Глава третья

 

ЧАРЛИ

— Привет, бабушка.

— О, боже. Привет, Чаки. Как поживает моя красавица?

Чаки — прекрасное ласковое имя, которое бабушка решила дать мне в юном возрасте. Моего дедушку звали Чарли, и, конечно, она называла его Чаком, поэтому я — Чаки.

— Я в порядке. Хотела сообщить, что получила приглашение на бранч в честь твоего дня рождения. Хотела бы отметить, что, несмотря на преклонный возраст, у тебя сохранился прекрасный каллиграфический почерк.

Она смеется

— Юная леди, милая, юная леди. И спасибо тебе. Как я справилась с непристойным подтекстом?

Каждые выходные мы встречаемся и вместе занимаемся ручным письмом. Когда я начала показывать ей различные варианты стилизации фраз, она сразу же подсела на них и стала использовать в своей корреспонденции совершенно неуместные слова и фразы, для восьмидесятилетней старушки.

Что мне нравится в бабушке, так это то, что она молода душой и телом, несмотря на свой возраст. Она следует моде, знает все крутые словечки, у нее огромное количество еженедельных мероприятий, и она постоянно чем-то занята. Ей нравится называть себя Седовласой королевой Лонг-Айленда, потому что она практически управляет пациентами в центре для пожилых людей, постоянно водит их на занятия по аэробике — в стиле Джейн Фонды (прим. пер.: Джейн Фонда — актриса. В своём элегантном возрасте выходит на красные дорожки, пропагандирует спорт, занимается своим здоровьем и активно участвует в жизни общества), а также устраивает соревнования по головоломкам. Я участвовала в нескольких из них, и не шучу, когда говорю, что мою руку чуть не отгрызла самая острая пара протезов, которую я когда-либо видела, когда я слишком медлила.

Вспоминая ее открытку с надписью: время позднего завтрака, сучка, я говорю:

— Это был новый для меня опыт, когда моя бабушка называла меня сучкой.

Внутри меня вспыхнуло что-то волнующие.

— Я знала, что тебе понравится. — Она смеется. — Я приложила усилия, вырисовывая слово на букву «С». Когда я обводила его зеленым контуров, ко мне в цент отдыха зашёл Рональд Гэффри и посмеялся. Когда он уходил, я показала ему средний палец.

— Фу, Рональд Гэффри такой неприятный человек.

— Настоящий козёл, — отвечает бабушка. — Итак, ты звонишь мне, чтобы рассказать о мужчине, с которым столкнулась на выставке? Что я тебе говорила о том, чтобы показать себя в лучшем свете? Сработало?

На самом деле я и правда столкнулся с одним человеком, грубым и сварливым, который нанял меня, сердито смотря. Не могу сказать, что лучше чувствую себя от этого...

— Я никого не встретила.

— Проклятье. Я думала, это сработает. Ты же знаешь, я не становлюсь моложе. Мне хотелось бы увидеть, как ты идешь к алтарю, Чаки. Я до сих пор не могу забыть, как Крис чуть не довёл меня до инфаркта.

Не только тебя, бабушка.

Крис едва не довёл нас всех до инфаркта, не явившись к алтарю, вместо этого он запрыгнул в самолет, и отправился в наш медовый месяц.

Без меня.

Когда я, наконец, дозвонилась до него, чтобы узнать, почему он так поступил, ответ был прост. Он не любил меня и не знал, как сказать об этом.

Ага. Стоящий парень.

Я не люблю тебя, но, эй, планируй свадьбу, трать все деньги, а потом в день свадьбы я не приду. Задница. Анальная дырка. Было бы гораздо проще, если бы он расстался со мной, а не делал предложение. И дешевле. И менее унизительно.

Но он чувствовал давление со стороны своих родителей, требующих, чтобы он остепенился, и, хотя я ненавижу его за это, я понимаю его. Я чувствую давление со стороны своей бабушки еженедельно.

— Да, знаю, но кое-что хорошее все-таки произошло на выставке.

— О, боже, ты нашла работу?

Я знала, что она обрадуется. Она постоянно беспокоится обо мне, потому что она была основной причиной, по которой я осталась в городе, когда меня уволили. Она чувствовала себя виноватой. С тех пор она пытается найти мне работу используя свои «связи». Единственное собеседование, на которое я попала, было с сыном ее соседки, проктологом и я... не смогла. Я восхищаюсь теми, кто хочет зарабатывать на жизнь работой с человеческими задницами, но я не из таких людей. Я имею в виду, как общаться с его пациентами, когда они уходят с таким видом, будто им только что что-то засунули в задницу? Надеюсь, когда-нибудь вашей заднице станет лучше.

— Да. И это потрясающе.

— Что ж, какая замечательная новость, Чаки. Расскажи мне все подробнее.

Улыбаясь, я откидываюсь на спинку дивана, ставлю на колено чашку горячего шоколада и говорю:

— Ну, это работа помощника руководителя...

 

* * *

 

Какое прекрасное утро.

Запах канализации витает в воздухе, пока я иду к новому месту работы, наслаждаясь пончиком из магазинчика за углом. Новый день, и впереди меня ждет новая глава.

В субботу после разговора с бабушкой, я позвонила родителям и сообщила им новости.

