— Хорошо, — прошептала я, снова глядя на хрупкую фигуру мамы. Каждый раз, когда наши взгляды встречались, одна и та же мысль ударила меня прямо в грудь. Она мертва внутри.

Слезы защипали мои глаза, но я не позволила им упасть.

— Ты готов, Алексей? — голос Нико все еще звучал в комнате, но я не оглянулась.

— Я готов порвать нескольких придурков, — парировал он, и я почувствовала, что его ярость как-то связана с состоянием моей матери. Я не привыкла к физическим угрозам, но я бы солгала, если бы сказала, что прямо сейчас я надеялась, что они говорили о причинении вреда мужчине, который причинил боль моей маме. Я хотела, чтобы Бенито Кинг и его люди заплатили за причиненную им боль.

— Позвони мне, если тебе что-нибудь понадобится, любовь моя, — голос Нико был мягким. — Джиа придет и покажет тебе комнату твоей матери. Она позаботится о доме и доставит тебе все, что тебе нужно.

Он рассказал мне о Джии ранее. По сути, она вела это домашнее хозяйство для Нико.

— Спасибо, — я обернулась через плечо и встретилась с его темным, туманным взглядом. Он спас мою маму.

Этот единственный поступок сделал его моим героем. Все остальные его грехи я смогла простить, потому что он спас мою маму.

— Будь осторожен, — сказала я ему. И вернуться домой целым и невредимым.

Нико проник в мое сердце.

Джиа была послана Богом. Ей было где-то от сорока до пятидесяти с чем-то, я не могла точно определиться. Возможно, ровесница моей матери, и она мне нравилась. Ее глаза были темными и добрыми, в них всегда сияла нежная улыбка, хотя у меня было ощущение, что она пережила трудности. Когда мы помогали моей матери, она проговорилась, что ее волосы поседели с двадцати с небольшим лет.

Тяжелая жизнь , заметила она.

Она помогла мне отнести маму в ее комнату, а затем помогла промыть ее раны. Я никогда раньше этого не делала, но было ясно, что Джиа сделала. Как только мы вымыли мою маму, приняли душ и перевязали ей раны, Джиа вручила мне два обезболивающих, чтобы я отдала ее маме. Никогда в жизни я не была так благодарна другому человеку, как Джии, в тот момент. Несколько раз она даже ходила проведать детей, сделала несколько фотографий и возвращалась, чтобы показать мне, как они весело проводят время.

Пока моя мать задремала под действием обезболивающих, я посмотрела на Джию, сидевшую в кресле напротив меня.

— Вы уже делали это раньше, — заявила я.

Она кивнула в ответ. — Несколько раз.

— На Нико? — я ничего не знала об этом человеке, его прошлом.

Она улыбнулась. — Этот человек слишком упрям, чтобы позволить кому-то другому его подлатать, — ответила она с легкой улыбкой. — Обычно он приводит себя в порядок. Если только не так уж плохо, что ему нужен врач.

Что-то внутри меня сжалось при мысли о том, что Нико будет ранен. Мне это совсем не понравилось. Я так мало знала о нем. Ради Бога, я даже не знала, что его родители еще живы, пока они не появились на нашей свадьбе.

— Кого вы тогда подлатали? — спросила я, пытаясь выкинуть из головы образ Нико, которому причинили боль.

— Его сестра была последней, — голос Джии был хриплым, заставляя меня искать ее глаза.

— Николетта? — в ее глазах мелькнуло удивление, но она кивнула в ответ. Каким-то образом, несмотря на то, что у нас с Нико не было недель, чтобы узнать друг друга, он знал, насколько важна для меня моя мама. И я никогда не говорила ему ни слова. Я хотела, чтобы это сработало, если бы мама была с нами. Возможно, мы могли бы помочь и его маме. Мы могли бы быть семьей. Нам придется поговорить и узнать друг друга получше, но, может быть…

Надежда расцвела в моей груди. Это казалось хорошим началом нашего брака и совместного будущего. Но Бенито Кинга пришлось устранить. Ему пришлось заплатить за все страдания и смерти, которые он причинил: Нико и его сестре, моей матери и множеству других жертв. Может быть, Нико сможет мне помочь?

— Она умерла чуть больше трех лет назад.

В ее голосе была грусть и тоска, как и в случае с Нико. Должно быть, она тоже любила его сестру.

— Нико рассказал мне кое-что, — прошептала я. Я взяла мамину руку в свою и крепко сжала ее, боясь любой возможности потерять ее.

Глаза Джии следили за моей матерью, но я знала, что вместо себя она видит кого-то другого. Сестра Нико.

— Злой человек, коллега отца Нико, заполучил ее, — прохрипела она. — Если бы ее не избили и…— на не смогла закончить слово, но я поняла, что она имела в виду. Иисус Христос! — Нико не мог пройти мимо этого. Винил в этом отца, даже мать. Но больше всего он винит себя. Он хотел, чтобы Николетта жила с ним, под его защитой. Но она любила свою мать. Настояла на том, чтобы остаться с ней.

Я вроде как виню себя в страданиях матери.

Тишина воцарилась с последними лучами солнца, проникающими в окно. Я продолжала смотреть в дверь, надеясь, что девочки придут. То же самое и с Нико.

Я хотела уложить своих девочек спать, увидеть, как они засыпают. Уверяя себя, что мы все в безопасности.

— Я могу остаться с ней, — Джиа, должно быть, почувствовала мою борьбу. — Иди к своим девочкам. Они сейчас будут на кухне, — я посмотрела на спящую мать. — Она не проснется до завтра. Я не оставлю ее.

— Хорошо, — я поддалась желанию увидеть близнецов. — Я уложу их, а потом вернусь.

— Ты вернешься и проверишь, — согласилась она. — Но я останусь с ней всю ночь. Тебе нужно поспать.

— И ты тоже, — возразила я.

— Я много сплю, — сухо ответила она. — Кроме того, я могу спать только два-три часа в сутки. Потом кошмары из давних времен возвращаются.

Столько сломленных людей. Тем не менее, спустя столько времени, с тех пор как я потеряла бабушку и папу, я начала чувствовать, что у меня есть семья.