17

НОВА

– Черт побери! Я попросила их принести двенадцатицветные палитры. – Хлоя машет рукой в сторону ряда стульев за столом, на каждом из которых лежит набор для макияжа.

– Они великолепны, – я бросаю взгляд на Брук.

– Дети должны платить больше за тебя, чем за меня. Я едва могу нарисовать человека, – говорит она.

– Тебе это и не нужно. Тебе нужны только баскетбольный мяч, звезда и буква «К», – напоминаю я ей.

Мы готовимся к Осеннему празднику – мероприятию в стиле бодрящего митинга перед воскресной домашней игрой. Что еще важнее, это первая игра Клэя. СМИ просто обалдели, когда он снова подписал контракт с Денвером.

Хлоя пыталась придумать, чем занять детей, кроме конкурса по мини-данку, устроенного в одном конце павильона у стадиона. Я предложила разрисовывать лица, и мы с Брук вместе составили список вариантов. Мари даже согласилась раздавать воздушные шары у главных ворот, а Эмили дремала в коляске рядом с ней.

Хочу ли я втайне увидеть Клэя? Конечно. Это может быть частью этого.

Осенний фестиваль открывается, и фанаты хлынули к воротам в футболках #BEARFORCE, а также в различных джерси. Я вижу Майлза, Джея, Новичка и, конечно, Клэя.

– Сначала нам нужно раскрасить друг другу лица, – настаивает Брук, опускаясь на табурет рядом со мной. – Это реклама товара.

– Что ты хочешь?

– К для кодиаков.

Я начинаю рисовать букву «К» на ее гладкой коже.

– Не забудь отметить меня, если выложишь это в соцсети.

Брук фыркает и качает головой, пока я не хватаю ее за подбородок, чтобы она не шевелилась, пока я заканчиваю закрашивать.

– Я беру перерыв, – говорит она.

– Все хорошо? – спрашиваю я, нахмурившись.

– Просто ненавистники. Когда ты выкладываешь свою жизнь в сеть, людям кажется, что они могут иметь свое мнение о каждом ее аспекте.

– Наверняка это странно, когда незнакомые люди ожидают от тебя определенного поведения.

– Честно говоря, я могу игнорировать случайных троллей, которым нравится кричать за клавиатурой. Это настоящие друзья, которые все усложняют.

Я поворачиваю ее лицо в другую сторону и начинаю с противоположной стороны.

– Есть какие-нибудь особые друзья?

Она вздыхает.

– У женского общества намечается большое мероприятие по воссоединению, которое я предложила помочь спланировать. Но одна из девушек забрала его себе. Очевидно, она сказала, что я сделаю это для себя.

– Ничего подобного. Ты одна из самых внимательных и всеохватывающих людей, которых я знаю, – когда я только приехала в город, Брук была первой, кто позаботился о том, чтобы я почувствовала себя частью команды.

– Она думает, что мне нужно быть в центре внимания.

– Может, ты просто харизматичная, и внимание само приходит к тебе, независимо от того, пытаешься ты его захватить или нет? – я подношу зеркало, и она осматривает мою работу. Цифра семь.

– Это не номер Джея.

– Нет. Ты сказала мне, что это был твой, когда ты играла в детстве.

Ее губы изгибаются.

– Ты лучшая, знаешь это? Теперь я займусь тобой.

Я сижу, наслаждаясь солнечным светом, пока она работает. Мы одеты в футболки #BEARFORCE, моя – фиолетовая с белыми надписями, завязанная на талии. Под нее я надела укороченные черные леггинсы для удобства, а также белые кроссовки. Мои волосы собраны в хвост.

– Как идут дела с Клэем с тех пор, как вы переспали в клубе? – спрашивает Брук.

У меня отвисает челюсть.

– Я не говорила, что мы переспали!

– Это было видно по каждому сантиметру твоего тела, когда ты вернулась из туалета. Мне не нужны подробности.

– Хорошо.

Она нахмурилась.

– Я вела себя круто. Конечно, мне нужны подробности.

Я оглядываюсь по сторонам на случай, если в пределах слышимости есть дети.

– Он, ах, привел убедительные доводы. Своими...

– Словами, – уточняет Брук.

– Именно, – я краснею.

С той ночи, как переспали, мы переписываемся. Все началось с того, что он присылал мне идеи для татуировок.

Я все еще должен тебе одну, – напомнил он мне.

– Но?

Но я стараюсь беречь свое сердце. Надеюсь, что этот сезон, возвращение в команду помогут ему и не навредят еще больше.

– Мне нужно знать, что мы сможем пережить трудные времена. Лето было тяжелым для нас обоих, и я не хочу проходить через это снова. Я не могу.

– Я понимаю. Поехать за своим парнем в Лос-Анджелес, чтобы он выиграл чемпионат, получил травму и сошел с дистанции – это хуже всего. Но это ты уехала.

Я вскидываю голову.

– Ты приехала, чтобы быть с Мари и Эмили, да? Ты сказала, что тебе нужно пространство. Я не говорю, что ты не должна была этого делать, – немедленно продолжает она. – Женщина может уйти по любой причине, которую она, черт возьми, захочет. Но ты действовала. Итак, если есть что-то, с чем ты не можешь справиться, тебе нужно знать, что это такое.

Я все еще размышляю над этим, когда она заканчивает свою работу. Она передает мне зеркало.

– Лучше бы это был не фиолетовый член...

Мой рот открывается, когда на меня смотрят имя Клэя и номер его футболки.

