Я сидел за столом напротив Татум в библиотеке, не слишком деликатно наблюдая за ней, пока она ра ...

Я сидел за столом напротив Татум в библиотеке, не слишком деликатно наблюдая за ней, пока она работала с Милой над заданием по химии. Предположительно, я разбирался с какими-то электронными письмами на своем новеньком ноутбуке, который школа подарила мне вместе с повышением, но поскольку каждое второе было жалобой от родителей, мне было трудно уделить этому все свое внимание. Почему богатые люди никогда не могут просто перейти к делу? Электронное письмо, которое я сейчас читал, состояло из шести полных абзацев, восхваляющих меня за то, как я справлялся с ситуацией карантина, прежде чем перейти к единственному абзацу, излагающему суть всей этой ерунды. Перл Девикерс получила твердую тройку по английскому, и этот средний балл был не тем, о чем дорогая мамочка хотела сообщать своим друзьям из загородного клуба. Было сделано не слишком тонкое предложение пересмотреть ее оценки на случай, если они могли быть выставлены слишком сурово по ошибке, и школе было сделано очень щедрое пожертвование в знак признательности за трудности, с которыми мы столкнулись из-за вируса «Аид». Неплохо.

Я быстро напечатал ответ, борясь с желанием просто послать названной сучке смайлик в виде кальмара, который, как я чувствовал, лучше бы разъяснил мою точку зрения. Вместо этого я поблагодарил ее за щедрый вклад и заверил, что смогу выделить Перл продвинутые уроки, чтобы дать ей шанс улучшить свои оценки. Это означало для девчонки пять дополнительных часов школьной работы в неделю, но если она хотела улучшить свои оценки, то это было единственное средство, которое я знал. Без сомнения, ее мама пришла бы в ужас, узнав, что я не прочитал между не слишком тонких строк о взятке, которую она только что предложила, но если она ожидала, что я возьму взятку, ей придется предложить что-то более стоящее, чтобы добиться своего.

Библиотека опустела, и мой взгляд скользнул к Татум, которая что-то набрасывала в своем блокноте, прежде чем прикусить кончик карандаша, сосредоточившись. Вид того, как она это делает, заставил меня придумать все то, что я хотел бы сделать с ней в тот момент, когда я заберу ее к себе сегодня вечером.

Было что-то такое в том, что мы проводили вместе только одну ночь каждые четыре дня, что делало ожидание невыносимым, и все же сама ночь была такой чертовски приятной, что было трудно думать о чем-то другом, особенно в те дни, когда я знал, что она моя.

Я просмотрел еще несколько электронных писем, про себя бормоча о заносчивых придурках, которые все время отправляли своих детей в эту школу, а когда я снова поднял глаза, то обнаружил, что мы были последними, кто остался в комнате.

Сегодня светило солнце, в воздухе определенно чувствовалась весна, и я слышал, как несколько ребят говорили о вечеринке в Оук Коммон Хаус. Наверное, мне следовало напомнить им всем о социальном дистанцировании, но на самом деле, когда все мы были заперты здесь, от всего мира, это казалось бессмысленным. И у меня не было ни малейшего желания проводить свой вечер, следуя за кучкой похотливых подростков и пытаясь помешать им перепихнуться.

Нет. У меня были гораздо более привлекательные планы на сегодняшний вечер.

Татум посмотрела на меня, почувствовав на себе мой взгляд, и улыбка, коснувшаяся ее губ, была своего рода обещанием, от которого мой член задергался от идей.

Она изобразила долгий зевок и повернулась к Миле, предлагая закругляться и отправиться на вечеринку. Неудивительно, что Мила тут же отложила книги и разразилась монологом о каком-то дизайнерском платье, которое прислала ей мама и которое только и ждало такого вечера, как этот.

Татум поклялась встретиться с ней там, и Мила выбежала из библиотеки, как женщина на задании, оставив нас вдвоем.

Тишина в комнате казалась многообещающей, и я медленно закрыл свой ноутбук, откинувшись на спинку стула и глядя на существо, которое было послано сюда, чтобы развратить меня. Она была соблазнительницей, сиреной, зудом, которым я никогда не мог насытиться, и идеальной петлей, на которой можно было повеситься.

То, что мы делали, было безумием, но я уже давно перестал пытаться убедить себя остановиться. Боль, которую я испытывал к ней, никогда не утолялась вкусом, и потребность в моем теле становилась только сильнее с каждым мгновением, которое нам удавалось разделить.

Татум бросила на меня обжигающий взгляд и медленно развязала галстук, прежде чем расстегнуть несколько пуговиц на рубашке и показать мне черный бюстгальтер, который был на ней под ним.

Я медленно встал, мой пристальный взгляд был прикован к ней, когда я пересекал комнату, вглядываясь в нее сверху вниз с каждой грязной мыслью, которая горела в моих глазах, чтобы она увидела. Но это было и нечто большее. Я хотел ее физически, как наркоман нуждается в следующей дозе, но мне нужно было защищать ее со свирепостью демона, потому что она была первым человеком, который даже приблизился к познанию истинного меня с тех пор, как у меня забрали мою семью. Она была единственным человеком, которому я полностью доверился, зная, что то, что я рассказал ей о себе, может стать оружием в чужих руках, и веря, что она никогда не использует это против меня.

