Но она не остановилась. Ее пальцы скользили по моему телу, ее глаза следили за моими татуировками.

— Это что-то значит? — ее пальцы задержались на чернилах на моей ключице и нижней части шеи. — Розы, шипы, — наклонилась она, облизывая мою кожу. — И волк. Чернила прекрасны.

Ее прикосновения были успокаивающими и мягкими. Я не хотел думать о чернилах. Мне хотелось зарыться в ее складках и искать сладкого забвения. Но я чувствовал, что важно ей сказать.

— Розы были любимым цветком моей сестры, — сказал я ей, стараясь не выражать эмоций. — Лепестки привлекают своей красотой, шипы убивают своим жалом. Ее описание подземного мира.

— Мне жаль твою сестру, — в ее глазах мелькнула печаль и отвращение, но она быстро скрыла это. Мне было интересно, что происходило в голове моей жены. Я хотел знать каждую ее мысль, каждое желание, каждое беспокойство и боль. Чтобы я мог снять все это с ее плеч.

Выключив душ, я потянулся за полотенцем и вытер ее насухо. Она сделала то же самое со мной, как будто мы оба хотели лучше узнать свое тело. Мы вышли из душа, и я опустился на колени.

— Раздвинь мне ноги, — сказал я ей, мой рот оказался на одном уровне с ее киской. Жимолость и сирень. Эти два аромата навсегда останутся связаны с Бьянкой Моррелли. Она повиновалась, и я вытер ей ноги и между бедрами.

— Нико, — захныкала она, ее ноги подкосились.

— Я хочу знать каждый дюйм твоего тела, — сказал я, целуя ее холмик. — Каждая веснушка, каждая морщинка, каждое родимое пятно.

У нее вырвался сдавленный смех. — Можешь ли ты выучить это позже? Прямо сейчас я хочу, чтобы ты был внутри меня.

Моя губа изогнулась в улыбке. — Повернись и прижми ладони к зеркалу.

Никаких колебаний. Боже, мне было тяжело просто видеть, как она подчиняется мне вот так. Я выпрямился во весь рост, и наши глаза встретились в отражении зеркала. Отбросив полотенце, я подошел к ней сзади и прижался губами к основанию ее позвоночника.

— Оооо, — всхлипнула она. Заметная дрожь пробежала по ее спине. Я провел губами по ее позвоночнику, отмечая языком ее кожу до самой складки ее задницы. Протянув руку, я скользнул рукой по внутренней стороне ее бедра, решив трахнуть ее пальцами.

Она громко застонала, звук вибрировал от плитки.

— Не кончай, пока я не позволю, — приказал я ей. Ее задница отодвинулась назад, прижимаясь ко мне.

Все еще держа пальцы в ее гладких складках, я взял свободную руку и шлепнул ее по заднице. Ее глаза сверкнули от удивления, рот приоткрылся в беззвучном «О», но она не пошевелилась. Потерев мою ладонь о покрасневшую плоть, с ее губ сорвался тихий, едва слышный стон, и она сильнее прижалась попой к моей ладони.

Ебать! Ей это нравится.

Не давая ей отдышаться, я погрузил пальцы в нее и снова шлепнул ее по заднице. И опять.

— Нико, — всхлипнула она. — Пожалуйста.

Я вошел в нее пальцами, двигаясь внутрь и наружу, и нанес еще один шлепок по её заднице.

— Ааах! - закричала она, когда ее киска забилась в конвульсиях вокруг моего пальца. Ее ноги дрожали, и я обнял ее за грудь, удерживая вертикально.

— Я же говорил тебе не кончать, — резко сказал я, кусая ее мочку уха, когда она вышла из оргазма. Наблюдать за ней было волнительно. Ничто и никогда больше не вызовет у меня возбуждения, кроме моей жены.

— Еще, — всхлипнула она. — Дай мне больше.

Без предупреждения я убрал пальцы и вогнал свой член глубоко в нее. Ее голова упала назад и прислонилась к моему плечу. Я потерял всякое чувство реальности, когда врезался в нее, терся о ее задницу.

— Кто-нибудь брал тебя за задницу? — я хмыкнул, толкаясь в нее. Она выгнула спину, принимая меня целиком. Мое тело накрыло ее спину, прижав ее к зеркалу, а зубы стиснув ее шею. Я скользил взад и вперед в ее мокрой киске, наше трение нарастало, словно пламя.

— Н-нет. Никто, — я наблюдал за ее лицом в зеркале, ее бледная кожа покраснела.

Моя рука подошла и потерла ее клитор. — Так чертовски мокро.

Мой палец, мокрый от ее соков, я направился к ее самой темной, самой запретной дыре. Я осторожно втирал ее влагу в кожу у заднего входа. Когда она не отстранилась, я ткнул в нее пальцем. Ее киска сжалась вокруг моего члена.

— Правильно, любовь моя, — пропел я.

Ее тело поддалось мне, и мой палец скользнул в нее, пока я вставлял свой член в ее киску.

— Боже мой, Нико! — воскликнула она. У нее перехватило дыхание, она дернула руку и впилась пальцами в мою задницу.

— Сильнее, — выдохнула она. — Трахни меня сильнее.

Я отпрянул назад, только чтобы снова врезаться в нее.

— Я собираюсь трахнуть твою девственную задницу, — Господи, я сходил с ума.

— Да, да, — выдохнула она. Мне не терпелось взять ее за задницу. Скоро!

С моим членом в ее влагалище, одним пальцем в ее заднице, я скользнул другой рукой по ее плоскому животу и потянулся к ее клитору, обводя его.