– Ну, это совсем не очевидно.

– Никогда не помешает показать свою территорию, – усмехается Брук.

Мы с Брук обращаем внимание на детей, стоящих в очереди на роспись лица, с фиолетовыми, черными и золотыми воздушными шарами в руках.

Некоторое время мы работаем бок о бок.

Во время короткого затишья Майлз заходит с лимонадом.

– Вот, пожалуйста, дамы. Красивое лицо, Нова.

– Спасибо.

Толпа разражается аплодисментами, и мы смотрим в сторону входа.

Там Клэй, окруженный людьми. Он в спортивных штанах и рубашке с длинными рукавами, его кепка Кодиакс надета задом наперед. Но пока я наблюдаю, он сбрасывает все вещи, раздеваясь до плавок.

– Тебе нужно полотенце, чтобы вытереть эти слюни? – предлагает Брук, и я отмахиваюсь от нее.

– Что он делает? – спрашиваю я, заметив, что он стоит рядом с баком с водой.

– Какую-то благотворительную акцию. Дети хотели окунуть тренера, но ему не разрешили это делать по медицинским показаниям. Так что Клэй стал добровольцем.

Я смотрю, как он садится на стул, а Кайл поднимается с мячом.

– Сначала пожертвование, – говорит Клэй.

– Я бы дорого заплатил за это, – он передает чек обслуживающему персоналу, затем бросает мяч в точку для данка.

Он не попадает. Клэй ухмыляется.

Кайл подходит к рычагу и бьет по нему кулаком.

Толпа ахает и кричит, многие обмениваются встревоженными взглядами и смеются.

В течение следующих нескольких детей я одним глазом смотрю на резервуар с водой, а другим – на свою работу.

– Ты можешь взять следующего? – спрашиваю я Брук вполголоса, когда вижу, как Клэй вылезает из бака и жестом показывает, что на сегодня он закончил.

– Конечно.

Я беру полотенце из своих запасов и направляюсь к баку.

На Клэе все еще только плавки, и вода стекает по его идеальной фигуре.

– Привет, – говорю я, протягивая полотенце.

– Привет, – он улыбается, когда берет его. Ткань явно не подходит для его огромного тела. – Ты хорошо выглядишь.

Его пристальный взгляд останавливается на моей щеке, прежде чем вернуться к моим глазам.

– Ты тоже, – румянец заливает мое лицо, когда я вспоминаю о том, как мы были вместе в последний раз.

Моя юбка задирается на груди. Его язык вытворяет непристойные вещи у меня между бедер.

– Ты собираешься победить, Клэй? – кричит кто-то из толпы.

– Да, черт возьми.

Я оглядываюсь через плечо, вспоминая, что мы на публике, среди тысяч людей.

– Мне пора возвращаться.

Прежде чем он успевает ответить, я поворачиваюсь на каблуке и, спотыкаясь, иду обратно к стенду с рисунками на лицах.

– Вы, ребята, такие милые, – говорит Брук.

Мы возвращаемся к работе на несколько минут – я закончила две футболки, три номера на майке и фиолетового динозавра по специальному заказу, когда стодолларовая купюра в банке заставляет меня поднять глаза.

Клэй стоит рядом с моим стулом. Трудно сохранять дистанцию.

– Присаживайся, – предлагаю я.

Клэй смотрит на детский стульчик.

– Да, неважно, – говорю я ему.

Вместо этого я становлюсь на стул, так что наши глаза оказываются на одном уровне. Он протягивает руку за красками, и я кладу их ему на ладонь. Затем я приступаю к работе, набрасывая свой дизайн.

– Я смотрю, на этой неделе ты променяла роспись холста на детскую, – комментирует он.

– Только на сегодня. Я занимаюсь в гараже Харлана. Галерея в Нью-Йорке, которая хотела предложить мне выставку после того, как я сделала фреску «Кодиаки» в прошлом году, отменила заказ и сказала, что может устроить мне персональную выставку перед Рождеством.

– Это важно.

– Да, – я переминаюсь с ноги на ногу, волнение бурлит. – Я думала, что у меня уже есть почти все, что нужно для выставки, но последние пару дней были очень продуктивными, так что теперь мне придется выбирать фаворитов. Харлану придется продать машину, чтобы у меня было место для хранения холстов.

Клэй переворачивает это.

– Ты можешь арендовать помещение.

Мне никогда не приходило в голову иметь специальное помещение вне дома.

– Это хорошая идея. Но...

– Я знаю, что ты можешь себе это позволить.

– Ты прав, – иногда мне до сих пор кажется странным, что на моем банковском счете лежат деньги, полученные за фреску «Кодиак» и несколько работ с тех пор. Я могу позаботиться о себе, и у меня больше возможностей, чем когда-либо.

– Я помогу тебе искать, если хочешь. Ты не думала о том, чтобы найти художественного агента, пока ты этим занимаешься? Похоже, ты достаточно занята, и тебе не помешает кто-то, кто будет работать с предложениями, – говорит он.

Я киваю.

– Я получила несколько предложений, но слишком нервничала, чтобы принять их. Сейчас работа стабильна, но кто скажет, что так будет и дальше?

– Это будет продолжаться, Пинк. Стоит кому-то попробовать тебя на вкус, и он уже никогда не сможет насытиться.

От его слов у меня покалывает кожу.

На минуту он замолкает, и пространство между нами заполняют звуки детского крика, плеска воды и музыки.

– Ты очень терпелив, – замечаю я по ходу работы.