8. ДЖАСПЕР

В деревьях, окружавших хижину, был просвет. Диаметр его не превышал шести метров, но этого было достаточно, чтобы видеть сквозь хвою, сучья и размашистые ветви светящееся полуночное небо над головой.

Ветерок приносил с собой запах хвои. Дым от камина струйками выходил из трубы хижины. Вдалеке ухала сова, но в остальном было тихо. Мирно. Пусто.

Если бы я простоял здесь достаточно долго, задрав голову к небесам, может быть, звезды дали бы мне какой-нибудь совет? Сегодня вечером он бы мне не помешал.

Вскоре после того, как я вручил Элоизе приглашение на свадьбу, внимательно наблюдая, как она дважды прочитала его, она встала с дешевого складного стула и попросила отвезти ее обратно в город. Ей нужно было время, чтобы обдумать мое предложение.

Я отвез её домой, высадил на обочине, а затем наблюдал, как она достала из-под коврика ключ и проскользнула внутрь дома.

Это шло вразрез со всеми джентльменскими манерами, которые прививали мне родители, учителя и няни, — не проводить Элоизу до двери. Но, черт возьми, я себе не доверял.

Горячий, головокружительный трах не мог изменить того факта, что моя жизнь превратилась в полную катастрофу. У нас с Элоизой и так было достаточно проблем.

Вернувшись домой, я целый час просидел в Интернете, подыскивая новый столовый гарнитур. Карточный столик всегда был чем-то временным. До сегодняшнего дня меня это не беспокоило. Пока Элоиза не села на тот дешевый, хлипкий стул.

Она заслуживала лучшего.

В плане мебели.

В плане мужей.

О чем она думала? О чем я думал?

Чувство вины, которое, как я думал, исчезнет, если я раскрою наш секрет, только усилилось. Я проебался. Снова.

Элоиза назвала меня вором.

Она не ошиблась.

Рассказать об этом Фостеру и Талии, лишив ее шанса, возможно, было худшим, что я сделал за последние годы.

Не потому ли я подал идею остаться женатыми? Потому что я просто продолжал все портить?

Не то чтобы это была ужасная идея. Чем больше я думал о ней, тем больше в этом был смысл.

Могло ли это помочь Элоизе сохранить лицо в глазах ее семьи? Я был перед ней в долгу.

Фостер звонил мне ранее, но я переадресовал его на голосовую почту. Это сообщение я буду игнорировать до завтра.

Я разберусь с последствиями завтра.

Сегодня вечером я просто хотел побыть один. Посмотреть на звезды.

Вспышка света пробилась сквозь деревья. Фары. Очевидно, одиночество сегодня тоже не входило в мои планы. Вероятно, это был Фостер, который приехал, чтобы завести разговор, к которому я не был готов.

Я вздохнул, опуская взгляд и потирая слегка затекшую шею. Было слишком темно, чтобы разглядеть машину, которая свернула с Олдерсон-роуд. Поэтому я стоял на поляне, ожидая, пока она приблизится. Когда я различил очертания Subaru, мой пульс участился.

Элоиза.

Она припарковалась перед домиком и вылезла из машины. Свет фонарей на крыльце ласкал ее лицо, прогоняя тени. Она переоделась в черные брюки и мягкую голубую водолазку, которые были на ней ранее. На ее длинных, подтянутых ногах были темные леггинсы. Ее торс был прикрыт спортивной майкой, слишком тонкой для холодной ночи. А волосы были собраны в беспорядочный пучок.

— Привет.

Она подскочила, испугавшись моего голоса, и прижала руку к сердцу.

— Твою мать, ты меня напугал.

— Извини, — я поднял руку, подходя ближе. — Не ожидал увидеть тебя сегодня.

Элоиза пожала голыми плечами.

— Я стирала белье, и у меня закончился порошок. Я направлялась в продуктовый магазин, но вместо этого моя машина сама поехала в эту сторону.

— Проходи.

Я провел её внутрь, подождал, пока она снимет обувь.

Она направилась в гостиную, тяготея к камину.

— Ты с кем-нибудь разговаривал?

— Нет. А ты?

— Пока нет, — она покачала головой и подошла еще ближе к печке, протягивая руки, чтобы впитать её тепло.

Прядь волос ниспадала по линии ее шеи, словно изогнутая стрела, спускающаяся по позвоночнику. Я проследил за ней до сладостных изгибов ее бедер в этих леггинсах.

Я предпочел бы видеть их на полу, нежели на её теле. Всё казалось проще, когда я был внутри неё.

— Хорошо, — пробормотала она, скорее для себя, чем для меня. Ее плечи поникли. Руки опустились по бокам. Затем она повернулась. — Хорошо. Мы останемся женатыми. Поедем на эту свадьбу. А потом разведемся.

Впервые за несколько часов я вздохнул. Слава, блять, богу.

— Хорошо.

Элоиза прошаркала к дивану и опустилась на его край.

— Может быть, если все будут думать, что это правда, я все-таки получу свой отель.

Она упоминала об этом раньше, в прошлом месяце, когда в отчаянии пыталась сохранить это в тайне. Тогда я не спросил, что она имела в виду, но если мы собираемся это сделать, то мне нужно было знать, чего она добивается.

— Ты сказала, что твои родители не хотели отдавать тебе отель. Они хотели передать его твоему брату Ноксу, верно? — спросил я, усаживаясь рядом с ней.

