукотищи Гамильтауна. Бедная Хана. Уверен, она лезет на стены.

Я сужаю глаза, изучая его лицо.

— У нее все было хорошо, пока не появился ты. Я слышала, что в свою первую ночь в городе ты вывел ее на улицу и накачал.

— Тебя дезинформировали. Я ничего подобного не делал.

— Ты хочешь сказать, что Хатч не застал мою сестру под кайфом с тобой две ночи назад?

— О, он нашел ее под кайфом, — Трип уже пьет третий бокал шампанского, а я сделала только два глотка. — Я не имею к этому никакого отношения.

— Зачем ты ее позвал? — я наблюдаю за ним, отпивая из своего бокала.

— Как я уже сказал, в Гамильтауне скучно, как в жизни. Даже эта попытка фривольности оказалась неудачной.

— Ты меня шантажируешь?

Я ловлю его на середине глотка, и он чуть не выплевывает.

— Ты под кайфом? Какого хрена я должен тебя шантажировать?

— А Грег?

Покачав головой, Трип допивает свой напиток.

— У Грега денег больше, чем у Бога, причем наличными.

— Зачем он копался в кабинете моего дяди?

Трип поджимает губы и обводит взглядом комнату.

— У него есть свои причины.

— Которые тебе известны?

— Может быть.

Мы проходим дальше в толпу, ближе к танцполу, когда я останавливаюсь и тяну его за руку, заставляя повернуться ко мне лицом.

— Я была великодушна с тобой. Теперь твоя очередь. Что ты знаешь?

Трип сжимает челюсть, и смотрит на меня.

— Я знаю, что ты — мишень, потому что ты не проиграешь. Хана на самом дне и все еще зарывается дальше, но мед льется из одного горшка.

— Ты знаешь, кто за этим стоит?

— Я не знаю наверняка, но могу предположить. Спроси себя, кому нужны деньги, и ты найдешь его.

— Так это он?

Трип пожимает плечами, отвечая мне своей раздражающей ухмылкой.

— Что нужно Грегу Питерсу?

Все признаки веселья исчезают, и он оглядывается через плечо, прежде чем наклониться ближе.

— Ответы, и он полон решимости их найти. Тебе лучше держать свою сестру на виду, если ты заботишься о ее безопасности.

У меня сжимается горло, и я делаю глоток шампанского, изо всех сил стараясь изобразить безразличие.

— Какое ему дело до Ханы? Они едва знакомы.

— Его дядя пропал без вести, предположительно мертв, и Грег считает, что либо Хана сделала это, либо она знает, кто это сделал.

— Хана не способна на убийство.

— Ты видела ее под кайфом?

Закусив губу, мне не хочется об этом думать.

— Даже если это возможно, у тебя должен быть мотив. Я никогда не видела, чтобы Хана на кого-то злилась.

— Если ты не видела, это не значит, что этого не существует. Ты ведь не можешь видеть ветер, верно? Но он дует в твою сторону.

Качая головой, я пытаюсь придать этому смысл.

— Кто, черт возьми, дядя Грега?

— Старый бухгалтер твоей матери.

«Виктор».

Теперь меня тошнит, но я сохраняю спокойное выражение лица, пока Трип продолжает.

— По словам Дебби, у Ханы был мотив. По словам Грега, Дебби сказала, что Хана отомстила. Он собирался противостоять ей, но этот татуированный урод всегда ошивался поблизости, защищая ее. Он даже блокировал мои попытки.

«Дебби рассказала Грегу? Может ли это быть правдой?»

Внутри у меня все холодеет, но я заставляю себя смеяться, закатывая глаза, словно он сошел с ума. Правда в том, что я до смерти напугана.

— Что бы Грег ни думал, что сказала Дебби, это не будет иметь значения. Хана никогда ничего не помнит.

— Что она забыла о Викторе Петрове?

Большая рука скользит по моей пояснице, и я с легким взвизгом прыгаю вперед. Трип ловит мой напиток, и когда я поворачиваюсь, широко распахивают глаза.

