Галлюцинации замерцали. Мгновение спустя они испарились.

Габриэль поднял голову. Она вышла из транса и обнаружила, что находится снаружи комнаты и смотрит на кварцевый трон и фонтан.

Габриэль пронес ее через дверной проем на волне жара, который был сильнее пси- барьера.

Он поставил ее на ноги и смотрел, как будто ожидая, не потеряет ли она себя. Насколько она могла судить, поцелуй на него совершенно не повлиял. Он представил это как форму шоковой терапии. Ничего личного. Просто делаю свою работу.

Она сделала пару глубоких вдохов, нашла равновесие и сумела взять себя в руки.

— Спасибо, — сказала она. — Очевидно, мне это было нужно.

— Иногда, в таких ситуациях, отвлечение помогает.

— Верно. Отвлечение. — Она нахмурилась, глядя на дверной проем. — Как ты думаешь, я смогла бы сбежать, если бы у меня было достаточно сил, чтобы заставить себя прорваться через барьер?

— Неужели, я настолько слаба? — она задавалась вопросом. Это была тревожная мысль.

Габриэль покачал головой. — Я не думаю, что ты смогла бы, пока пила ту воду. Есть большая вероятность, что ты бы оказалась без сознания в дверном проеме. Если бы это произошло, потоки силы поражали бы тебя каждый раз, когда бы ты приходила в себя. В конце концов ты сошла бы с ума или умерла.

Она вздрогнула. — Возможно, именно поэтому моя интуиция предупредила меня не пробовать эту тактику. Интересно, для чего была спроектирована эта комната?

— Кто знает? Это троноподобное кресло и вода — необычные вещи. Я никогда не видел подобного в Подземном мире. Возможно, это было место королевской власти или религиозных церемоний. Он мог быть предназначен для улучшения сновидения или медитации. Это невозможно узнать.

— Еще одна загадка Подземного мира.

— Готова пойти домой? — спросил Габриэль.

— О, Боже, да.

Они последовали за Отисом по коридору, который человеческому глазу казался слегка искривленным.

— Я впечатлена тем, что ты доверился пушку и пошел за ним в туннели, — сказала Люси.

— Пыльному кролику в твоем ожерелье и с коробкой пиццы. — Габриэль улыбнулся. — Я подумал, что в худшем случае на ужин у меня будет пицца.