29. Уайатт

Потребовалось немало усилий, чтобы затащить Питера обратно в дом, даже с помощью Джеймса. Благодаря невероятной решимости им удалось усадить его на кухонный стул.

— Защита снята? — спросил Джеймс, безуспешно щелкая выключателем.

Уайатт упала на колени у ног Питера, и грязное кружево ее платья расплылось вокруг нее.

— Она мало-помалу разваливалась. — Девушка потянулась к липкому подолу рубашки Питера, отмахиваясь от его рук. — Не трогай. Дай-ка я посмотрю.

У стола Джеймс раздавил паука ладонью. Некоторое время он молча рассматривал его, прежде чем стряхнуть липкие остатки на штанину. Снаружи, в курятнике, что-то чирикнуло.

— Это очень похоже на «Ночь живых мертвецов», — сказал Джеймс. — Полагаю, у тебя есть план?

Уайатт с трудом сглотнула. Она не хотела рассказывать ему ни об ожерелье, ни о расширяющемся разрыве в лесу. Не хотела говорить, что единственный способ запечатать его — это отправить зверя обратно в небо, или что они вполне могут приговорить его к вечности в аду вместе с ним. Пока нет.

Вместо этого она сказала:

— Сейчас я сосредоточена не на этом.

— Джеймс прав. — Питер с гримасой поерзал на стуле. — Нам следует обсудить, как пройдет остаток вечера.

Уайатт бросила на него самый убийственный взгляд, на который была способна.

— Я же сказала, что сейчас мое внимание сосредоточено не на этом.

Питер проигнорировал девушку, глядя поверх ее головы на Джеймса.

— Мы решили одну проблему, вернув тебя, но и создали другую. В небе образовалась дыра, и она расширяется. Все может пролезть. Эти звуки, которые ты слышишь снаружи? Это только первая волна. Есть вещи постарше и покрупнее, которые только и ждут, чтобы вырваться на свободу.

— Я очень хорошо знаком с тем, — вежливо сказал Джеймс, — какие существа устраивают себе жилище в темноте.

— Тогда ты знаешь, как важно, чтобы мы закрыли дверь, прежде чем они вырвутся на свободу.

— Звучит достаточно прямолинейно, — сказал Джеймс. — В чем же подвох?

— Пока зверь остается здесь, в этом мире, небеса остаются открытыми.

Джеймс откинулся на столешницу.

— Понимаю. И он застрял внутри меня.

— Да, это наша текущая проблема.

— Блестяще. — Улыбка не коснулась его глаз. — Я так понимаю, распятие и капля святой воды проблему не решат.

Уайатт резко повернулась к нему лицом.

— Это бесполезно.

— Просто немного юмора висельника, — сказал он. — Настроение здесь отвратительное.

Питер, сидевший на стуле, издал еще один стон. Подцепив пальцем рубашку, он приподнял ее, чтобы осмотреть повреждения под ней. При виде искалеченного торса, желудок Уайатт сжался. Он быстро вернул ее на место, быстро посмотрев на нее в темноте кухни.

— Я не умираю, — сказал он.

— Кто сказал, что ты умираешь?

— Ты смотришь на меня так, словно стоишь у моей могилы.

— С ним все в порядке, — сказал Джеймс. — Это всего лишь царапина.

— Порез от бумаги — всего лишь царапина, Джейми, — выпалила она, и остатки ее терпения улетучились в клубах дыма. — Питер, у тебя везде кровь. Я даже не смогла разглядеть, где порез.

— Два, — сказал он немного неуверенно. — Один в боку, другой внизу живота. — Он запрокинул голову и закрыл глаза. — Я не волнуюсь. Они не задели ничего жизненно важного.

— Все жизненно важно.

К ее удивлению, Питер рассмеялся.

— Прекрати. — В горле у нее застрял ком паники. — Питер, прекрати. Ты усиливаешь кровотечение.

В ответ он только расхохотался еще громче, его плечи затряслись, рубашка стала красной, красной, красной от крови. Она сердито смотрела на него, пока смех, наконец, не перешел в прерывистое дыхание.

— Ой.

— Почему рана не заживает? — спросила Уайатт, отводя руки в сторону и задирая рубашку на пупке.

— Рана выглядит глубокой, — сказал Джеймс, наклоняясь, чтобы рассмотреть ее поближе. — Ему нужно будет наложить швы.

— Я не знаю, как накладывать швы.

— Я справлюсь. — Питер втянул воздух, зажимая кусочек мяса прямо под третьим ребром. — Мне нужно, чтобы кто-нибудь из вас принес набор для шитья.

— Сейчас. — Она вскочила на ноги, ее собственная рана протестующе кричала. — Не двигайся.

За ней последовал еще один смешок.

— Теперь она слушается, — услышала Уайатт слова Питера.

Она побежала наверх, спотыкаясь по пути о ковры будры плющевидной. Набор для шитья был спрятан в старом гардеробе ее матери, между потрепанными коробками с книгами в мягкой обложке. Она схватила его и побежала, уронив при этом несколько наперстков.

Когда она проскользнула обратно на кухню, Питер уже стоял на ногах, покачиваясь в желтом свете керосиновой лампы. Дверь в кладовую была открыта, и в проеме стояла Кура, ее глаза были большими и черными.

— Я же просила тебя не двигаться, — проворчала Уайатт, усаживая Питера обратно на стул. Он неловко опустился на сиденье, с шипением выпуская воздух сквозь зубы.

— Я не могу накладывать швы в темноте.

— Джеймс мог бы зажечь для тебя свет. Кстати, где он сейчас?

