Глава двадцать пятая

― Ладно, думаю, тебе уже давно пора спать, милая, а дяде Люку нужно на вечеринку, ― говорю я Грейси, прежде чем поднять ее с барной стойки.

― Я люблю вечеринки, ― говорит она с надеждой в глазах. Клянусь, ее глаза искрятся просто от упоминания о команде.

― Не сомневаюсь, что любишь, и когда у тебя будет день рождения, мы устроим действительно большую вечеринку.

― А можно устроить вечеринку в Замке?

― Ее можно устроить где угодно. А теперь пойдем. Попрощайся с дядей Люком.

― Пока, дядя Люк! ― мурлычет она.

― Пока, малышка Грейси. Увидимся позже. ― Люк выходит за нами из игровой комнаты. Он идет к входной двери, а я поднимаюсь наверх.

Я съел торт и отправил Люка отсюда так быстро, как только смог, не показавшись грубым. После того как я увидел, как Кэтрин ускользнула, мне потребовалась вся моя выдержка, чтобы не пойти за ней. Но я не хотел разочаровывать свою дочь.

Я нахожу Кэтрин в комнате Грейси. Сегодня вечером, думаю, я заставлю ее кончить в моей постели, где она и должна быть. Должна была быть всегда.

Я подхожу к шкафу и нахожу для Грейси пижаму.

― Вот, детка, иди готовься ко сну. И не забудь почистить зубы после шоколада, ― говорю я, открывая дверь в ванную.

Грейси захлопывает ее за собой, потому что, по ее словам, девочкам нужно уединение. Кэтрин сказала мне, что она учила нашу дочь тому, что ее тело ― это ее личное пространство. Мне бы и в голову не пришло учить этому пятилетнего ребенка. Но Кэтрин ― замечательная мама.

― Эй, ты пропустила очень вкусный торт, ― говорю я ей.

― Я слежу за своим весом. ― Она пожимает плечами.

― Зачем тебе этим заниматься? У тебя потрясающее тело. Тебе не нужно следить за ним. А еще лучше, если я буду следить за ним вместо тебя, поскольку, похоже, я ценю этот вид гораздо больше, чем ты. ― Я сажусь рядом с Кэтрин на кровать.

― Это потому, что ты извращенец. ― Она ухмыляется, глядя на меня, и несколько свободных прядей светлых волос падают ей на глаза.

― Только когда дело касается тебя. ― Я наклоняюсь, и мои ладони обнимают ее лицо. ― Сейчас мы уложим Грейси спать, а потом я отведу тебя в свою кровать.

― Я должна остаться с ней.

― Кэтрин… ― Я жду, пока она снова посмотрит на меня. ― Я не спрашивал.

Она закатывает свои голубые глаза, и дверь в ванную открывается.

Грейси быстро засыпает, ее рот приоткрыт, и комната наполняется звуками ее негромкого посапывания. Она не продержалась и одной истории. Я выхватываю книгу из рук Кэтрин, поднимаю ее с кровати и тащу в свою спальню, где оставляю дверь чуть приоткрытой на случай, если Грейси проснется и захочет заглянуть.

― Что случилось? ― спрашиваю я Кэтрин. ― Почему ты не осталась поесть торт?

― Мне нужно было позвонить Лил. Я рассказала ей. Почему я ушла. ― Это не то, о чем я спрашивал, но уже что-то.

― Что она сказала?

― Что ты был прав. ― Кэтрин вздыхает.

― Я всегда прав, ― напоминаю я ей.

― Она летит в Ванкувер.

― Не сомневаюсь. ― Я знаю Лилиану, а значит понимаю, что она приедет не одна. Ее отец ― новый правящий Дон, в конце концов. Кроме того, что Тео Валентино чертовски безжалостен, так получилось, что он обожает свою дочь. Все, что эта девочка хочет, она получает.

― Когда Винни уехал? ― спрашиваю я Кэтрин и беру телефон, чтобы позвонить брату, готовясь сказать ему, что я думаю о том, что он оставил моих девочек одних, когда я попросил его присмотреть за ними.

