— Я попрошу свою помощницу составить контракт. Только убедись, что он не будет наживаться на мне в старости, – сказал он достаточно бессердечно, чтобы я съежилась. — Бог свидетель, я слышал, как ты нянчишься с бесчисленным количеством других дураков, исправляя их ошибки.

Мои клиенты не дураки. Я проглотила эти слова, заставила себя снова улыбнуться и обратилась к Ксандеру:

— Буду рада помочь. Пойду посмотрю, что у нас с десертом. – Я встала, поправляя помятый подол своего платья от Monique Lhuillier.

Кухня была пуста, а чашка Дженны и журнал с кроссвордами аккуратно убраны, как будто их никогда и не было. Я не хотела искать ее, а если бы позвала ее по имени, это только переключило бы гнев Генри на другую часть дома, поэтому я открыла холодильник и сама достала персиковый коблер, разложив сверху шарики таитянского ванильного мороженого и крошечные веточки мяты для украшения.

Когда я вынесла поднос, уставленный маленькими фарфоровыми десертными тарелками и хрустальными бокалами с ледяным вином, то уже не испытывала особой радости от его дегустации.

Генри говорил, пока я шла к столу:

— Я подумываю о том, чтобы превратить комнату рядом с нашей спальней в домашний офис.

Смысл его слов врезался в меня, как товарный поезд.

— Комната рядом со спальней? – повторила я. — Но это… – будет детская. Я вовремя вспомнила о Ксандере, который наблюдал за нами обоими с пристальным вниманием, которое нервировало меня. — Я думала, мы собираемся использовать ее для... чего-то другого.

Генри пожал плечами, отрезая кусок пирога.

— Мы не используем ее прямо сейчас. Не вижу проблемы.

Я сглотнула. С трудом.

— А ты видишь? – Генри смотрел прямо на меня, в его глазах был вызов.

— Нет. – Слово вырвалось из меня с резким вздохом. — Я устала. Думаю, мне пора спать.

— Очень хорошо. Я, пожалуй, вернусь в офис, – сказал Генри. — Завтра в четыре утра у меня встреча по поводу какого-то аудита в Швеции. Я думал лечь пораньше, но лучше тогда закончу дела.

Это было бессмысленно, но я знала, что лучше не спорить. Если Генри решил спать в своем кабинете, он будет спать там. Если Генри захотел превратить свободную комнату в офис, он так и сделает.

Это не должно было так сильно ранить. Я знала, что он суров, когда выходила за него замуж, но с тех пор он стал совершенно другим человеком.

— Я попрошу кого-нибудь составить контракт и отправить его тебе по электронной почте. – Генри повернулся к Ксандеру, который угрюмо смотрел на своего отца. — Ему не помешает помощь.

Ксандер проигнорировал колкость, хотя мускул на его челюсти дрогнул.

— Джордан, пришли мне контакты тех дизайнеров, с которыми ты сотрудничаешь. Я бы хотел взглянуть на образцы обоев и ковров.

Не останавливаясь, я сказала:

— Как пожелаешь, Генри. Спокойной ночи, Ксандер. – И только сейчас вспомнила, что нужно добавить: — Добро пожаловать домой.

Это было самое далекое от приветствия празднование, и вместо того, чтобы звучать примирительно, мои слова, казалось, только усугубили ситуацию.

Добро пожаловать домой, да. Добро пожаловать к твоему отцу, критикующему тебя, и ко мне, сидящей здесь и позволяющей ему это делать. Добро пожаловать в пустую комнату и обманутые ожидания.

Добро пожаловать, добро пожаловать, добро пожаловать.

Я держала себя в руках, пока не добралась до спальни, где аккуратно сняла свое дорогое платье и повесила его на специально отведенную вешалку. Мне нравились цветы на юбке. Когда я покупала это платье, то представляла, как буду носить его в саду в разгар лета, держа за руку маленькую девочку в похожем.

Я посмотрела на свою пустую руку и медленно перевернула ладонь. Морщин пока не было. Но я боролась со временем. Никакие омолаживающие сыворотки и плацентарные маски не могли с ним справиться. Раньше я думала, что Генри борется вместе со мной, но теперь казалось, что он просто тянет время. В лучшем случае у меня оставалось несколько добрых лет, чтобы завести детей.

Офис, ради всего святого.

Мне захотелось рассмеяться, но звук, сорвавшийся с моих губ, прозвучал как нечто иное.

В комнате было темно. Лунный свет серебристо поблескивал на хрустальной люстре, висевшей над зоной отдыха в нашей спальне. Он отражался от зеркала моего туалетного столика, как искры от льда, но когда свет помутнел, я поняла, что это слезы стоят в моих глазах.

И именно там, в комнате, которую я делила с мужем, который предпочитал мне свой офис, я плакала, пока не уснула.