— Хатч... Что ты здесь делаешь?

— И почему я не удивлен? — тяжело выдыхает Трип.

— Я собирался спросить тебя о том же, — Хатч опускает брови над своими зелеными глазами. Его темные волосы идеально уложены, и он великолепен в обязательном черном галстуке и смокинге. — Если позволишь, Трип.

— Забирай ее. У меня есть свои дела, — Трип отмахивается от меня движением запястья, и я знаю, что он подключает свои связи в игорном бизнесе. — Спокойной ночи, Блейк.

Хатч берет меня за руку и крепко прижимает к себе. Оркестр играет песню Джорджа Гершвина «Кто-то присмотрит за мной», — и я даже не задумываюсь о том, что это совпадение.

Мы оказываемся на танцполе, и Хатч поворачивается ко мне лицом, все еще не улыбаясь. Он прижимает ладонь к моей пояснице, и мы сцепляем руки, сливаясь с другими танцорами. Я обнимаю его за плечи, опускаю лицо к его широкой груди, когда шалфей, цитрусовые и сексуальный мужской аромат наполняют мои чувства.

Я расстроена и все еще злюсь на него, но испытываю облегчение, видя его, и я злюсь, что испытываю такое облегчение.

— Ты уехала из города, не сказав мне, — говорит строгим голосом мне на ухо Хатч, и я поднимаю подбородок, встречая его высокомерие лицом к лицу.

— Я не знала, что должна посоветоваться с тобой, прежде чем что-то делать.

— Я обещал твоему дяде, что буду обеспечивать твою безопасность. Как я смогу это сделать, если ты уезжаешь, не предупредив меня?

— Возможно, мне пора оплатить твой счет. Мне не нравится быть пленницей.

— Ты не пленница, и ты не мой клиент. — Его теплое дыхание щекочет мое обнаженное плечо. — Твой дядя нанял меня, чтобы защитить тебя, и я никогда не беру с него плату за свои услуги.

Я сжимаю губы. Он так чертовски раздражает. Наши глаза встречаются, и в его взгляде читается легкое веселье. Выдохнув, я решаю извлечь максимум пользы из его присутствия. После того, что я узнала от Трипа, мне нужна любая помощь, которую я могу получить.

— Как много мой дядя рассказал тебе о том, почему он хотел, чтобы мы уехали из Нью-Йорка?

— Не много. Он сказал, что это ради твоей безопасности, и взял с меня обещание приехать и забрать тебя, если его письмо не поможет.

Это заставляет меня смеяться.

— Он думал, что я поеду с тобой?

— Я сказал ему, что ты не пойдешь, но он настоял, чтобы я убедил тебя.

— Зачем ему это нужно? — я осматриваю комнату.

— Он доверял мне, Блейк. Тебе не кажется, что тебе пора сделать то же самое?

Сжимаю пальцами дорогую ткань его костюма от Армани. Я впервые в городе после смерти Дебби и чувствую себя так, будто цепляюсь за единственную спасательную шлюпку в море акул.

Хатч обнимает меня, и его сила просачивается в меня вместе со словами песни. Поднимая свое лицо, чтобы встретиться с ним взглядом, я медленно киваю.

Мягкие, как крылья бабочки, его губы касаются серебристого шрама над моей бровью, и он бормочет:

— Хорошая девочка.

Эти слова, сорвавшиеся с его губ, раскаляют мою кровь, но их заглушает пронзительный голос, зовущий меня по имени.

— Блейк! — Моя мама покачивается рядом с нами под руку с мужчиной, которого я не узнаю. — Я не думала, что ты придешь. Где ты была?

— Я навещала дядю Хью в Гамильтауне, — я держусь уверенно, пока она целует меня в щеку.

— С какой стати ты поехала в эту странную деревушку? Я никогда не понимала, чем Хью так очарован.

— Это наше семейное место. Это часть того, кто мы есть.