— Ты чувствуешь себя чертовски хорошо, — прошипел я. Раскалённое добела удовольствие пронзило мой позвоночник, грозя взорваться, и я стиснул зубы, сдерживаясь. Ее удовольствие всегда будет моим приоритетом.

— Кончи для меня, — скомандовал я. — Сейчас.

— Нико, - закричала она, и ее киска схватила мой член удушающим захватом, когда она нашла свое удовольствие, ее веки закрылись, а рот приоткрылся. — Ох, черт, черт, черт.

Я последовал за ней прямо через утес, найдя собственное освобождение, и мой член дернулся и хлынул в ее горячую киску.

Ее дыхание было прерывистым, щека прижалась к зеркалу. Она была великолепна. У меня было чувство, что она достигнет всех моих пределов.

Медленно я вышел из нее, наблюдая, как моя сперма стекает по ее ногам. Черт, я хотел, чтобы она была беременна моими детьми.

В тот момент, когда мы подъехали к дому Бьянки на моем черном «Ленд Ровере», вышли Кассио и Лука с разозленными лицами. Я этого ожидал.

Не обращая на все внимания, Бьянка возилась с дверью, стремясь добраться до дочерей, но я быстрее добрался до нее. Я открыл дверь, и она вышла, помчавшись по лужайке.

— Десять минут, любовь моя, — крикнул я ей вслед.

— Ага-ага, — она бросила на меня игривый взгляд. Моя жена определенно не была жаворонком. Но после наших утренних занятий ее настроение улучшилось. Мы оба стонали и стонали во время этого испытания. Нет ничего лучше для начала дня, чем сделать свою жену счастливой всеми возможными способами.

— Все еще здесь? — спросила она Кассио и Луку, проходя мимо них.

— Мы хотели увидеть тебя снова, — пробормотал Лука, скрещивая руки перед собой. — Убедится, что ты не хочешь, чтобы мы убили твоего мужа.

Лука ухмыльнулся мне, и я показал ему средний палец. Бьянка оглянулась через плечо, и там заиграла мягкая улыбка.

— Нет, не сегодня, — ответила она, ее взгляд скользил по моему телу. — Мне он нравится в этих джинсах. — затем она покачала головой, словно пытаясь избавиться от своих мыслей. — Эта задница, — пробормотала она про себя, и у меня возникло ощущение, что она хотела подумать об этом, а не сказать.

И все же я ухмыльнулся. Если бы мне пришлось, я бы использовал свое тело, чтобы заставить ее влюбиться в меня.

Внутренне я застонал. Черт возьми, я начинаю походить на цыпочку.

— Ух, мерзко, — проворчал Лука. — Я не хочу знать, что это значит.

Когда я оделся, рот моей жены приоткрылся в шоке, ее глаза потемнели, глядя на меня. Мне потребовалась вся выдержка, чтобы не затащить ее обратно в постель и жестко трахнуть. Она пробормотала что-то о моей заднице и грехах. Обычно я носил костюмы, но после ее реакции и голодных взглядов на меня я взял за правило носить джинсы чаще.

Бьянка исчезла в доме, минуя Лучано на выходе. Вероятно, он хотел убедиться, что мы с Кассио не убьем друг друга.

— Это был глупый поступок, — процедил Кассио, как только входная дверь закрылась за Лучано, заперев женщин внутри.

Я кинул взгляд в его сторону. — Я не спрашивал твоего мнения.

Я не удивился, что Кассио узнал о сообщении, которое я отправил Бенито. Среди людей его отца у него были шпионы, которые держали его в курсе событий. В конце концов, весь преступный мир гудел от новообретенных новостей о дочери Бенито Кинга. Если бы Бьянка была одинока, она была бы востребованным товаром. В нынешнем виде она была моей.

Лука прислонился к дому. — Ты понимаешь, что он теперь хочет ее? С таким же успехом ты мог бы поставить на ней метку.

— У него уже была на ней метка, — сказал я ему. — Он собирался продать ее братве. Теперь он знает, что она моя, и не может с ней трахаться. Каждый ублюдок на этой планете знает это.

— Чертовски неправильно, — яростно выплюнул Кассио. — Вчера он видел ее замужней. Это было его подтверждением того, что он не сможет продать ее.

— Нет, эта фотография, которую я ему послал, гарантирует, что он не сможет ее продать. Потому что она моя. Это свидетельство безупречного брака и предупреждение всем, что я приду за ними, если они только посмотрят в ее сторону.

Кассио разочарованно вздохнул. — Нико, он всегда хотел дочь. И теперь он узнал, что она была у него все это время. Как ты думаешь, что, черт возьми, произойдет с матерью Бьянки?

— Я позаботился об этом, — сказал я ему.

— Как? — спросил Лучано. — Эта женщина была его любимой любовницей более двадцати шести лет. Он ни за что ее не отпустит.

— Я поручил Алексею привести ее мать. Как только я получил от него подтверждение, что она у него, я отправил свое сообщение.

— Значит, ты заберешь его любимую женщину и дочь, — ответил Лучано. — Его внучки. Ты думал о них? Он будет сжигать дотла города и штаты, пока не завладеет ими всеми.

— Он никогда не доберется до них, — заверил я его.

Челюсть Кассио щелкнула, а глаза потемнели. У Кассио и Бьянки было несколько схожих манер, и они даже не выросли рядом друг с другом. Я бы никогда не указал на это, поскольку Кассио ненавидел все, что делало его похожим на отца.

— А Бьянка? — спросил Лучиано. — Что ты будешь делать, когда она узнает? Ты видел видео, она считает, что ее отец был тем человеком на экране. Это подействует на нее.