― Он не оставлял. Он спустился вниз, в подвал. Сказал, чтобы я оставалась с Грейси в игровой комнате, пока ты не вернешься домой, ― говорит Кэтрин.

― Он в подвале? Здесь? ― повторяю я, роняя телефон на кровать и вскакивая на ноги, прежде чем осознаю, что делаю.

― Ну, он так сказал. Я не видела, как он уходил. А что?

― Ничего. Оставайся здесь. Я скоро вернусь. ― Я не жду, пока она ответит. Вместо этого я спешу в подвал, спускаясь по лестнице через две ступеньки.

Я догадывался, что бы Винни ни делал здесь, это не то, в чем я хотел бы участвовать. Я знаю своего брата. Я знаю, что он делает для моего отца, и что мне пока удавалось не делать.

― Какого черта? Моя дочь спит наверху, ― рычу я.

Винни поворачивается и смотрит на меня. В комнате еще четверо парней, друзья моего брата, солдаты моего отца. ― Возвращайся наверх, Грей, ― говорит он мне.

― Почему он здесь? ― Я указываю на парня, висящего на цепях, которые сейчас прикреплены к стропилам. Я не знаю, кто он такой, но выглядит он так, будто его лучшие дни остались в далеком прошлом.

― Ребята поймали его, когда он пытался вломиться через боковую дверь, ― говорит мне Винни.

― Вломиться? Сюда? ― Я указываю на землю, как бы уточняя, что он имеет в виду мой гребаный дом. Кто-то пытался вломиться в мой гребаный дом, пока моя дочь была здесь. Пока Кэтрин была здесь. А меня не было.

― Ага, ― говорит Винни.

― Почему? ― спрашиваю я.

― Без понятия. Ублюдок молчит. ― Винни наклоняет голову со зловещей ухмылкой на губах. ― Хочешь попробовать заставить его говорить?

Я перевожу взгляд с брата на этого ублюдка. Мысль о том, что он пришел сюда, чтобы причинить вред моей дочери или Кэтрин, заставляет мою кровь кипеть. Да, черт возьми, я хочу выяснить, почему. Я смотрю на инструменты, которые Винни разложил на полу. Они предназначены для причинения боли, это орудия пыток.

― Я сейчас вернусь. ― Я снова поднимаю взгляд на Винни. ― И да, думаю, я хочу попробовать.

Я бегу наверх и быстро нахожу хоккейную клюшку и пакет с шайбами. Если вы когда-нибудь сталкивались с тем, как один из этих маленьких черных дисков влетает в вас со всей силы, то знаете, что это чертовски больно. Мне не нужны инструменты моего брата. У меня есть свои.

В тот момент, когда я спускаюсь обратно, Винни смотрит в мою сторону и, хмурясь, разглядывает мое снаряжение. Я игнорирую его, бросаю шайбы на землю и подхожу к парню, висящему на цепях.

― Я дам тебе только один шанс. Какого хрена ты здесь делал? ― спрашиваю я его. Засранец улыбается мне и сплевывает кровь в мою сторону. Я отступаю назад, чтобы избежать брызг. ― Не говори, что я тебя не предупреждал. ― Затем я настраиваюсь на первый удар. ― В тебя когда-нибудь попадала хоккейная шайба? ― Я наблюдаю, как его взгляд мечется между мной и шайбой на полу, а затем на его лице мелькает беспокойство. ― Нет? ― Я приподнимаю бровь, повторяя выражение лица Винни, выравниваю шайбу и смотрю этому ублюдку прямо в глаза. ― Все нормально. Это только немного больно.

Я замахиваюсь и наношу идеальный удар. Шайба летит вперед и попадает ему прямо в висок, потому что в последний момент этот ублюдок пугается и поворачивает голову. Он кричит от боли. Я уверен, что этого удара было достаточно, чтобы сломать или, по крайней мере, раздробить несколько костей. Я устанавливаю следующую шайбу и замахиваюсь, на этот раз целясь в его торс, и попадаю ему прямо в кишки. Мгновенно образуется огромная красная рана.

