— Я родом из Адирондака. Там очень красиво осенью, но зимой — нет, спасибо.

Я смеюсь и киваю.

— Да, я благодарна, что у нас в городе не бывает снега, только безумный холодный ветер.

— Именно поэтому были изобретены шарфы... и такси.

Мы смеемся и еще некоторое время разговариваем, наслаждаясь ананасом, прежде чем приступить к работе.

Как только мы отодвигаем тарелки в сторону, миссис Пепплбам говорит:

— Итак, мне нужно заполнить Ваши основные трудовые формуляры, а затем договор аренды квартиры.

— Ох, да, не думаю, что мне понадобится квартира. Я живу в прекрасном месте в Бруклине.

Миссис Пепплбам качает головой.

— К сожалению, этот район не подходит. Вам придется жить как минимум на Манхэттене.

— Ох... ну, думаю, я могу начать искать жилье.

Она смеется.

— В этом нет необходимости. Мистеру Уэстину принадлежит множество многоквартирных домов поблизости. Он недавно отремонтировал одну квартиру и сказал, что она для Вас. — Наклонившись вперед, она говорит: — На Вашем месте я бы выбрала её. Я видела внутреннюю отделку, она потрясающая. Прекрасные виды и выход на крышу.

— О боже. Ладно. — Я прикусываю нижнюю губу. — Мне просто немного неловко принимать её.

— Не надо, это привилегия за работу в качестве помощника мистера Уэстина. За Вами также закреплен водитель. — Она просматривает бумаги. — Джоэл. Он будет в Вашем распоряжении, и, прежде чем Вы откажетесь от его услуг, это обязательное условие — пользоваться им при выполнении поручений по работе.

Я киваю.

— У Мистера Дэнверса было такое же условие.

— Значит, это для Вас привычно. Джоэл — прекрасный человек. Вырос в городе, знает каждую улицу. И у него один из самых сильных нью-йоркских акцентов, которые я когда-либо слышала.

— О, не могу дождаться встречи с ним.

В течение следующего часа мы обсуждаем другие преимущества работы с мистером Уэстином, а также подписываем документы и, конечно, соглашение о неразглашении, с которым я очень хорошо знакома. Нет ничего необычного в том, чтобы подписать его, когда работаешь с кем-то подобного уровня. Хотя иметь такой богатый опыт в возрасте мистера Уэстина — исключительное и удивительное явление.

После того как мы подписали бумаги и я получила копии всех документов в разных папках — организация уже приводит меня в восторг, — миссис Пепплбам, или Ренита, как она просила называть ее, встает и говорит:

— Мы закончили, пришло время посмотреть Ваше рабочее место.

То, чего я так долго ждала.

— Не могу дождаться. — Я беру папки с документами предназначенные мне и следую за Ренитой к лифту, в который не могу войти. Она активирует кабину с помощью ключ-карты. Затем передает мне карточку и говорит: — От этого лифта есть три ключа. У службы безопасности, мистера Уэстина, а теперь у Вас. Это личный лифт, так что не передавайте никому этот ключ.

— Поняла. — У мистера Дэнверса были такие же условия, как и у мистера Уэстина. — Посетителей будет пропускать служба безопасности?

— Тех, кого служба безопасности знает, не станут объявлять, если мистер Уэстин на работе. Он обычно звонит вниз и предупреждает, чтобы его не беспокоили. Однако служба безопасности будет звонить Вам по поводу деловых встреч и тому подобного.

Логично. В конце концов, он же генеральный директор.

— Вы не знаете, есть ли какие-то конкретные задачи, над которыми мистер Уэстин хочет, чтобы я работала?

— Все это обсудите с мистером Уэстином. Он назначил Вам встречу через пятнадцать минут.

— Ох, вау, хорошо. — Я испытываю лёгкий дискомфорт, когда мы поднимаемся на лифте. — Не хочу Вас беспокоить, но наверху есть блокноты?

— На Вашем столе лежит iPad, а также телефон и компьютер.

— Прекрасно.

Я прикусываю губу, гадая, есть ли на моем столе блокноты, потому что iPad — это здорово и все такое, но мне нравится составлять списки с помощью ручки и бумаги. В данный момент не стоит об этом беспокоиться.

Лифт звякает, и двери разъезжаются, открывая пустой верхний этаж. Я оглядываюсь по сторонам: помещение напоминает город-призрак. Тусклый свет едва освещает пространство, жалюзи закрывают все окна, и в поле зрения нет ни одного человека, когда мы проходим мимо конференц-зала и по длинному коридору к столу прямо за парадной дверью.

— О, мы ошиблись этажом?

— Нет, это восемьдесят восьмой этаж, здесь только Вы и мистер Уэстин.

— Подождите, здесь больше никто не работает?

— Нет, мистер Уэстин предпочитает уединение.

Ох, ладно.

Мы направляемся к простому черному столу, на котором лежит новый телефон, совершенно новый компьютер Mac, все еще находящийся в коробке, и вышеупомянутый iPad. Все это необходимо распаковать и настроить.

Нет держателя для ручки.

Никаких блокнотов.

Нет таблички с именем.

Никаких цветов.

Ни одного яркого пятна... нигде.

Стены приглушенного серого цвета. Полы — черные, и жалюзи на окнах — тоже черные. Несколько хромированных штрихов тут и там, но в остальном все ведомственное, без какого-либо индивидуального подхода.