— Да, — она протяжно вздохнула. — С тех пор, как я вернулась домой из колледжа. Моя мама раньше управляла им, но она отошла от дел, как и мой отец, управлявший ранчо. Теперь ранчо управляет мой старший брат Гриффин.

Я не был знаком с Гриффином Иденом, но слышал его имя в городе. Его жена, Уинслоу, была начальником полиции.

— Отель мой.

Агрессивность, с которой она это произнесла, рычание, с которым она произнесла это слово «мой». У меня защемило в боку. Это... ревность?

Ревновал ли я её к отелю? Нет. Это было бы смешно.

— Это моя мечта, — сказала она. — Но он принадлежит нашей семье уже пять поколений. Я не единственная, кто любит этот отель. Мои родители, мои братья и сестры, моя дальняя семья. Весь город. Неудача — это не вариант.

— И ты думаешь, что потерпишь неудачу?

Или это исходило от её родителей?

— Нет, — она вздохнула. — Может быть. У меня была проблема несколько лет назад, и она пошатнула мою уверенность. Мамину и папину тоже. Поэтому они захотели отдать отель Ноксу.

Я поерзал на диване, поворачиваясь боком, чтобы положить руку на спинку. Затем закинул ногу на ногу, желая иметь возможность видеть ее, когда она будет говорить.

— Что случилось?

Элоиза провела пальцем по кожаной подушке между нами, рисуя воображаемые квадраты и прямоугольники.

— Моё нежное сердце. По крайней мере, так называет его моя мама.

Ни разу в жизни никто не называл мое сердце нежным. Мне это нравилось в Элоизе. Что она была нежной. Настоящей. Непринужденной. Мне нравилось, что она могла болтать, когда была пьяна, говорить всё, что у нее на уме, и терять себя в порыве страсти.

— У меня был сотрудник, — начала она. — Нелегко постоянно находить надежных, трудолюбивых людей, особенно тех, кто готов убирать комнаты и драить туалеты. Возможно, это потому, что Куинси маленький. А может, у меня была бы такая же проблема в большом городе. Не знаю. Но это сложно. Я не могу позволить себе роскошь всегда быть разборчивой. Если у меня не будет сотрудников...

— Значит, тебе придётся делать всю работу самой, — сказал я, когда она замялась.

— Именно, — она подняла взгляд, но её пальцы продолжали скользить по кожаной обивке дивана. — Несколько лет назад я наняла парня для уборки номеров. Он показался мне милым. Он был искренен на своем собеседовании. У него не было опыта работы в гостиничном бизнесе, но редко можно встретить человека, у которого он есть. И он работал неполный рабочий день. Я подумала, что мы могли бы обучать его по ходу дела, и, если он подойдет нам, перевести его на полную ставку.

Этот придурок воспользовался её добротой, не так ли?

— Полагаю, он не подошел вам.

Элоиза грустно улыбнулась.

— Я не думала так. Сначала. Он приходил вовремя. Был вежлив со мной и гостями. Не выходил за рамки, но делал то, о чем я его просила. Пока однажды он не пропустил смену. Я вносила изменения в расписание и подумала, что, возможно, он просто пропустил обновление графика. Поэтому я его подменила. На следующий день, когда он пришел, он много раз извинился. Сказал, что у него много дел и он перепутал расписание.

Вероятно, он увидел возможность воспользоваться нежным сердцем Элоизы.

— Это случилось снова. А потом ещё раз. И ещё раз, — она напряглась, её плечи втянулись вперед, пока кончик пальца продолжал выводить узоры. Теперь круги вместо квадратов. — Моя мама узнала. А значит, узнал и мой отец. Однажды он пришел в отель, вызвал парня в офис и сделал ему предупреждение. Ещё одна пропущенная смена, и его уволят. Угадай, что произошло?

— Он пропустил очередную смену.

— Ага, — вздохнула Элоиза. — Папа уволил его. Я бы сделала это сама, но папа сказал, что позаботится об этом. В основном, думаю, папа боялся, что я уступлю и дам парню ещё один шанс.

— Ты бы дала ему второй шанс?

— Я бы хотела сказать нет, — тихо произнесла она. — Но, честно говоря, я не уверена.

— Значит, твои родители разозлились, потому что им пришлось уволить кого-то за тебя?

Это не казалось чем-то особенным.

— О, нет. Всё было хуже, — она поморщила нос. — В те времена большинство из нас раз в месяц ходили в «У Вилли» выпить. Я пригласила его пойти с нами. Не хотела, чтобы кто-то чувствовал себя обделенным. Он пришел один раз, в первый месяц после того, как начал работать. В баре собралась целая компания. Мы немного выпили. Поиграли в бильярд. Смеялись. И в конце вечера я обняла его на прощание. Я обняла всех. Ничего особенного.

В ее голосе слышался стыд, как будто кто-то заставил ее почувствовать себя виноватой за то, какой она была. За это сердце. Это мгновенно вывело меня из себя. Особенно если этот кто-то был из ее семьи.

— Я слишком старалась быть другом, а не начальником. Профессиональные границы были не совсем моей сильной стороной.

— Кто тебе это сказал?— спросил я.

— Ну, мои родители. Но в основном — опыт, — она скривила губы. — Через неделю после того, как папа уволил парня, на нас подали в суд за незаконное увольнение и сексуальные домогательства.

— Твою мать.