Глава 23

Глава 23

Уэст

— Мне нужно идти. — Индия шагнула к своему «Дефендеру», но я поймал ее за локоть, прежде чем она успела убежать.

— Иди внутрь. Я скоро буду.

— Но…

— Нам нужно обсудить сову. И я хочу есть.

— Я не…

— Иди в дом, Индия.

Она нахмурилась и что-то проворчала себе под нос. Прозвучало как «упрямая задница». Но когда она прошла мимо меня, то направилась к дому, а не к своей машине.

Я повернулся, чтобы посмотреть, как она исчезает внутри, захлопывая за собой сетчатую дверь, затем повернулся к Кортни и приподнял бровь.

— Корт.

— Уэст. — Ее улыбка дрогнула, выдавая ее нервозность. — Итак… я вернулась.

— Наслышан. — Я скрестил руки на груди.

— Как, э-э, у тебя дела?

— Я не заинтересован в светской беседе. Чего ты хочешь?

Она сморщила нос, и за время, проведенное вместе, я понял, что она теряет терпение. Потом начинались крики. За ними следовали слезы.

Когда Кортни не добивалась своего, она устраивала истерику.

Спорить с ней никогда не было смысла. Она не умела спорить или вступать в дебаты. Это была просто… драма.

Вечная гребаная драма.

Что ж, пусть Санни сам справляется с ее драмой. Я хотел пойти в дом и поужинать с Индией, а потом убедиться, что она высыпается. Мне надоело видеть мешки у нее под глазами.

Кортни посмотрела мимо меня на дом и снова сморщила нос.

Она должна была знать, что Индия купила ранчо. И, зная Кортни и то, как она любит посплетничать, она, вероятно, слышала, что Индия была самой красивой женщиной на этом ранчо за последние десятилетия. И что я проводил много времени рядом с ней.

Отсюда и визит.

Я никогда по-настоящему не думал о том, что снова увижу Кортни. О том, каково это будет. Возможно, это должно было меня обеспокоить. Возможно, я должен был разозлиться или обидеться. Все это и было, но в тот день, когда она уехала из дома.

Но, размышляя об этом сейчас, я понимаю, что та короткая боль была вызвана скорее изменой и предательством отца, а не ее. Была задета моя гордость, а не сердце.

Я убедил себя, что это была любовь.

А это было не так.

Обида прошла. Как и боль от предательства, вызванного ее романом с Санни.

Теперь я был просто раздосадован. Я стоял босиком и уделял внимание не той женщине.

Кортни всегда была не той женщиной.

В глубине души, я думаю, она тоже это знала.

Я никогда никому не рассказывал об Индии. Я держал ее при себе все эти годы. Но Кортни не была глупой. Она умела манипулировать людьми, но была умна. Она знала, что мое сердце принадлежит не только ей.

Не поэтому ли она изменила мне? Волновало ли это меня вообще?

Нет. Ни капельки. Этот ее визит и так затянулся.

— Кортни, — рявкнул я. — Что?

Ее глаза метнулись к моим, сузившись и сверкнув.

— Ты уже трахаешься с новой хозяйкой. Я слышала, она настоящая с…

— Не заканчивай это предложение.

Она была достаточно умна, чтобы заткнуть свой рот.

Кортни будет очень обидно, если она узнает, что я трахался с Индией время от времени в течение многих лет. Но это, черт возьми, не ее дело.

— Если ты здесь не по какой-то причине, я ухожу.

— Я просто хотела проведать тебя. — Подбородок Кортни задрожал. — Узнать, все ли с тобой в порядке.

— Я в порядке. — На удивление это правда, учитывая все, что произошло за последний месяц.

Кортни шмыгнула носом и скрестила руки на груди.

— Мы так и не договорили.

— Мы договорили. В тот день, когда ты ушла.

— Мне…

Жаль. Слово, которое она так и не смогла заставить себя произнести, было «жаль».

— Я не остаюсь, — сказала она, расправляя плечи. — На случай, если ты беспокоишься.

— Я не беспокоилась.

— Я переезжаю.

— Поздравляю.

— Ты не собираешься спрашивать, куда я переезжаю?

— Нет.

— Мы с Санни расстались.

Вот и она. Причина этого визита. Внимание. Может быть, она думала, что я провел годы, тоскуя по ней. Что ж, она может получить внимание от кого угодно кроме меня.

Это была пустая трата моего времени.

Я слишком много лет угождал другим людям. Папе. Кортни. Даже маме, так как был посредником для папы.

Я сам выбирал, в каких битвах мне сражаться. Я прикусил язык.

Больше такого не будет.

Пришло время делать то, что я хочу. И прямо сейчас я хочу поужинать с Индией, а затем уложить ее в постель.

Не сказав больше ни слова, я повернулся и зашагал прочь.

Кортни раздраженно фыркнула, когда я подошел к крыльцу, но я не стал оборачиваться, когда вошел в дверь.

Индия была на кухне и смотрела в окно над раковиной на поле за домом.

Пакет с ужином лежал на столе, ручки все еще были завязаны. Я развязал узел, и пластик зашуршал, когда я начал выуживать наши контейнеры. Затем я отнес их на стол в кухне.

— Что ты будешь пить?

— Воду, — пробормотала она, не двигаясь с места.

Я достал из шкафчика два стакана и встал позади нее, крепко прижавшись грудью к ее спине и удерживая ее на месте. Затем я потянулся мимо нее, чтобы открыть кран и пустить холодную воду, прежде чем наполнить стаканы чистой горной водой.

Фильтр не требовался.

— Я могла бы уйти, — сказала она. — Дать вам поговорить.