Она была не просто девушкой, которую я хотел трахнуть. Она быстро становилась для меня всем. Даже моя жажда мести не казалась такой отчаянной, когда я был в ее объятиях. Это все еще было острое и голодное желание, но это было уже не все. Хотя, может быть, так оно и было. Может быть, эта девушка была всем, в чем я никогда не хотел признавать, что мне нужно, и всему, чему я должен был сопротивляться. Потому что я поклялся, что никогда больше никого не полюблю после того, как почувствовал острый ожог от потери этой любви и того, что она разорвала мою душу на части. Я поклялся себе никогда больше не заботиться о ком-то так сильно, потому что знал, что не переживу, потеряв это во второй раз.

Но даже если бы я хотел попытаться повернуть назад, я знал, что теперь уже слишком поздно. Я никак не мог этого сделать. Я уже увяз слишком глубоко и знал, что лучше утону в ней, чем снова всплыву на поверхность в одиночестве.

— Приятно видеть тебя здесь, — поддразнила она, наблюдая за моим приближением с блеском в глазах, который говорил, что она так же, как и я, взволнована нашей совместной ночью.

— Я слышал, что здесь есть ученица, которая создает проблемы персоналу, — медленно сказал я, протягивая руку, чтобы отодвинуть ее книги в сторону, чтобы я мог перегнуться через стол и подобраться к ней поближе.

Я слишком сильно толкнул ее вещи и умудрился сбросить одну из ее книг на пол, из-за чего она надулась на меня.

— Мне следовало бы пожаловаться на это администрации, — поддразнила она. — Я скажу им, что ты пристаешь ко мне и разбрасываешь мои вещи по всему полу.

— Мы оба знаем, что это ты беспокоишь меня, принцесса, — пробормотал я, кладя руки на стол и склоняясь над ней так, чтобы доминировать в ее пространстве.

Татум вздернула подбородок, эти полные губы манили меня попробовать их на вкус и заставляли мое сердце бешено колотиться, когда я подумывал о том, чтобы завладеть ими. Но мы поклялись больше не совершать подобных неосторожных действий в кампусе. Особенно когда мы точно знали, что гребаный преследователь все еще следит за ней при каждой возможности.

Нам тоже не следовало устраивать ночевки у меня дома, но я ни за что не хотел отказываться от этого.

— Ты не собираешься поднять книгу? — выдохнула она, когда я подошел к ней так близко, что не поцеловать ее казалось самой невыполнимой задачей в мире.

— Конечно, принцесса. — Я ухмыльнулся ей и отстранился, наслаждаясь жаром в ее взгляде, когда она смотрела, как я отодвигаю стул напротив нее и опускаюсь на колени, чтобы дотянуться до стола и найти упавшую книгу.

Я заметил ее сразу, но мой взгляд зацепился за ее голые ноги под столом, и стон желания застрял у меня в горле.

Я подвинулся под стол и протянул руку, чтобы провести пальцами по ее лодыжке, заработав удивленный вздох, когда обвел там плоть и медленно начал поднимать руку выше.

— Нэш, — выдохнула она, частично с предупреждением, частично со стоном желания.

Мои пальцы добрались до верха ее носков до колен, и я скользнул рукой вверх по внутренней стороне ее бедра, погружая ее под плиссированную юбку, в то время как мой член набух и напрягся у меня в штанах.

Я подался вперед, чтобы дотянуться повыше, мое сердце бешено колотилось от этой опасной игры. Но никто не мог видеть, что я здесь делаю, и если кто-нибудь появится, мне только придется схватить книгу и встать.

Когда эта мысль пришла мне в голову, я огляделся в поисках книги, чтобы знать, где она, если мне понадобится. Но вместо того, чтобы заметить ее, мой взгляд зацепился за что-то приклеенное скотчем к нижней стороне стола.

Я остановил движение своей руки между ног Татум как раз в тот момент, когда почувствовал прикосновение ее трусиков кончиками пальцев, и у нее вырвался хриплый стон желания.

Я резко отдернул руку, уставившись на маленькое подслушивающее устройство.

— Почему ты остановился? — она запротестовала с похотливым мурлыканьем в голосе, и я быстро вылез обратно из-под стола, прежде чем приложить палец к ее губам, чтобы заставить ее замолчать.

Татум в замешательстве нахмурилась, но придержала язык, и я достал из кармана свой мобильный телефон, прежде чем включить камеру и опустить ее под стол, чтобы сделать снимок.

Когда я вытащил его обратно и показал ей фотографию маленького микрофона, ее губы приоткрылись от удивления.

— Давай, принцесса, — громко сказал я, подбирая ее барахло и быстро запихивая все в ее сумку. — Ночные Стражи ждут нас.

— Да… хорошо, — согласилась она, уловив идею, что нам нужно сохранять деликатность в этом вопросе.