— Оставайся с мамой, — приказал он. — Я собираюсь найти Питера.

— Джеймс. — Его имя прозвучало влажным и шипящим. Она хотела сказать ему, чтобы он остался. Она хотела умолять его не оставлять ее умирать в одиночестве на покрытом росой поле. Оказавшись под прицелом ада. Все, ей удалось сказать, это:

— Кто такая мама?

Словно в ответ на ее вопрос, козел тихо заблеял. Он свернулся калачиком рядом с ней, и грубая шерсть его тела согревала ее озябшую кожу. После этого время потекло рывками и остановками. Она не знала, как долго пролежала там, медленно истекая кровью.

У нее кружилась голова, и звезды тоже плыли, кружась над головой ярчайшими белыми полосами. В конце концов она закрыла глаза. Когда открыла их снова, это было всего на мгновение. Ровно настолько, чтобы увидеть, что трава под ней сменилась простыней, а звездная спираль — прозрачным балдахином. Все болело. Веки отяжелели. Где-то в комнате две фигуры слились в одну. Раздвоились на две. Тела, бесформенные и мечущиеся.

— Что, черт возьми, ты делал, — рявкнул Питер, — заманивая ее туда?

— Она искала свою мать, — последовал ответ, и голос был ей незнаком. Тихий и зловещий, как медленное скольжение камня по гравию. — Ты забываешь, я не принадлежу к числу живых. Есть и другие, кто жаждет крови Уэстлоков. Тебе следовало присматривать за ней.

Тьма все нарастала и нарастала внутри нее. Она погрузилась в тяжелый сон. Ей хотелось говорить, плакать, кричать, но все, что она могла, — это видеть сны.