― Почему ты здесь? ― спрашиваю я его снова.

― Пошел ты, ― усмехается он, и я целюсь в его яйца и попадаю точно куда планировал.

― Почему ты здесь? ― громко спрашиваю я, перекрывая его крики, когда отправляю в полет следующую шайбу.

― Ладно! Я здесь из-за женщины и девочки, ― стонет он, пытаясь сжать бедра и немного ослабить боль. ― Я просто делаю свою работу, чувак.

Я не знаю, что на меня нашло. Но мое зрение заливает красным. Фигурально и буквально. Я пускаю в его тело шайбу за шайбой, и ярость бурлит в моей крови тем сильнее, чем больше я проливаю его крови.

― Почему? ― кричу я.

― Я не знаю. Это… ах… Черт! Остановись!

― Какого хрена ты пришел за ними? ― Я кричу так громко, что у меня болит горло, и я чувствую, как вены на лбу почти лопаются.

― Босс их хочет, ― говорит он.

― Кто твой босс? ― Я опускаю клюшку и впиваюсь в ублюдка взглядом. Он избит, в крови, кости сломаны. Но все это не может погасить гнев, который все еще бурлит в моих венах.

― Дэвид Дюваль, ― говорит он. ― Пожалуйста, отпустите меня. Я уеду из города. Я не вернусь. Я клянусь. Просто отпустите меня, ― умоляет он.

Моя клюшка падает на пол. Я даже не помню, как уронил ее, когда подхожу к маленькой сумке Винни с инструментами и беру нож. ― Понимаешь, проблема в том, что ты пришел за моей дочерью, ― говорю я. Парень качает головой, а я хватаю левой рукой прядь его волос. ― Я не могу позволить тебе дышать одним воздухом с ней. Любой мудак, готовый причинить боль маленькой девочке, не заслуживает пощады, ― говорю я, прежде чем воткнуть острый конец лезвия в его шею.

Когда я вытаскиваю его, кровь течет из зияющей дыры как река. Я стою и смотрю, не заботясь о том, что выгляжу так, будто только что вышел из фильма ужасов. Я слишком загипнотизирован этим зрелищем. Всем этим красным.

― Черт. Грейсон. ― Винни хватает меня за руку, отбирает нож и бросает его на пол. ― Приберитесь здесь, ― кричит он остальным четырем парням в комнате. Затем снова поворачивается ко мне. ― Пойдем. — Он берет меня за руку и тащит вверх по лестнице. ― Тебе не нужно было этого делать. Я бы все закончил.

― Все в порядке, ― ворчу я.

― Нет, не в порядке. Ты гребаный хоккеист, Грейсон, а не убийца. ― Винни пихает меня в гостевую ванную.

― Он пришел за моей дочерью, Винни. Какого хрена ты ожидал от меня? ― Я бью его в грудь, отталкивая на несколько шагов назад. Подальше от меня и моей ярости.

― Иди в душ. И отдай мне свою одежду. Мне нужно ее сжечь.

Я сжимаю ворот своей футболки и стягиваю ее через голову, а затем бросаю на пол.

― Как ты думаешь, почему Дювали преследуют Кэтрин?

― Она украла у них, ― говорю я ему. ― Шесть лет назад. Вот почему она сбежала. Она рассказала мне, что к ней пришли двое полицейских, которые показали ей фотографии каких-то трупов, которых, как они утверждали, папа, ты и я уложили в землю. Потом они поставили ее перед выбором ― дать показания против меня или они передадут ее Дювалям.

― Что, черт возьми, она у них украла? ― спрашивает он.

― Деньги. Она взломала их банковские счета, чтобы заплатить за колледж.

― Значит, она сбежала, потому что не хотела давать показания против тебя, но и не хотела, чтобы ее передали Дювалям?