Глава 17



Когда Элли не отвечала на звонки, а потом я узнал, что она в отделении неотложной помощи, я, блять, запаниковал. Мое сердце остановилось. Буквально на несколько секунд оно перестало биться в моей груди. Я его не чувствовал. Не мог дышать. В своей жизни я пережил много сложных ситуаций. Но ничто из того, что я когда-либо делал, не сравнится с тем, что я чувствовал, когда не знал, что с ней случилось. Почему она оказалась в больнице...

Я бросил все свои дела и выследил ее. К счастью, моя семья пожертвовала крыло именно этому учреждению. Все, что мне нужно было сделать, это сверкнуть улыбкой и назвать медсестре свое имя. Я испытал невероятное облегчение, когда нашел Элли и узнал, что ее сестра попала в больницу, а сама Элли здесь не потому, что с ней что-то произошло. Черт, я не хочу больше никогда испытывать подобные чувства.

Я протягиваю руку и беру Элли за руку.

— Мне было неприятно думать, что ты пострадала, — говорю я ей.

— Прости, что не ответила на твой звонок. Честно говоря, я переключила телефон на беззвучный режим после того, как написала в офис, что мне нужен выходной, — говорит она.

— Все в порядке. — Я не хочу пугать ее, сообщая о мыслях, которые пронеслись в моей голове. Мы ведем совершенно разный образ жизни. В моем мире, когда кто-то не отвечает на телефонные звонки или вы узнаете, что он в больнице, это обычно потому, что он ранен. Или, что еще хуже, уже мертв.

— Почему мы здесь? — Спрашивает Элли, глядя в окно.

Я только что выехал на свою улицу.

— Мы едем домой? — Не знаю, почему это прозвучало как вопрос. Наверное, я все еще в шоке.

— Я думала, ты отвезешь меня ко мне домой, — говорит она, покусывая нижнюю губу.

— Что не так с моим домом?

— Ничего. Просто… Все твои братья будут там?

— Я не уверен. Это проблема?

— Что, если они будут дома, и я им не понравлюсь? — Я слышу беспокойство в ее голосе.

— Даже если бы ты им не понравилась, Элли, они бы этого не сказали и уж точно не показали.

— Почему?

— Потому что они знают, что я сам их пристрелю, если они будут грубы с тобой. — Улыбаюсь я.

— Это не смешно. Ты бы не стал стрелять в собственных братьев.

— Ну, не смертельно. Но в плечо, руку, куда-нибудь, где будет больно, но не смертельно? Можешь не сомневаться, я бы выстрелил.

— Это... не делай этого, — говорит Элли, и ее голос звучит более обеспокоенно, чем раньше.

— Мне и не придется. Я знаю своих братьев, и они полюбят тебя. Поверь мне. — Я беру ее руку и подношу к своим губам.

— Хорошо.

Через несколько минут я заезжаю в гараж и выключаю двигатель.

— Мне нужно, чтобы ты доверяла мне, Элли. Не смотри ни на кого здесь и не обращай внимания. Что бы ты ни увидела, притворись, что не видишь, и сосредоточься на мне.

— Джио, ты меня пугаешь. Что я увижу?

— Ничего, но это наш дом. Я хочу, чтобы ты помнила это. У меня много... людей, которые работают на меня. Очень много. Всегда.

— Хорошо?

Вспомнив, как не так давно Элли выглядела так, будто была готова бежать от меня как можно дальше, я на некоторое время замираю на своем месте. Я не могу допустить, чтобы эти страхи или мысли снова просочились в ее голову. Поэтому я делаю глубокий вдох, выхожу из машины, подхожу к ней и открываю дверь. Я беру Элли за руку и веду ее по дому. Как только мы входим в дом, я слышу своих братьев, и моя хватка крепнет. Я не позволю ей сбежать, как бы сильно она этого ни хотела.

Мы проходим мимо двух солдат, стоящих у задней двери, ведущей на веранду. Каждый из них приветствует меня кивком, но ничего не говорит. Я смотрю на Элли, как она все это воспринимает.

— Мне… ах… нравится, что ты сделал с этим местом, — говорит она.

Дом практически пуст. Я слышу сарказм в ее голосе и улыбаюсь.

— Ханне трудно добиться от тебя ответов, и я сказал ей, что не подпишу ничего, пока ты не поговоришь с ней. Значит, этот дом останется пустым, пока ты не перестанешь упрямиться.

— Я не твой личный дизайнер, Джио. Я не стану выбирать тебе мебель, — говорит она.

— Нет, ты моя девушка. И я почти уверен, что выбирать мебель – это то, чем могут заниматься девушки.

— А знаешь, что еще могут делать девушки?

— Что?

— Не трахаться, — напевает она чересчур сладко. — Неделями напролет.

Я смеюсь.

— Элли, ты можешь попытаться, но я знаю, одно прикосновение моих пальцев, одно движение моего языка по твоей киске, и ты будешь умолять меня о большем.

Ее лицо становится ярко-красным.

— Твое эго и впрямь вызывает опасения.

— Согласен. Я говорю ему это с тех пор, как научился говорить. — Это говорит Гейб. Который в данный момент смотрит на Элли с гораздо большим интересом, чем я хотел бы видеть на лице своего брата.

— Габриэль, — ворчу я на него.

— О, он назвал меня полным именем. Ты поймешь, он злится, когда называет тебя полным именем. — Гейб подмигивает Элли. — Я Гейб, брат, который тебе понравится больше всех, — говорит он, протягивая ей руку.

— А, я Элоиза... Эл, — говорит она ему.

Я не отпускаю ее, даже когда Гейб хватает ее и притягивает в объятия. Я толкаю его в плечо свободной рукой, чтобы разнять их.

— Отвали от нее нахуй, — рычу я брату и иду дальше в игровую комнату.

