— Я никогда этого не делал, — рычит он на меня.

— Когда ты начал так рычать? — Я пытаюсь подражать его голосу, но у меня не получается. Он издает лающий смешок и качает головой.

— С тех пор как ты убежала и напугала меня до чертиков.

— Мне это вроде как нравится. Стоило рычать на тебя, когда заходил разговор о женах.

— Я никогда не поднимал эту тему. Это ты делала! И я всегда говорил тебе, что они меня не интересуют. — Он двигает мои бедра, потирая меня о себя, будто мысль о другой женщине раздражает его.

Мысленно возвращаюсь в те времена и пытаюсь вспомнить. Всегда либо его мама, либо я поднимали этот вопрос.

Я облизываю губы.

— Итак, все те ужины и мероприятия, которые тебе приходилось посещать… — Я тереблю пуговицы на его рубашке. — Ты никогда не путался ни с одной из девушек? Я знаю, что твоя мама пыталась свести тебя с некоторыми из них…

— Моя мать пыталась свести меня только один раз, и это закончилось, мягко говоря, не очень хорошо.

Я вопросительно поднимаю брови, неуверенная, хочу ли услышать эту историю.

— Я сказал ей, что она стоит слишком близко ко мне и что от ее духов у меня болит голова, — признается он, съеживаясь.

Я смеюсь, думая, как это, должно быть, было неудобно.

— Что она сделала?

— Потопала прочь или что-то в этом роде. Не помню. Я перестал обращать внимание.

— Ты всегда обращаешь внимание.

— Ты думаешь так, потому что, когда ты в комнате, все мое внимание приковано к тебе, — говорит Карлос, поднимая меня с комода и вынося из комнаты. Мне начинает нравиться, как он все время поднимает меня.

Он бросает меня на свою кровать, и моя юбка задирается.

— Думаю, что уже говорил тебе об этой юбке.

— Ты же знаешь, я никогда не делаю то, что ты мне говоришь.

— Хм. Знаю. — Он расстегивает рубашку и сбрасывает ее на пол. — Может быть, нам придется вернуться к порке.

Он бросается на меня, и я кричу, пытаясь отпрыгнуть. Но он быстрее меня и прижимает к себе. Наступает момент, когда наш смех затихает, а улыбки исчезают, и тогда что-то другое овладевает нами.

Это глубокое желание, которое мы оба сдерживали, и внезапно ничто не стоит на его пути.