Как будто его позвали, Джеймс снова появился в дверях, держа в руках две бутылки темного ликера.

— Я нашел вино.

— Сейчас действительно подходящее время? — мрачно спросила Уайатт, откручивая пробку.

— Я был мертв пять лет. — Пробка с хлопком вылетела, и он понюхал содержимое. — А в аду был гораздо дольше. Не могу придумать лучшего времени, чтобы выпить. Тебе тоже стоит попробовать. Ты слишком сильно взвинчена. Это беспокоит Питера.

Когда он налил ей бокал, она не отказалась от него. Запах карамели ударил ей в нос, когда она сделала осторожный глоток. Виски попало ей в горло, и она закашлялась, с силой поставив бокалом на столешницу.

— Это не вино.

— Нет? — Джеймс задумчиво уставился в свой стакан. — Хм.

Питер не обратил на них внимания, он был полностью сосредоточен на своей задаче, краска схлынула с его лица. От вида открытой раны у нее задрожали колени. Она схватилась за край стойки, чтобы не упасть.

— Питер?

— Почти закончил, — сказал он, и слова прозвучали напряженно.

Джеймс все это время молчал, потягивая напиток и наблюдая, как Бастард клюет его шнурки. В конце концов Уайатт принялась расхаживать вперед-назад, сопровождаемая Курой, у которой под ногами вертелась стайка кур. Вскоре после этого Крошка незаметно появилась, и в свете фонаря из-за своей тени казалась крупной, как львица. Старая кошка уселась на стол и принялась чистить лапы, ее зеленые глаза светились в темноте.

Наконец Питер откинулся на спинку стула. Его руки обмякли, игла с щелчком упала на пол. Подняв подбородок, он поискал взглядом Уайатт в полумраке захламленной кухни.

— Уже зашил, — сказал он. — Счастлива?

— Нет.

— Мы можем поговорить?

— Пока нет.

— Уайатт.

— В ванную, — выпалила она, паника сменилась решимостью. — Давай приведем тебя в порядок.

Как бы ссложно ни было затащить его внутрь, им двоим потребовалось значительно больше, усилий, чтобы поднять его по лестнице. Все трое были в ужасном состоянии — Уайатт был под кайфом от адреналина и шаталась, а Джеймс — изрядно пьян. Питер повис между ними, преодолевая ступеньку за ступенькой. В раздражении Крошка немного покружила вокруг троицы, время от времени задевая их лодыжки.

В конце концов, они добрались до лестничной площадки. Джеймс вошел в выложенную плиткой темноту ванной и поставил керосиновую лампу на туалетный столик.

— Мы теряем время, — сказал он, выглянув в окно.

Уайатт проигнорировала его и открыла кран, мысленно помолившись, чтобы трубы все еще работали. Она услышала лязг меди, журчание воды, и из крана в ванну хлынула чистая холодная струя. Она подождала, пока вода нагреется, а затем ванна наполнится, повернулась и увидела Питера, прислонившегося к двери, его сувенирная футболка была залита кровью, глаза закрыты. Джеймс стоял рядом с ним, молча оценивая.

— На тебе чертовски нелепая футболка.

Питер слабо улыбнулся.

— По-моему, она милая.

— Питер, — рявкнула Уайатт, — ты должен был раздеться.

Он приоткрыл один глаз.

— Хм?

Со стоном она закрыла кран и поднялась на ноги. Он двигался как пьяный, заваливаясь набок, когда Уайатт стягивала с него рубашку через голову. Прижав его к Джеймсу, она стянула с него спортивные штаны. Наконец, оставшись в одних трусах, он позволил Джеймсу помочь ему залезть в ванну. Они устроились там, погрузив икры в воду, от которой поднимался пар.

Уайатт стояла неподалеку, пораженная тем, как спокойно они смотрели друг на друга — мальчик, собранный по кусочкам из уцелевших частей, и мальчик, который стал равен смерти. А потом появилась она, до отказа набитая чем-то, чего совсем не понимала. Что-то, что вырывалось из нее искрами и мерцанием. Благоухающими цветами и покрытыми плесенью побегами.

Может быть, страж смерти ошибся. Может быть, наступит рассвет, и они будут жить долго и счастливо, о чем могли только мечтать в темноте. Может быть, они найдут способ прогнать зверя и оставить Джейми здесь, с ними. Может быть, они вернут Уиллоу-Хит к жизни и останутся здесь навсегда, спрятанные в своем личном уголке мира.

Они трое, навсегда.

Погруженная в свои мысли, она забралась в ванну вслед за ними и принялась искать мочалку и кусок мыла. Найдя, Уайатт обнаружила, что Джеймс изучает ее, а Питера откинул голову ему на грудь. Они еще глубже погрузились в пену, Джеймс смотрел на нее слишком оценивающим взглядом.

— Твое ожерелье, — заметил он.

Она выжимала воду из ткани, изо всех сил стараясь казаться беззаботной.

— Что с ним?

— Ничего, — сказал он после слишком долгой паузы. — Красивое.

— Спасибо.

Желудок у нее словно налился свинцом. Сердце забилось быстрее, чем у кролика. Проведя лето в Уиллоу-Хит, она поняла, что нет ничего опаснее Джеймса Кэмпбелла, когда у него слишком много времени для размышлений. Ей следовало снять ожерелье еще на кухне. Следовало спрятать его где-то в укромном месте.

Она не хотела думать об остатке ночи.

Не хотела говорить ему, что напрасно тратит время, потому что спасти его было невозможно. Так оно и было. Это все, что у нее осталось.