— Мне не нужно разговаривать с Кортни. Все уже сказано. — Я держал стаканы обеими руками, но сжал их крепче, обнимая и оттаскивая ее от раковины.

Она застыла, не желая шевелить ногами.

— Давай, Келлер. Шагай.

Индия расслабилась и позволила мне оттащить ее. Но даже когда мы отошли от стойки, я не отпустил ее.

— Уэст.

— Продолжай шагать.

— Ты сейчас прольешь воду.

— Нет, если ты продолжишь шагать своими чертовыми ногами.

Она засмеялась и заерзала, прижавшись ко мне, пока мы шли к столу. Только когда мы подошли к ее стулу, я позволил ей сесть.

Я поставил наши стаканы, взял салфетки и вилки, а затем присоединился к ней и сел на стул напротив, чтобы видеть ее во время разговора.

Мы оба открыли крышки на наших контейнерах, и от аромата еды у меня заурчало в животе. И без промедления мы набросились на наши бургеры, поедая их, пока они были еще теплыми. Пока Индия не нарушила молчание.

— Мой кабинет. Он раньше был ее?

Я проглотил то, что было у меня во рту, и покачал головой.

— Он был мой. Она взяла тот, которым мама пользовалась много лет назад. А после ухода Кортни Тара забрала его.

Индия поковыряла вилкой в своем салате с пастой орзо.

— Ааа.

— То кресло, которое ты выбросила? Кортни подарила его мне на Рождество.

Ее глаза расширились.

— Я ненавидел это гребаное кресло. — Я усмехнулся. — Но мне нравится картина с лошадью. Не выбрасывай ее.

— Твоя хмурая лошадь.

— Он не хмурый. — Я усмехнулся. — Ты просто не узнаешь его. Это Чиф. Я познакомил тебя с ним, когда мы были детьми.

Ее осенило, и улыбка тронула ее губы.

— Чиф.

— Мама попросила местного художника нарисовать его для меня после его смерти.

— Мне жаль.

— Все в порядке. Только не выбрасывай мою картину.

— Она должна быть у тебя. Я принесу ее.

— Нет. Оставь в офисе. Мне нравится, что ты составляешь компанию Чифу каждый день. — И что он может быть рядом и с ней.

Я вернулся к своему бургеру, и увидел, что она откусила от своего всего два раза. Либо ей не нравилась еда Рида — сомнительно, потому что она была вкусной, — либо визит Кортни отбил у нее аппетит.

В ее великолепной голове роились вопросы. Они были написаны на ее завораживающем лице. Поэтому я ел, зная, что она спросит, когда будет готова.

И мы сможем продолжить разговор, который должен был произойти много лет назад.

— Почему ты продолжаешь работать на меня? — спросила она. — Ты мог бы уволиться, как твой отец.

Это не та тема, которую я ожидал услышать, но это справедливый вопрос.

— Неважно, кому принадлежит это ранчо, оно все равно мое. Это все, что я знаю. Это все, чего я когда-либо хотел. Я не мог просто уйти. Я не знаю, как папа мог так поступить. До сих пор не понимаю. Я просто… не мог оставить все как есть.

Ранчо.

Может быть, Индию тоже.

— Ты когда-нибудь задумывался… — Она прервала себя, покачав головой. Затем откусила от бургера такой большой кусок, что у нее надулись щеки. Как будто, если ее рот был полон еды, этот вопрос останется внутри.

Я когда-нибудь задумывался, какими мы могли бы быть?

Да. Задумывался. Столько раз, что сбился со счета.

Она проглотила, а затем запила еду большим глотком воды.

— Ты когда-нибудь искал меня в Инстаграме или Фейсбуке? Раньше?

— Нет.

В перерывах между семейными каникулами Келлеров я не позволял себе искать Индию. Никаких социальных сетей. Никаких звонков или смс. Индия всегда была моей, но только пока была в Монтане.

— Почему нет?

Она боялась, что я не хочу ее, не так ли?

— Инстинкт самосохранения. — В лучшем его проявлении.

— Что ты имеешь в виду?

— Я никогда не позволял себе надеяться, что ты вернешься. — Или что останешься.

До сих пор.

Может быть, я наконец-то обрел надежду.

— Ты когда-нибудь искала меня? — спросил я.

— Нет. — Она покачала головой.

— Почему нет?

Она грустно улыбнулась мне.

— Думаю, я боялась того, что найду.

Других женщин. Другую любовь.

Невесту.

— Мы с Кортни вместе ходили в школу, — сказал я, доев последний кусочек и вытирая руки салфеткой. — С детского сада.

Индия напряглась.

— Мы не обязаны говорить о ней, если ты не хочешь. Ты не обязан мне ничего объяснять.

— Может, и нет. Но я все равно объясню.

Мы никогда не давали обещаний. Мы всегда знали, что у нас есть всего неделя, а иногда и меньше. Это не означало, что то, что у нас было, не имело значения.

— Помнишь ту поездку, когда у нас был всего день? После того, как я вернулся с Гавайев?

— Да. Я помню все поездки.

— Я тоже. — Я грустно улыбнулся ей, затем откинулся на спинку стула. — Я чуть не спросил, не хочешь ли ты попробовать. Попробовать отношения на расстоянии. Но каждый раз, когда я прокручивал в голове план действий, я видел, что все заканчивается крахом.

— Я тоже. — В этих карамельных глазах была печаль. — Но, если бы ты попросил, я бы все равно это сделала.

Черт. Она никогда не намекала на то, что хочет попробовать. Никогда не упоминала о том, чтобы остаться вместе.

Это ничего не меняло, хотя я знал, что она тоже этого хотела. Но это было еще одно сожаление.