Они были в восторге. Поскольку я родом из северной части штата Нью-Йорк, а точнее из Скенектади, они беспокоились о том, как я буду жить в быстром ритме города, и это беспокойство усилилось после слияния компании, в которой я работала. Я просила их не беспокоиться, но они умоляли меня вернуться в Скенектади, где я могла бы устроиться на работу к их другу-ортопеду на ресепшен.

Нет, спасибо.

Я знала, что делаю, и даже когда средств стало совсем мало, я не ставила их в известность. Но теперь беспокоиться не о чем, потому что моя зарплата О БОЖЕ как хороша. Мистер Дэнверс любил меня, но не настолько. И когда мистер Уэстин сказал, что начальная зарплата маловата, я сдержала смешок.

Да, хорошо, зарплата низкая... конееееечно. Как я вообще буду жить?

В воскресенье вечером мама купила восхитительные стейки, чтобы отпраздновать перед моим первым днем. И... Я купила к нему трюфельное масло. Я намазала эту липкую вкуснятину и насладилась изысканной кухней.

Это все, о чем я только могла мечтать.

Теперь, когда я здесь, готовая к новому дню на новой работе, я очень взволнована.

Интересно, каким будет этот день? В офисе мистера Дэнверса было очень комфортно. На моем столе всегда стояли свежие цветы, у меня было много друзей на разных этажах, а работа на человека, который ценил меня, была вишенкой на торте, покрытом глазурью.

Мне очень нравились неформальные пятницы.

К тому же мистер Дэнверс боготворил меня, и доверял моему мнению.

Надеюсь, я смогу оказать воздействие на «Уэстин Энтерпрайзис» так же, как и на фирму мистера Дэнверса.

Прежде чем войти в здание, которое скоро станет моим новым рабочим домом, слизываю глазурь от пончика с пальцев, а затем быстро вытираю их влажной салфеткой, которую достала из сумочки. Приведя себя в порядок и готовая к работе, достаю телефон из сумочки и останавливаю симпатичную даму, которая, кажется, не торопится, как другие люди вокруг меня.

— Не могли бы Вы меня сфотографировать? — спрашиваю я. — Это мой первый рабочий день, и я бы хотела иметь фотографию на память об этом моменте.

— Конечно, — говорит женщина с доброй улыбкой. — Поздравляю. Прекрасный день для новой работы. Солнце светит ярко и освещает все эти бетонные здания.

— Я тоже так думаю.

Улыбаясь, отступаю назад и, придерживая свою сумочку, принимаю самую лучшую позу, на которую только способна.

— Готово. — Женщина возвращает мне телефон. — Удачи на новой работе. Сразите их наповал.

— Спасибо.

Я машу ей рукой, благодарная за приятную жительницу Нью-Йорка, встретившуюся этим утром.

Направляясь к этажу отдела кадров, быстро размещаю свою фотографию в Instagram, отметив, конечно же, «Уэстин Энтерпрайзис», а затем кладу телефон обратно в сумочку. Отдел кадров находится на шестьдесят первом этаже, а я буду работать на восемьдесят восьмом. Звучит величественно. Из общения с Лайнусом и мистером Дэнверсом я уже знала, что «Уэстин Энтерпрайзис» вкладывает деньги не только в недвижимость, но и в различные виды бизнеса, входящие в состав мощного конгломерата, который Рэт создал в юном возрасте. Последовательно инвестируя свои деньги, он добился того, что у него появились десять различных филиалов «Уэстин Энтерпрайзис», а также процветающий благотворительный фонд, которому Рэт уделяет большую часть своего времени.

Двери раздвигаются, я желаю всем, кто находится в лифте хорошего дня, а затем направляюсь через стеклянные двери в поисках миссис Пепплбам.

Администратор встречает меня с улыбкой, и я говорю:

— Здравствуйте, меня зовут Чарли Кокс, и сегодня мой первый рабочий день. Я должна встретиться с миссис Пепплбам.

— Да, она в конференц-зале, готовится к вашей встрече. Сюда.

Я следую за милой дамой по многочисленным стеклянным коридорам в конференц-зал с тонированными окнами. Дверь со свистом открывается, и о моем появлении сообщают.

— Миссис Пепплбам, мисс Кокс здесь.

Дама лет пятидесяти, с короткими светлыми волосами, поднимает голову и одаривает меня очаровательной улыбкой. Протягивая руку, она обходит стол и пожимает мне руку.

— Очень приятно познакомиться. Пожалуйста, присаживайтесь. Хотите

что-нибудь?

Она указывает на фрукты и кексы на столе.

Я смотрю на порезанный ананас и кладу пару кусочков себе на тарелку.

— Ананас — моя слабость, не могу от него отказаться.

— Я тоже.

Миссис Пепплбам тоже накладывает себе на тарелку пару кусочков, прежде чем сесть рядом со мной.

Перед нами лежат несколько папок, но она не сразу приступает к работе.

— Итак, расскажите немного о себе. Я слышала, Вы работали на Гарольда Дэнверса.

— Да, он был замечательным начальником, а потом произошло слияние, и я потеряла работу. Но я получила хорошее выходное пособие, благодаря которому у меня появилось свободное время. Нужный отпуск.

— Ох, представляю. Где Вы учились?

— В университете Олбани. Вообще-то я из Скенектади. Я выбрала колледж не слишком далеко, чтобы жить с родителями и экономить деньги. После окончания колледжа, получив степень магистра бизнеса, после учёбы я решила остаться здесь.