Довольно удручающее зрелище.

Что ж, теперь все изменится.

— Добро пожаловать. В десять тридцать Вы должны встретиться с мистером Уэстином. Просто постучите в его дверь. До этого времени займитесь настройкой компьютера и iPad. Телефон уже готов к работе.

— Специалист информационного отдела поднимется сюда?

Ренита качает головой.

— Мистер Уэстин предоставит Вам инструкции к защищенной сети, в которой он работает. Доступ к ней есть только у него. Он не многим доверяет свою личную информацию, особенно айтишникам.

— Хорошо, но что, если у меня возникнут проблемы с настройкой компьютера?

Ренита кладет руку мне на плечо.

— Чарли, мистер Уэстин — очень умный человек. Он был лучшим в своем классе в Йельском университете. Если у его помощника возникнет проблема с компьютером, он сможет решить ее быстрее, чем кто-то из отдела информационных технологий.

— И... мне просто нужно будет попросить его о помощи?

— Да. — Она улыбается. — Он очень хороший человек.

Я уже слышала об этом.

— Хорошо, что ж, спасибо.

Еще раз похлопав меня по руке, Ренита говорит:

— У Вас все получится. Добро пожаловать в «Уэстин Энтерпрайзис».

Ренита уходит, оставляя меня наедине с моими мыслями. Я сажусь в очень удобное офисное кресло и осматриваю свой стол. Открываю верхний ящик, нахожу один блокнот — желтый, фу — и ручку с логотипом компании. Нижний ящик пуст.

Похоже, после увиденного кошмара мне придётся наведаться в свой любимый канцелярский магазин в Бруклине, потому что это рабочее место совсем не приспособлено для моих нужд и предпочтений.

Я подключаю компьютер и настраиваю его, когда дверь позади меня распахивается и ударяется о стену. От неожиданности я чуть не падаю со стула, в коридоре появляется мистер Уэстина. Он пристально смотрит на меня, а затем на часы.

— Ты опоздала на минуту.

— Что? — Спрашиваю я, с трудом поднимаясь. Смотрю на дисплей своего телефона и вижу, что он прав. Я опаздываю на минуту. — О боже, простите. Я была так поглощена выяснением, какой разъем использовать для устройства, что совершенно...

— Просто зайди в мой кабинет.

Он разворачивается на каблуках и направляется обратно.

Мммм.

Что за?

Ворчун. Но, отдавая ему должное — возможно, у него сегодня тяжелый день, — я смягчаю свое мнение, беру ручку и бумагу и направляюсь в его кабинет.

Достаточно одного взгляда на его кабинет, чтобы понять, что этот человек занимается бизнесом и ничем другим, потому что здесь нет ни одной личной детали на стене или полке. В его кабинете по бокам расположены окна с темными жалюзями. Горит только одна лампа — настольная, отбрасывающая желтоватый отблеск в очень яркое утро.

В огромном помещении очень мало мебели — письменный стол, офисный стул и два кресла перед его среднего размера столом.

И больше ничего. Его кабинет больше, чем моя квартира, и в нем четыре предмета мебели.

Что за чертовщина?

Он сидит в своем рабочем кресле и смотрит на меня снизу вверх, пока я стою в нескольких метрах от него.

Он машинально указывает на стул перед собой.

— Присаживайся.

— Хорошо, я была не уверена, хотите ли Вы, чтобы я устроилась поудобнее или нет. Как Вам удобно, чтобы я вела заметки? Сидя перед Вами? Или стоя у Вашей двери. Меня устроит любой вариант, хотя дверь довольно далеко, и из-за эха в этом огромном помещении мне может быть плохо слышно, но если Вам так удобно, тогда я совершенно...

— Сядь.

Он щелкает пару раз компьютерной мышкой, а затем начинает лихорадочно щелкать по клавиатуре.

Я наблюдаю за ним, его брови нахмурены, челюсть напряжена, пальцы быстро бегают по клавишам, в то время как его решительные глаза следят за всем, что он пишет.

Я и раньше видела людей, погруженных в работу, но никто не сравнится с концентрацией, присущей Рэту Уэстину. Если бы я не была так очарована его полной сосредоточенностью, я могла бы быть немного оскорблена тем, что он рявкнул на меня, чтобы я вошла в его кабинет, и затем начал полностью игнорировать меня.

Спустя несколько минут он откидывается на спинку стула и смотрит на меня крутя ручку в руке.

— Ты подписала все документы?

— Да.

— И соглашение о неразглашении информации.

— Оно было неотъемлемой частью всех подписанных мною документов, — говорю я, стараясь, чтобы это прозвучало более забавно и менее язвительно.

Похоже, ему мой тон не кажется забавным. Вместо того, чтобы улыбнуться он подносит ручку к своему виску и очень медленно массирует чувствительную кожу.

— Квартира. Ты получила ключи?

— Да, мне понадобится время, чтобы переехать, но...

— Завтра приедут грузчики. Позаботься, чтобы все твои личные вещи были упакованы.

Он снова выпрямляется в кресле и возвращает внимание к своему компьютеру, несколько секунд, что-то читает, а затем снова набирает ответ. Его пальцы так быстро скользят по клавиатуре, что я втайне представляю его в образе одного из тех котят в плохо сидящей рубашке и быстро строчащих на клавиатуре, и мотают головами взад-вперед во время набора текста.