Это одно из немногих обустроенных помещений. В комнате есть бильярдный стол, автоматы для пинбола, которые стоят вдоль одной стены, и черный кожаный диван с огромным 120-дюймовым телевизором, установленным напротив. В одном из углов также есть полностью укомплектованный бар.

И все четверо моих брата находятся здесь одновременно, что необычно.

— Почему вы все здесь? — спрашиваю я их.

— Э-э, насколько я знаю, я здесь живу, — говорит Вин, подходя и представляясь Элли. — Я Вин.

— Эл. — Она принимает его протянутую руку.

— Приятно наконец познакомиться с тобой, Эл. Наш старший брат не умолкает насчет тебя. — Ухмыляется он.

Элли смотрит на меня, приподняв бровь.

— Не слушай ничего из того, что тебе говорят эти идиоты, — предостерегаю я ее. — Ладно, давай покончим со знакомствами. Это Марсель. — Я указываю на Марселя, стоящего у бильярдного стола с кием в руке. — Это Санто. — Я указываю на бар, где Санто наливает шесть стаканов виски.

— Привет. — Элли машет свободной рукой, в то время как другая крепче сжимает мою.

— Привет. — Марсель кивает Элли, затем наклоняется и бьет кием по шару.

Санто берет два стакана виски и подходит к нам.

— Приятно познакомиться, — говорит он, протягивая один Элли. — Добро пожаловать в семью. Хотя если бы ты была умной, то бежала бы так, словно от этого зависит твоя жизнь. Потому что, вероятно, так оно и есть.

Я свирепо смотрю на своего брата. И готов придушить его на хрен. Элли поднимает свой бокал, чокаясь с ним.

— Спасибо за предупреждение. Я... э-э... приму это к сведению. — Я смотрю, как она подносит виски к губам и выпивает его одним глотком. Ее лицо морщится, когда она глотает. — Черт, это очень вкусно.

Я наклоняюсь и целую ее в губы. Скользя языком по ее рту, я ощущаю на ней вкус виски.

— Это Dolore, новая разработка, созданная Санто. — Я протягиваю руку, чтобы забрать у нее пустой стакан. Затем подхожу к бару, открываю морозилку и наполняю два стакана моими любимыми золотыми камнями для виски. — Я забираю это, — говорю я Санто, после чего перекладываю графин и два стакана в одну руку, а другой хватаю Элли за руку. — Пойдем.

— Было очень приятно познакомиться со всеми вами, — кричит Элли, когда я вытаскиваю ее из комнаты.

Я веду ее наверх, прямо в свою спальню. По пути мы встречаем еще нескольких моих солдат, но Элли ничего не говорит. Только когда мы оказываемся за закрытыми дверьми, она выдует:

— Думаю, я не нравлюсь Санто.

— Он тебя не знает, — говорю я ей.

— Все равно. — Она пожимает плечами, высвобождаясь из моей хватки, чтобы пройтись по спальне. — Знаешь, на минуту я подумала, что ты спишь на полу. Приятно видеть, что у тебя хотя бы есть кровать.

— Я бы никогда не привел тебя сюда, чтобы ты спала на гребаном полу, Элли, — говорю я ей. Подойдя к прикроватной тумбочке, я ставлю стаканы и наливаю нам по небольшой порции виски. — Вот.

— За что мы пьем? — Спрашивает Элли.

— За то, что ты наконец-то оказалась в моей постели. — Ухмыляюсь я, а она закатывает глаза.

— Ты уже много раз укладывал меня в постель. — Смеется она.

— Да, но не в свою постель.

— Ладно, тогда за то, чтобы наконец оказаться в твоей постели. — Она чокается своим стаканом о мой. — Мм, в холодном виде оно лучше, — комментирует она, потягивая виски.

Я забираю стакан из ее рук и ставлю его рядом со своим на прикроватную тумбочку. Затем берусь за подол ее блузки, расстегиваю ее на талии и стягиваю через голову. Бросив блузку на пол, я протягиваю руку ей за спину и расстегиваю молнию ее юбки, позволяя ткани упасть к ее ногам. Никто из нас не произносит ни слова, когда я протягиваю ей руку, чтобы она могла выйти. Я щелкаю застежкой лифчика и стягиваю бретельки с ее рук. Ее грудь оказывается на свободе.

Черт, как же мне нравятся ее сиськи. Мои руки ласкают их, нежно перекатывая пальцами ее соски. Элли издает тихий стон. Опускаясь перед ней на колени, я спускаю трусики с ее ног, поднимая каждую ступню по очереди, чтобы она могла выйти. Я зарываюсь лицом в ее холмик, вдыхая ее аромат.

— Я чертовски люблю эту киску, — шепчу я.

— Почти уверена, что она любит тебя в ответ, — говорит Элли.

Я поднимаюсь на ноги и провожу пальцем по ее влажным складочкам. Ее колени подгибаются, прежде чем она восстанавливает равновесие. Мне нужно уложить ее на кровать. Я не хочу торопиться с ней. У меня впереди целая ночь, и я собираюсь сделать так, чтобы она, черт возьми, длилась долго. Я подхватываю ее на руки, кладу на середину кровати, располагаюсь между ее бедер и поднимаю ее левую ногу. Мои губы целуют ее лодыжку, пока я расстегиваю туфлю и снимаю ее. Я повторяю процесс с ее правой ногой.

— Черт возьми, ты такая красивая, — говорю я ей, глядя на ее обнаженное тело.

— Спасибо. — Улыбается Элли.

Одна из вещей, которая делает эту женщину еще более ошеломляющей, – это ее уверенность. Ей не нужно, чтобы я говорил ей, насколько она красива. И она никогда не напрашивается на комплименты, хотя я все равно планирую говорить их ей.